Опасный выход - Рисова Лана (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Я просыпалась и снова засыпала. И с новым пробуждением чувствовала, как силы постепенно возвращаются, а раны, промытые и перевязанные в период моего беспамятства, заживают и начинают жестоко чесаться. Каждый раз, открывая глаза, я видела тарелку супа на столике и удалявшегося старика, уносящего старые повязки. А лицо и израненные конечности приятно холодила какая-то белесая мазь. Откуда он узнавал, что я пришла в себя, да еще успевал к этому времени подогреть еду, понятия не имею. На все мои вопросы только тепло улыбался, качал головой и что-то мычал. Про себя я прозвала его «дед Герасим».
Оказывается, я была недалека от истины — на мои особенно настойчивые расспросы он жестами дал понять, что глухонемой.
Как-то раз мне показалось, что я пришла в себя, когда старичок сидел на краешке кровати и какой-то палочкой водил у меня перед носом, при этом от палочки ко мне тянулись длинные разноцветные светящиеся нити. Я была удивлена не столько этой его палочкой — тоже мне, волшебник выискался, сколько многоцветием этих нитей. Расширив в восхищении глаза, я рукой потянула за одну из них, дед Герасим при этом озадаченно охнул, а в голове у меня расцвел огненный цветок, и я провалилась в забытье. Конечно, проснувшись, рассудила, что мне все привиделось; правда, дедок стал на меня странно поглядывать украдкой, думая, что я не вижу.
Свой рюкзак и, как ни странно, этюдник я обнаружила под ложем, когда попыталась встать. Меня немного шатало, но голова уже не кружилась от каждого резкого движения. Все вещи в рюкзаке были сухими, будто кто-то их вытащил и тщательно просушил перед тем как убрать и задвинуть под кровать. Даже листы в блокноте были относительно ровными, не подумала бы, что плавали. Телефон, правда, включаться категорически отказывался. Ну и фиг с тобой, все равно никакого толку. Этюдник немного рассохся, но в целом был в порядке, все краски белели пластиковыми колпачками на своих местах, а кисти и разбавители в футлярах — им вода нипочем. На кресле лежала чистая сухая рубашка и носки, рядом стояли кроссовки. Он бы еще шнурки погладил, подумала я с легким недовольством и благодарностью. Очень хотелось снять с себя грязную, хоть и высохшую майку и сменить ее на рубашку. Штанов на смену джинсам у меня, увы, не было. Но мне было ужасно жалко надевать чистую вещь на давно не мытое тело.
В таких расхристанных чувствах меня застал мой спаситель. Снова прекрасный суп, совершенно не надоевший, и яркие бусины глаз пронизывающе уставились на меня. Что-то промычав себе под нос, дед Герасим забрал у меня тарелку и поманил за собой. Это что-то новое, я сунула ноги в кроссовки и приготовилась двинуться за стариком. Он замешкался у двери и, обернувшись, указал на одеяло, рубашку и носки.
— Что? Взять с собой? — удивилась я.
Дедок торопливо покивал. Я сгребла вещи и, завернувшись предварительно в одеяло, немного неуверенно вышла в проем. За ним оказалась другая пещера, намного больше моей. В центре в круглом углублении между двумя каменными плитами, напоминающими столы, в полу горел большой костер, причем топливом ему служили изломанных очертаний черные ветки. Во всех стенах были ниши, частью заставленные какими-то вещами — склянками, глиняной посудой, котелками. Кое-где их освещали пульсирующие камни. В правой и левой стене было несколько знакомых странной формы дверей, прямо чернел зев проема. Мы двинулись к нему. Попутно старичок ловко кинул миску в углубление возле стены. Раздался звонкий плеск. Так это раковина!
Но мы быстро прошли мимо, пересекая пещеру, и нырнули в черный провал. Низкий коридор привел нас в маленькую, круглую, совершенно пустую комнату, если не считать углубления со светящимся голубым камнем. Я вопросительно посмотрела на деда. Но он, не обращая на меня никакого внимания, подошел к стене и, что-то мыча себе под нос, принялся водить руками. Обалдеть! Попала к подземному шаману! Но тут, к моему великому изумлению, он нашарил рычаг и дернул — стена отъехала в сторону, открывая за собой очередной коридор. Старикашка нырнул в него, прихватив светящийся камень, и я, собрав вещи, последовала за ним. Куда ведет-то? Переселить решил? Сначала с вещами на выход, а дальше? Коридор имел явно природное происхождение. Я видела подобные в книжках про вулканы, когда раскаленная лава оставляет в породе причудливые ходы. Периодически приходилось так сильно пригибаться, что, казалось, вот-вот нужно будет вставать на четвереньки, но потолок постепенно повышался, давая отдых моим ослабшим мышцам и суставам. Деду-то хорошо, он лишь чуть голову наклонял — низенького росточка, он был мне где-то по грудь, хотя держался всегда прямо и не горбился. Идти пришлось долго, несколько раз мы останавливались передохнуть, но, судя по виду деда Герасима, он скорее жалел меня, чем сам отдыхал.
Наконец мы вышли в большую пещеру, дальний край которой терялся в темноте, и даже яркий свет голубого камня не мог достичь его. Пройдя несколько шагов, мы повернули и пошли вдоль стены. И тут стало заметно светлее. Сияние нашего камня отразилось в неподвижной глади подземного озера, и в глазах заиграли веселые блики. Оказалось, что по стене прямо до озера бесшумно стекает вода, образуя гладкую зеркальную поверхность. Создавалось впечатление, что два озера встречаются под углом девяносто градусов. На берегу кое-где высились каменные глыбы. Дед, жестом предложив мне идти купаться, влез на одну такую лицом к озеру и замер, глядя вдаль.
Вещи были положены на ближайший валун, а их хозяйка поковыляла к воде, зябко поеживаясь. И как я так долго продержалась в таком холоде? Погрузив ладони в воду, я радостно засмеялась, вода была удивительно теплая, как парное молоко.
— Э-эй! — крикнула я старикану, собираясь скинуть одежду. — Отворачиваться не собираетесь?
Но дед Герасим только на мгновение скосил на меня глаз и снова обратил взор в темноту.
— Ну и ладно! — проворчала я. — Не людоед, так извращенец.
Раздевшись, дрожа от холода, попрыгала к берегу. Ах! Как хорошо! Вода приняла меня в свои дружеские объятия, унося остатки усталости и болезни. Я подплыла к зеркальной стене и, встав на дно, вгляделась в свое отражение. М-да-а. Бывало и лучше. На меня из-под спутанной челки пыльно-серого цвета глядело осунувшееся существо неопределенного пола с впалыми исцарапанными щеками, резко выпирающими скулами и лихорадочно блестящими зелеными глазищами в глубоких темных провалах. С правой стороны лба, рассекая бровь, белел шрам, придавая взгляду несколько надменное выражение. Вот уж действительно, девочка, которая выжила!
Поплескавшись немного, я подплыла к берегу и, найдя подходящий камень, принялась нещадно себя тереть. Жалко, конечно, что мыла нет, но пока и так сойдет. Оказавшись на воздухе, натертая до красноты кожа оказалась беспомощной перед толпами мурашек, парадом прошедшими от макушки до самых пяток.
Я насухо вытерлась и, углом одеяла стараясь просушить волосы, заметила сверток на камне рядом со своими вещами.
— Это для меня? — обратилась я к застывшей фигуре, казавшейся статуей Будды на пьедестале.
Никакого ответа. Пожав плечами, я развернула насыщенно-синюю ткань из многослойной паутины. Похожа по структуре на нетканый материал, но в отличие от него приятная на ощупь. Может быть, она из коконов шелкопряда? В такое же одеяние был одет мой спаситель — длинный футляр с тремя отверстиями для головы и рук. Отлично! А то я боялась, что придется облачаться в грязные джинсы. Нежная ткань приятно щекотала кожу, только по оставшимся голыми рукам все еще маршировали толпы настырных бугорков, поэтому я натянула поверх хламиды, доходящей мне до лодыжек, чистую рубашку, а подпоясалась вытянутым из джинсов ремнем. Сделав шаг вперед, обнаружила разрезы по бокам — ходить могу в своей любимой манере, быстро и размашисто.
Так, теперь стирка — я побултыхала грязные вещи в воде, нещадно теребя ими о камни. Что поделать — мыла-то нет. Хорошенько все отжав, разложила вещи на ближайшей глыбе и с удовольствием потянулась. Вот теперь я чувствую себя значительно лучше. Пальцами расчесав мокрые пряди, придала им некую форму и пошла проведать деда Герасима. Его поза ничуть не изменилась, я обошла камень, чтобы видеть его лицо. Оно было сейчас на уровне моего, и я могла хорошо рассмотреть его: все складочки и морщины вокруг плотно закрытых глаз. Но сейчас оно было абсолютно безмятежно и тем не менее излучало какую-то скрытую силу. Несмотря на то что его хозяин был ростом чуть выше ребенка и явно погрузился в медитацию, я чувствовала необъяснимое беспокойство — этот старичок явно очень опасен.
