Русалочья заводь (СИ) - Шерстобитова Ольга Сергеевна (читаем книги .txt) 📗

— Не хочу об этом помнить.

Придется. Я — упрямая.

— Почему? — спросила я ее, ощущая себе зайцем, который попался лисе на обед.

Но иначе — нельзя.

— Слишком много боли, особенно для такой бессмертной, как я. Сейчас я хочу быть свободной, — соизволила ответить мне Аранатариэль.

— На твоей руке до сих пор цветок его дайари. Ты ведь не разлюбила его, — сказала я уверенно.

— Не все в моих силах. Любовь не исчезает, Ариадна, но иногда, чтобы сохранить ее и сберечь, нужно расстаться.

— Для чего ее беречь и хранить, если ты не можешь ее отдать? Любовь — это всегда дар. Уж кому-кому, а тебе это наверняка известно. Твое сердце бьется только тогда, когда есть для кого. И живешь ты только тогда, когда есть за кого отдать свою жизнь.

— Ты так молода, — рассмеялась звезда неожиданно, и глаза ее при этом как-то странно засветились, льдинки стали терять очертания, правда, ненадолго.

Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете.

Ох, лорд Арасамин.

— Так что там с твоим желанием? — спросила звезда, проявляя немыслимое терпение для своего творения.

Я зажмурилась, а потом, словно упала в пропасть, ударившись о холодную воду.

— Я хочу, чтобы ты простила лорда Арасамина, дав тем самым ему шанс, — прошептала я обреченно.

Прости, Лир. Надеюсь, что мы встретимся на небесной дороге. Я буду любить тебя даже после смерти, а может быть, и дольше. Наверняка дольше. Прости, что сейчас это показалось мне важнее. Люблю тебя.

Звезда молчала очень долго.

— Что ж, будь по-твоему, — сказала она спокойно, и я увидела, как из глаз у нее полились слезы, уничтожая голубой лед. — Я прощаю его, и даю ему шанс, но он — последний. Для нас обоих.

Глаза Аранатариэль сверкали, как небо в ясный погожий весенний день.

Я кивнула.

— Спасибо.

— Ты — удивительная, — заметила звезда тихо. — Никогда не встречала того, кто готов отдать свое единственное желание на исполнение чужого, имея при этом столько собственных соблазнов.

— Что дальше? — спросила я ее просто, понимая, что мои силы уже на исходе.

— Давай, разберемся со всем по-порядку. Арана я спасти не могу, это сделаете вы вместе, как он и сказал. Не волнуйся. Все получиться. Пойте песню о красоте мира на эльфийском, ты ведь ее знаешь? — спросила она меня.

— Да.

— Тир и Лир тоже знают, я им пела, — мечтательно сказала Аранатариэль. — Что касается твоего отца и его зрения… Ему я тоже не могу помочь, потому что мне запрещено вмешиваться в это богиней судьбы, которая соизволила оставить меня в живых, и дала мне шанс вернуться, но я могу тебе сказать, что сделать это проще простого. Ты должна исполнить определенную песню. Какую — не знаю, но думаю, что ты, сосредоточившись, и призвав русалочий опыт, сможешь вспомнить, а Аран, именно он, как старший сын, должен читать заклинание, призывающее свет. Делать вы это должны одновременно.

Я задышала чаще. И вправду просто, если оживим моего брата.

— Вот, насчет, желания встречи с матерью, — звезда замерла. — Она знала, на что идет. Я не могу изменить это, никто не может. Встретиться ты с ней может только в одном случае — когда умрешь. Есть небесные законы, которые были созданы не нами, звездами, а тем, кто сотворил этот мир, и я не могу их изменить. Никто не может. Мертвым нет места среди живых. И когда ты станешь старше, то поймешь это.

Сейчас я поверну колесо времени вспять. Действовать надо быстро. Я займусь Тезуэлем, Советом и ведьмами. Ты все сделала верно, привела их всех ко мне, и силы тебе нужны были из источника только для того, чтобы увести этих шакалов от своего дома и защитить его. Всех призраков усмирил Тир и твой отец, загнал их обратно во тьму, а с чудовищами разделались драконы и гномы. Тут беспокоиться вообще не о чем.

— Я очень бы хотела сама поквитаться с Тезуэлем, — сказала я спокойно.

— Похвальное желание, только ты на грани своих сил, и к тому же, ты ненароком можешь причинить себе боль, когда захочешь причинить боль ему.

— Ты не понимаешь, — сказала я тихо, вспоминая окровавленную спину Лира.

Звезда задумалась.

— Покажи, что я не понимаю, — сказала она спокойно.

Я создала иллюзию. Сначала — Даринель, испуганную, загнанную, которую он предал, потом — Лира на площади, умирающего от магической плети, затем — Шерантанеля и снова Лира на берегу озера узнающего о смерти отца, а напоследок — моего ослепшего, отчаявшегося отца в подземелье.

— Если бы ты была на моем месте, и он бы сделал с лордом Арасамином то, что сделал с Лиром, ты бы не хотела его наказать? — спросила я ее твердо.

Аранатариэль молчала недолго.

— Это и моя семья, Ариадна, — заметила она как бы ненароком. — И как ты хочешь наказать его? — спросила звезда.

— Хочу, чтобы все это к нему вернулось, чтобы он испытал все то, что испытывали мои близкие, когда он творил зло, и чтобы их боль увеличилась в сотни раз.

— Хорошая идея. И, кроме того, думаю, что будет логично, если к нему вернется боль всех его жертв, всех погибших от его руки. Это будет справедливо. Но наказывать буду я. У тебя таких сил нет, — сказала Аранатариэль уверенно.

Я вздохнула и кивнула ей, соглашаясь с ее доводом.

— Нам, наверное, нужно вернуться. Там Лир, — прошептала я тихо.

— Мои силы действуют так, что время замирает для русалов, и им ничего нельзя сделать.

Значит, поэтому я его не слышу.

— Совет магов мечется рядом с Лиром и тобой, надеясь, что я тебя испепелю. Мечтатели, — сказала Аранатариэль, улыбаясь.

И я невольно улыбнулась в ответ.

— А что мы будем делать с остальными темными магами? — спросила я ее. — И с ведьмами?

— Ну, тут еще проще. Те, в ком есть свет — выживут.

— Мы дали неосмотрительно морской ведьме слово, что ее не тронем, — сказала я тихо.

— Но я то такого слова не давала, — усмехнулась Аранатариэль.

М-да, мне она определенно начинает нравиться.

— Главное, чтобы вы с мужем в эпицентр событий не попали, и надо, чтобы этот паршивый маг его отпустил, — сказала задумчиво звезда. — Остальные светлые маги знают, что делать, когда появляется звезда. Из почтения упадут тут же на колени, и глаза закроют сто процентов, на всякий случай, — сказала Аранатариэль.

— Как мне спасти Лира? — спросила я ее испуганно, понимая, что она права. Лиру будет наплевать на все, кроме меня.

— Телепортируй его к себе. У тебя сил хватит магических. Правда, отдашь последние. Но оно того стоит ведь. Раны залечить, увы, не могу, — сказала Аранатариэль, смотря, как я пытаюсь даже не шевелиться. — Этим Даринель и сестры твои займутся. Потерпите. Думаю, что они скоро все соберутся здесь. По крайней мере, я уже вижу твоего отца и Тира с Эридейле с отрядом эльфов на подходе, и драконы вот-вот появятся. Гномы обеспечивают охрану мирных жителей. О, вон и твой дядя с братцем Глином с отрядом русалов, — улыбнулась она мне. — Пора действовать, чтобы они не натворили тут делов, хотя я думаю, что и темные, и светлые, не начнут битву, пока не увидят исхода нашего с тобой разговора.

— Что мне делать потом, когда Лир окажется рядом? — спросила я ее.

— Просто прижаться к мужу и закрыть глаза, — сказала звезда.

— Все? — удивилась я.

Аранатариэль рассмеялась.

— Пока да. Что маловато?

Ничего не поняла. Ну, да ладно. Она знает, что делает.

— Ты любопытная, Лир прав, — сказала она, всматриваясь мне в лицо.

Интересно, она откуда знает то, что сказал Лир?

— Думаешь, что ты одна меня навещала и рассказывала о своей жизни? Хотя сдается мне, что Лир больше надеялся, что его будущая тетя смилостивиться над его дайари, — усмехнулась звезда.

— Лир просил за меня?

— Да, Ариадна. Каждый раз просил. Рассказывал о тебе, при этом так счастливо улыбался, что мне хотелось рассмеяться, даже находясь в камне. Влюбленные всегда одинаковы. Поэтому о тебе я знаю, ну очень много, — улыбнулась она. — И это только по рассказам Лира, а ведь ему и твой брат вторил — Аран. Оба тут постоянно твердили о тебе. Одна ты, гордая русалка, придя к моей статуе, ни разу не попросила оставить тебя в живых. Восхищалась мной, жалела даже, но не молила…