Ошибка Белой Королевы или Кто обидел попаданку? (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗

Вот бы с кем ей поговорить, посоветоваться. И не только насчёт Ксюшиной ноги, а и о Костике поговорить. Что она проглядела, что упустила? Как его вернуть? Вдруг мужика просто закоротило, бывает ведь, а потом опомнится, вернётся…

Что сказать дочери?

«А ничего не говори, — вдруг прозвучал в голове знакомый суровый голос травницы. — Не надо».

Дашкина рука дёрнулась. На полотенце, расстеленном на коленях, стремительно расплылось кофейное пятно.

Даша поняла, что проснулась. Что, похоже, спала с открытыми глазами и даже слышала во сне какие-то голоса. А ещё — что прямо сейчас надсадно тренькает телефон в кармане халата.

Вновь задрожавшей рукой неловко выудила мобильник.

— Костя?

Осеклась, разглядев на аватарке опознавательный знак не кого-нибудь, а директора автоколонны.

— Слушаю, Андрей, — отозвалась голосом охрипшим, со сна каким-то не своим. И опять сердце защемило. Увольняют? Проверка с налоговой? Переделывать баланс?

— Привет, Дарья. Тут такое дело…

Шеф запнулся. Ну, точно, что-то стряслось.

— Ты дома сейчас? Ну да, где ж тебе быть-то с утра… В общем… Плохие новости, я так скажу. Даже и не знаю…

Телефон вдруг затрясся, ударяясь о серёжку в ухе, пришлось переложить его в другую руку.

— С Константином твоим нехорошо, — будто с неохотой выдавил директор.

«Уже знают!» — обречённо подумала Даша.

— В общем… Туман на трассе с утра жуткий. Дорога после дождя скользкая. Ему на встречку бээмвуха вылетела, автобус обгоняла. Дебил, бл…ть, какой-то за рулём, там вообще всё мутно… Короче, «Сканию» нашу повело при повороте и в кювет утащило. Кабину аж развернуло вверх колёсами…

— А Ко-остик? — еле выдохнула Даша.

Директор помолчал. Буркнул:

— Сразу. Насмерть. Держись, Дарья. Я… Мы приедем, всё расскажем. Всё устроим. Ты только держись.

Рыдание застряло в горле.

Даша давно привыкла «не плакать», что бы ни случилось, как бы страшно не было. Справится и сейчас. Иначе… завоет в голос и напугает Ксюшу.

У неё ещё нашлись силы ответить:

— Я держусь.

Глава 3

Городок Маргитт, Северное побережье Альвиона

Хью Лоутер

«Да уж, леди и джентльмены, после тяжёлого хлопотного дня невольно иначе посмотришь на радости жизни! — любил когда-то повторять дядя Джорджи, устраиваясь возле камина и с удовольствием принимая от ещё крепкого и подтянутого дворецкого Эндрю Осборна кружку с глинтвейном. Старинную, тяжёлую, с откидной серебряной крышечкой. — И знаете, что я вам скажу? На изыски в такие моменты не тянет абсолютно. Хочется самого простого, добротного, для… не постесняюсь этого слова, неприличного в кругу современных политиков — для души!»

Хью Лоутеру, его племяннику, понадобилось не так уж много времени в ссылке, чтобы оценить дядюшкину мудрость. И вот теперь он с наслаждением, следуя сложившемуся ритуалу, вытянулся в старом кресле, помнившем ещё мэтра Гийома, дедушку того самого Осборна, поёрзал… Чего-то для полного комфорта не хватало. Чего бы? А, вот оно… Прогнувшись, дёрнул за угол неудобно лёгшую под поясницу подушку и, наконец, водрузил ноги в тёплых носках на скамеечку перед камином. Тысячу раз прав был дядюшка Джорджи, светлая ему память. После промозглого дня на ветру и под россыпями водяных брызг хочется одного: тепла. Вот она, простая житейская ценность.

А, отогревшись, вспомнить, что впереди двое суток отдыха — вообще благодать. Больше ничего и не надо.

Простому горожанину, выходящему из дома на службу или по иной надобности, нынешняя погода показалась бы вполне сносной. В сущности, обычная мартовская промозглость, что ещё ждать от ранней весны? Но тот же обыватель выныривает из недр родного жилища, как правило, ненадолго, а, покончив с делами, возвращается в свою защищённую от непогоды норку. Пограничный же дозор, в котором Хью тянул лямку — и нечего жаловаться, добровольную! — посменно по восемь часов рыскал вдоль береговой полосы, сканируя периметр от первого маячкового столба до последнего, дюжину миль туда и обратно. Добро бы ещё по песку! Часть маршрута пролегала среди береговых скал, между валунов, под каскадами солёных брызг. Волны ибо. И ветер, ветер. Сезон штормов закончился, но море всё ещё неспокойно: бьётся в каменные глыбы, злобствует…

Плащи с пропиткой из млечного сока гевеи спасали от воды, но греть упорно отказывались, и даже напротив: охлаждаясь до температуры окружающей среды, превращались в ледяные коконы. Летом оно хорошо, даже приятно, но вот сейчас… Выручал пододетый под новомодную резину меховой жилет, но его защиты хватало ненадолго, к тому же, лишний слой одежды порой мешал: магу нужна свобода движений.

Казалось бы, чего проще: применить согревающие руны! Ан нет, нельзя. Мало ли, кто из морской нечисти вынырнет на вкусный запах магии? Они чувствительны, эти твари, не хуже акул, что распознают каплю крови в толще воды. К счастью, самые разумные из них, кракены, предпочитают отсиживаться в пещерах, ближе к глубоководным Источникам Силы. А вот их мелкая родня вроде каракатиц и осьминогов — та повадилась барражировать прибрежные воды. И пакостить. Однажды натащили водорослей в проход в гавань, узкий, как бутылочное горло; запутали, растянули от скалы до скалы… и ни войти, ни выйти. Дозор, обнаруживший сие безобразие, попытался убрать преграду направленным магическим воздействием, но Джуд Фармер, что была за старшую, вовремя почувствовала отток собственной Силы и скомандовала отбой. Похоже, морские тварюшки приманили людей и вынудили их магичить, а потом присосались к даровому источнику магии и пили, пили… чтоб их разорвало! Пришлось растормошить владельцев баркасов и уже с их помощью расчищать море по старинке: баграми.

После этого случая Дозоры перестали поддаваться на провокации, и головоногая мелочь угомонилась. Так, вредила исподтишка, но без особых последствий. Хуже, когда, отожравшись на ворованной магии, она затевала брачные игры! На белёсые икряные тучи, вспухавшие в воде, незамедлительно подтягивались из океана треска и тунец, а затем и гурманы покрупнее. Не кракены, они себе подобных не жрут. А те, кто жрёт порой самих кракенов, не брезгуя ни тунцом, ни треской.

Тогда-то и наступал на побережье Большой Рыбачий Апокалипсис. На декаду, а то и больше, рыбаки оставались без заработка. Простаивали и торговые суда, не рискуя соваться в открытое море, кишащее зубастыми китами. Намеренно, может, не сожрут, но… утопят случайно, так, походя, или хвостом прихлопнут. Наглые они, зубастые. И умные, будто от самих кракенов соображения набрались.

Вот для предотвращения очередного Апокалипсиса, а также порядка ради, и рыскали вдоль побережья пятёрки Дозоров. Набирались они из особых магов, ювелирно владеющих даром, а главное — искусно его маскирующих. При прорыве нечисти они били точечно, не нарушая маго-маскировки, а затем поднимали по тревоге гарнизон, чтобы иномирная морская сволочь не застала город врасплох.

За годы патрулирования в «пятёрках» Хью многое повидал и ко всему привык. Но не к холоду, пробирающему до костей. И в его случае дело было даже не в климате, а в пресловутой маскировочной ауре, чтоб ей… Лоутер, как наиболее сильный маг, подстраховывал товарищей собственной пеленой, а у чар такого рода есть побочные эффекты в виде утечки тепла.

Со временем у него сложился привычный ритуал, исполняемый по возвращении в Эндрюс-хаус. Переодевшись в сухое и натянув пару толстых носков работы добрейшей тётушки Джули, он закутывался в плед и отогревался у камина с кружкой глинтвейна. Старинной, с серебряной откидной крышкой. Было хорошо и, наконец, восхитительно жарко, до пробивающейся на лбу испарины. В такие минуты никто из домашних его не тревожил, и не из какого-то страха или почтения — а просто… берегли тишину. Маскировка мага-пограничника — это практически вывернутая наизнанку аура, и для восстановления оной нужны время и условия. Оттого-то домочадцы ходили на цыпочках и переговаривались шёпотом.