Песнь Лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

На следующее утро она купила собачий поводок, миленький, с розовыми стразами. Должно быть, он стоил намного больше, чем она могла позволить себе потратить, но он предназначался для ее дочери, а не для собаки.

Я порвала его за неделю.

Она достала толстую веревку и стала экспертом в завязывании сложных узлов.

Но я была сильной и быстрой, и веревка быстро износилась и порвалась. Она сказала с рассерженным смешком:

- Даниэль Меган О'Мэлли, моя маленькая дорогуша, когда-нибудь ты будешь сильна как десятеро мужчин! Кого я вообще породила, супергероя? - и я расцветала.

У нее для меня было много правил. Мир - плохое место, говорила она, полное плохих вещей, которые охотятся на маленьких девочек вроде меня. Я особенная, и она должна меня защитить и спрятать.

Первым в списке шло никаких перемещений в режиме стоп-кадра по дому. Я никогда не должна выходить через окна или двери. СНАРУЖИ - это страна, которую мне не дозволялось посещать, пока я не стану СТАРШЕ - два магических слова, которые я слышала заглавными буквами и цвета теплой ириски, когда она произносила их. Чтобы не поощрять меня, она держала занавески плотно задернутыми, скрывая от меня все интересные вещи.

Но я украдкой выглядывала, когда она не видела, и СНАРУЖИ было просто неотразимым - там были дети и лужи, чтобы плескаться, и солнечный свет, и туман, и цветы, и мотоциклы, и происходили всякие вещи, и все постоянно менялось, как будто ты живешь в телешоу и должен выяснить, какому сюжету следуешь, или даже выдумать и изменять его по-своему.

Я не всегда хорошо следовала правилам. Она не раз ловила меня во дворе.

Однажды, обнаружив меня сидящей на парадном крыльце и наблюдающей за девочками, которые в соседнем дворе прыгали через веревочку, она привязала меня к холодильнику, а потом пошла, купила толстую цепь и привинтила тяжелый болт к дивану. Она обмотала цепь вокруг моей талии и скрепила замком.

Час спустя я в клочья разнесла тяжелый зеленый диван, волоча его за собой, пытаясь пронестись в режиме стоп-кадра к двери в кухню.

Она стояла на кухне, готовила ужин, а я все хихикала и хихикала, потому что мне казалось забавным то, как искорежился и покосился диван, как торчит наружу наполнитель, но она разозлилась и сказала слова, которые я никогда не хотела снова слышать от нее. Так что на какое-то время, которое казалось годами, но на самом деле наверное это продлилось несколько недель, я оставалась там, куда она меня сажала, пока она не разрешала мне двигаться.

СНАРУЖИ неизбежно манило меня вновь: выглядывая из-за занавесок, шпионя за тем, как продавец мороженого толкал свою тележку, а вокруг скачут дюжины детей, лижут рожки и запускают ложки в липкий пломбир, и им можно находиться СНАРУЖИ, и я сшибла их точно маленькие боулинговые кегли, схватила целую ванночку шоколадного с карамельной помадкой для себя и вернулась в дом прежде, чем мама заметила мое отсутствие. Все, что увидел продавец - это как дети упали на тротуар, и, возможно, заметил пропавшую ванночку с мороженым, но я уже знала, что когда взрослые не могут что-либо объяснить, они притворяются, будто этого не было.

Я почти вышла сухой из воды.

Я бы вышла сухой из воды. У меня даже был план, как избавиться от пустой ванночки.

Она принесла мой ланч в гостиную.

Я запихнула мороженое за стул, но она осталась и какое-то время говорила со мной, пока я ела свои бобы, а мороженое таяло и вытекало, а она снова говорила те злые слова, и я плакала так сильно, что казалось, мой животик разорвется.

Я поклялась, что провалиться мне на этом месте, если я еще раз нарушу ее правила. И особенно, что я никогда, никогда не выйду НАРУЖУ.

Тогда она тоже заплакала.

Несколько дней спустя она вернулась из магазина, почти не купив еды, зато она принесла кучу инструментов, решеток и металлических листов. Она сказала, что у нас не осталось больше денег, что она продала все, что можно было продать, и ей придется вернуться на работу.

Она собиралась взять собаку, чтобы та присматривала за мной в ее отсутствие, и намеревалась построить для нее очень особенную клетку. Для этого она даже научилась пользоваться паяльником и молотком. Я думала, что она до ужаса умная и потрясающая!

Я знала, что это будет очень большая и особенная собака, потому что клетка была огроменной. Я понимала, почему приходилось строить ее в доме - она в три раза шире любой нашей двери! Вскоре после того, как клетка была готова, я играла внутри нее, представляя, как весело мне будет с моим новым лучшим другом. С лучшим другом будет намного проще сопротивляться зову этого СНАРУЖИ.

Тогда я не была такой сильной, как сейчас. Моя сила, наряду с другими способностями, увеличивалась с возрастом. Но я знала, что собака, которая у нас появится, будет очень, очень сильной, потому что решетки на клетке были толщиной с мамину руку, а изнутри она приделала толстый ошейник и тяжелую цепь, прикованную к полу. Она сказала, что собаку, возможно, придется приковывать, когда у нас будут гости.

Гостей у нас никогда не было.

Я начинала думать, что одна лишь я предвкушаю пополнение в семье. Пока она работала над клеткой, я придумывала имя для нашей собаки и предлагала их маме, а ее глаза приобретали странное выражение, губы поджимались.

Я всегда крепко спала.

Однажды вечером моя мать искупала меня, высушила и расчесала мои волосы, и мы с ней играли в игры за расшатанным кухонным столом, пока я едва не вырубилась на стуле. Тогда она отнесла меня в постель, где я положила голову на ее подушку - ту, что с маленькими уточками - и я коснулась ладошками ее лица и смотрела на нее сонными глазами, потому что мне нравилось смотреть на нее, засыпая. И она крепко держала меня, прижимая к себе, окутывая запахом мамы, который, как я знала, был самой важной вещью во всем мире, и я соскользнула в счастливые сны.

На следующее утро я проснулась с ошейником на шее, посаженная на цепь, на маленьком матрасе в собачьей клетке.

5

Дни прекрасны и полны боли ⁹

Джада

Она стояла у края матраса в кабинете на тихом и в остальном пустом первом этаже «Книг и сувениров Бэрронса», нахмурившись и глядя на тело, завернутое в почти прозрачные частички серебристой ткани.

Не то чтобы Риодан знал, что она хмурилась, или даже осознавал ее присутствие в комнате. Хоть его тело дрожало в агонии, грудь едва заметно поднималась и опадала; она считала его вдохи, дважды в минуту. Пульса практически не существовало. Он или ушел в глубокую медитацию, или кто-то (несомненно, Бэрронс) погрузил его в магический целительный сон.

Развернув протеиновый батончик, она опустилась на колени рядом с матрасом, подняла край одного из кусочков ткани и резко втянула воздух. Лишенная кожи, покрытая волдырями плоть сочилась розоватой жидкостью. Она аккуратно отпустила край ткани и приподняла другой.

Он местами обгорел до костей, чтобы защитить ее, пока она пыталась спасти того, кого, как она понимала на каком-то уровне, вообще здесь не было.

- Рана, которую я отказалась бинтовать, - прошептала она, на мгновение вновь став четырнадцатилетней, прикованной в подземной темнице, где Риодан пытался заставить ее посмотреть в лицо жестокости жизни, посмотреть трезвым взглядом, признать и каким-то образом - хоть как-нибудь - смириться с этим; его сорт жестокой любви, единственное, у чего был хоть малейший шанс пронзить ее мощную броню. Она сказала себе, что это не забота, а манипуляция. Ее мысли и чувства к этому мужчине всегда были противоречивы. Она идеализировала его. Жаждала его внимания и уважения. Никогда не доверяла ему. И все же то, что он сделал сегодня... она не видела ничего, что всемогущий Риодан мог бы с этого получить.