Давным-давно (СИ) - Линг Айя (книги хорошего качества .txt) 📗
— Скажи, что любишь меня, — голос Эдварда звучит надломленным. — Скажи, что ты никогда не забудешь меня.
Поднимаю голову и целую его челюсть.
— Я люблю тебя, Эдвард. Даже если вернусь в свой мир, никогда не забуду тебя, — я отклоняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ты испортил мне жизнь. Я ожидаю, что навсегда останусь одинокой, потому что никто в моем мире никогда не заменит мне тебя.
— Я могу предвидеть то же самое для себя, — он меняет свое положение, чтобы я могла уютно прижаться к нему. — После тебя… пошли, я собираюсь сказать родителям, что отрекаюсь. Генри может занять трон. Я не стану оказывать давление на жену и рождение наследника.
Моя рука тянется к моему животу, который плоский и гладкий. Некоторое время мы с Эдвардом спали вместе, но у меня не было никаких признаков беременности. Может быть, я никогда не смогу забеременеть, если не ателийка.
— Ты не можешь этого сделать. Ты единственный сын твоих родителей.
— Они поймут, — тихо говорит он. — И я не приведу какую-нибудь несчастную служанку в безлюдный брак.
— Ты не должен так думать, — бормочу я. — Но я рада, что ты это сказал.
Когда наступает ночь, начинается метель, словно плохое предзнаменование. Я так часто кашляю, что даже не хочу говорить. Эдварду приходится принести мне бумагу и ручку для общения. К этому времени, однако, никто из нас не склонен говорить в любом случае. Большую часть времени я просто опираюсь на него, головой плотно прижимаясь под его подбородком, его руки обнимают мое тело. Время от времени он встает, чтобы налить мне немного воды, но большую часть времени мы остаемся в удобных объятиях.
— Ты знаешь, что я первый раз подумал, когда встретил тебя в доме Элли? — пишет Эдвард.
— Идиотка, которая не может заткнуться?
— Дерзкая и смелая девушка, такая же очаровательная, как и сострадательна.
Я усмехнулась и взяла у него перо.
— Ты знаешь, что я подумала первый раз, когда встретила тебя?
— Высокомерный мужчина, который ничего не мог сделать, столкнувшись с болезнью и бедностью?
— Мужчина с великолепной внешностью, который никогда меня не заинтересует.
Его ответ — поцелуй в уголок моих губ.
— Как я не мог? — бормочет он мне на ухо. — Хотя вначале ты ясно дала понять, что не заинтересована во мне, я не мог не хотеть увидеть тебя, говорить с тобой и заставлять тебя признать мое существование.
На удивление, мы в конечном итоге играем в игру тик-так-ту. Так как в этот момент нет ничего более, что можно было бы сказать или сделать. В моем сердце, я молюсь о каком-то чуде, и что однажды мы все-таки сможем воссоединиться.
Знакомый звук. Крю появляется в воздухе, над камином. Эдвард отдернул голову, широко раскрыв глаза.
— Ты видишь его?
— Крю положил руки на бедра.
— Я решил показать себя, чтобы облегчить ситуацию.
Эдвард осторожно отводит меня в сторону и подходит к Крю.
— Нет абсолютно никакого способа, чтобы она могла выжить в Ателии?
Крю вытягивает руки, двигая ладонями как чаши весов.
— Как будут жить вместе рыба и птица?
Я кашляю в то же время, кашель настолько сильный, что пятна крови появляются на моем рукаве. Эдвард устремляется ко мне, его лицо пепельно-белое.
— Ты должна уйти, — говорит он беззвучно, но его лицо выглядит так, словно из него вытекает жизнь. — Ты должна поправиться. Поправляйся и никогда не забывай меня.
Книга. Каким-то образом она появляется и парит в воздухе. В этом что-то странное — титул на обложке отличается. Различаю слова «Дважды в сказке». Крю начинает повторять какие-то неразборчивые слова, и книга начинает вращаться. Я должна подойти к гоблину, но мои ноги отказываются сдвинуться с места. Не хочу покидать Эдварда. Поворачиваюсь и бросаюсь к нему в руки. Целую его, и слезы стекают по моему лицу.
— Скорее… умру, — хриплю я. — Не… хочу… оставлять.
— Кэт, — Эдвард сжимает руки на моих плечах. — Ты не можешь умереть. Я лучше буду знать, что ты жива в другом мире, чем дам умереть в Ателии. Идти.
И он на руках несет меня к Крю. Стараюсь вырваться — я стараюсь отойти от книги, но Эдвард твердо держит меня.
— Верно, девочка, — говорит Крю. — Немного ближе… Идемте, у вас осталось всего несколько минут!
— Я люблю тебя, — шепчет мне Эдвард. — Я всегда буду любить тебя, Кэт.
Открываю рот, но звук не выходит. Тем не менее, я проговариваю губами.
— Я тоже тебя люблю.
В следующую секунду желто-зеленый свет из книги охватывает меня. Лицо Эдварда вспыхнуло передо мной. Хочу обратиться к нему, но все становится черным.
Прощай моя любовь.
Глава 48
Король гоблинов обследовал свой двор с тяжелым сердцем. Заваленный разбитыми камнями и обломками, некоторые из них в крови, некогда великолепное королевское жилище стало теперь жалким зрелищем. Здесь состоялась финальная битва с Боргом — долгий, затянутый бой, унесший десятки жизней. Он все еще мог слышать звуки волшебного шипения, когда две стороны столкнулись и сражались, крики и мольбы гоблинов, когда их атаковали мощные заклинания, оглушающие звуки, когда расщеплялись целые колонны.
Наконец-то все закончилось… нет, не закончилось. Борг может быть, и побежден, но остался длинный список вещей, которые им необходимо сделать.
Бартелиус поднял руку. Изумрудное зеленое кольцо на пальце сверкало и переливалось. Когда Борг получил кольцо от Пиппи, он поднял восстание, используя магию, содержащуюся в кольце, которая накапливалась несколькими поколениями. Опираясь на древнюю магию, Борг смог бросить вызов Бартелию и угрожать ему уйти в отставку. Потребовались месяцы боевых действий, сотни жертв с обеих сторон, до тех пор, пока, наконец, Бартелиус не победил.
Но ущерб уже был нанесен. Никогда в жизни Бартелиус не чувствовал себя таким беспомощным, настолько лишенным магии. Если бы он был на высоте своих сил, например, когда он создал Ателию сто лет назад, он мог отправить Кэтрин Уилсон в свою семью. Она не осталась бы достаточно долго, чтобы прорваться через заклинание памяти Морага, наложенное на нее, и не потеряла бы любовь с принцем Эдвардом снова. По словам Крю, Кэт была близка к психическому расстройству, когда она узнала, что ее тело не приспособлено, чтобы выжить в Ателии.
Но он был далеко за средним возрастом для гоблина, и его силы сократились до доли его пика. Как что-то, что они называют олимпийским спортсменом в человеческом мире — в расцвете сил он мог выиграть золотую медаль, но он не мог спрыгнуть или свернуть сальто в его возрасте.
Появился шум, рядом с ним появилась женщина гоблин, взмахнув крыльями. Синяки и порезы омрачали ее стройные руки, и белая повязка была обернута вокруг ее лодыжки.
— Просто увидела оставшихся членов банды Борга, изгнанных из королевства, — сказала она.
— Я также приказала Грексу и Занок укрепить пограничные линии и обеспечить, чтобы ни у одного из повстанцев не было возможности снова войти в наше царство.
— Очень хорошо, — Бартелиус не обернулся и не посмотрел на нее. Его выражение оставалось задумчивым, когда он смотрел на колонну, лежащую на земле. — Когда мы с Боргом были просто слабыми, он прыгал за эту колонну и смеялся надо мной, если бы я визжал от удивления. Он называл меня карликом семьи, и всегда был там, чтобы подбодрить меня, когда отец рассердился на меня. Мы были друзьями, — он указал на потрескавшийся каменный пол. — Когда отец выбрал меня как преемника, наши отношения были испорчены, как и это, до точки невозврата, — он опустился на пол, скрестив ноги и склонив голову.
Мораг положила руку ему на плечо.
— Это вина Борга. Если бы он не использовал живых существ в качестве жертвоприношений, чтобы получить больше силы, ваш отец мог бы выбрать его, чтобы наследовать кольцо. Разве ты не сказал мне, что Борг был действительно сильнее тебя, когда ваш отец принял решение, что ты будешь будущим королем?
