Названная женой (СИ) - Зима Ольга (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Чёрный замок казался небольшим, но таким уютным! Знакомые коридоры, каменные волчьи головы, улыбающиеся хозяйке. Гвенн торопливо шла в тронный зал, а волки кланялись, и кланялись так низко, как можно отдавать почести только владыке. Как воздавали дань поклонения только отцу, Майлгуиру.
Ожидающий её Джаред подвёл к трону. Чёрный эбен, крепче времени, прочнее стали.
«Ты всегда хотела этого», — пролилось сладкоголосым ядом, и Гвенн обернулась, заслышав голос Дроуна. Но там стоял Зельдхилл, прижимая к груди руку — показывая ладонь со сжатыми пальцами. Указательный и средний были перекрещены, напоминая о чём-то, о чём Гвенн забыла. О чём тут помнить? Власть и сила — что может быть слаще?
— Почему трон один? — шепнула она Джареду.
— Вершины одиноки, — ответил он голосом Дроуна.
Гвенн перевела взгляд на зашипевшего Зельдхилла, продолжавшего держать руку ладонью к ней.
Перекрещенные пальцы — знак лжи. Она не одна! Это всё не взаправду, у неё есть её дом и её муж!
— Нет, твой дом тут, сестра. Ты же не предашь меня, Гвенн? — выплыл из темноты облик брата. — Ты же любишь меня, всегда любила! Останься со мной.
Дей. Прекрасный, дорогой, родной! И незнакомый. Гвенн впилась ногтями в ладонь, нужные слова выплеснулись сами:
— Я люблю Дея как брата, но ты — не он. А ещё я люблю Океанию! Но Нис! Где он?
— Возвращайся домой!
— Океания и есть мой дом!
— Её нет, ничего нет, — донёсся шепот со всех сторон. Всё искажалось, словно Гвенн смотрела в кривое зеркало.
Нис где-то рядом. Но ей нельзя, никак нельзя оборачиваться!
Облик Дея заколыхался в этой странной хмари, и перед Гвенн возникло лицо Дроуна.
— Нис тут, царевна, — он щёлкнул пальцами, и вокруг, словно частокол, выросли одинаковые фигуры. Высокие, могучие, с синими лицами и хризолитовыми глазами.
Ох, это казалось воплощением всех её кошмаров. Фоморы с лицом Ниса окружали её со всех сторон. Они все были прекрасны — и одинаковы, а Дроун стоял рядом, смеялся режущим смехом, кривил губы в недоброй улыбке.
— Не найдёш-ш-шь, не найдёш-ш-шь! Не уйдёш-ш-шь!
Гвенн понимала, что она могла уйти — могла уйти без Ниса. Вот только без Ниса ей больше не было жизни.
Нис где-то рядом, Нис — один-единственный, тот, который её. Не отличить, не понять. Гвенн до рези в глазах всматривалась в стоящих перед ней фоморов.
«Подключите соображение, царевна», — прозвучал в голове знакомый хриплый голос.
Гвенн зажмурилась и втянула запах. Запах! Горькая хвоя и острая свежесть! Открыла глаза, шагнула вперёд и обняла Ниса. Её Ниса… Все остальные пропали. Гвенн оглянулась на Дроуна: корона сползла с его головы, залила лицо чёрной няшей.
— Сгинь, если ложь, покажись, если правда! — выпалила Гвенн земную приговорку.
Чёрный замок стал уменьшаться в размерах, а она сама — увеличиваться. Гвенн проломила головой крышу. Открыла рот, и туда вновь полилась вода.
Гвенн откашлялась и разлепила веки. Сине-зелёное море покачивало её, гладило, знакомый осьминог был рядом, плавно кружил в толще воды. По его тёмной шкуре пробегали и гасли светящиеся точки. Гвенн с усилием заставила себя не обернуться и не повернуть голову. Краем зрения приметилось всё то же застывшее крыло мельницы.
Гвенн поёжилась, выплюнула ромашку и кошмары и решительно поплыла вниз.
Голос её не слушался, но она призывала Лейсун, как могла. Если это мир мёртвых, то тут удивительно тихо, темно и совершенно никого не видно, удивлялась Гвенн. А ведь фоморы гибли чаще, чем благие ши. Их души опускались в мир теней, а там растворялись или уходили дальше, в другую вселенную. А ещё иногда возвращались для перевоплощения.
Тут же была одна чернота. Гвенн сжала зубы, чтобы не повернуть голову в сторону супруга. Нельзя, потеряет навеки. Он рядом, она чувствует это. Нельзя оглядываться, нельзя поддаваться страхам, нельзя верить тому, что видишь. Вот только она не видела ничего, кроме угольной черноты.
Наконец чернота стала сереть, словно хмурый и неприветливый рассвет глухой осенью, когда ветер завывает в трубах Чёрного замка, заглядывает в каждую щёлочку, выметая тепло и жизнь, когда кажется, что весна не наступит никогда, когда нет никого рядом и не будет.
Гвенн аж зашипела от злости, щёлкнула челюстями: неправильный Чёрный замок-из-сна чуть было вновь не стал реальностью. Вот только останься она там — и потеряется навеки. Она и так еле вырвалась оттуда!
Серую хмарь раздуло волнами, как облака перед рассветом, и взгляду Гвенн предстала Лейсун. Довольная, сияющая Лейсун, сидящая на зелёном ковре из водорослей и держащая на руках синего младенца. Улинн стоял рядом.
— Это кто тут такой маленький? — ворковала Лейсун, глядя только на ребёнка. — Это кто тут такой хорошенький?
Поправила накидку, в которую был завёрнут младенец.
Картина была насколько умилительная и настолько чуждая этой тьме вокруг, что Гвенн продрал озноб. Вот в чём дело! Одна душа может вытянуть только одну душу, а Улинн не оставил любимую.
Гвенн прихватила дёрнувшуюся Лейсун со спины, очень надеясь, что Нис схватил Улинна. И изо всех сил рванула вверх, к свету, к жизни.
Мельница по-прежнему печально висела на грани между сном и явью, прошлым и будущим, миром теней и миром реальности.
Гвенн остановилась, собираясь с силами. Вокруг начало светлеть, и тёмный мир наполнился огоньками. Они жались друг к другу, моргали, трепетали и словно о чём-то просили морскую царевну. Им было неуютно тут. А ещё очень и очень тесно…
Это было некрасиво, неправильно и просто нехорошо. Это и правда нарушало равновесие. Океания звала свою дочь, и Гвенн должна была что-то сделать. И она, подплыв в мельнице, качнула её крыло.
Мельница, начав движение, не остановилась. Она раскручивалась всё сильнее и сильнее, двигаясь по волнам, созданным ею, осьминог и морская волчица прорвали границу безо всяких приключений. Они поднимались всё выше и выше, к косматому светилу, стоящему прямо над головой и обозначающему полдень.
Первое, что ощутила Гвенн, возвращаясь в своё тело, было тепло руки мужа. Потом ноги и руки закололо, словно после затяжного сна в неудачной позе. Она открыла глаза, но вокруг по-прежнему был мрак. Она что, ослепла?
Да получилось ли у них что-нибудь, или это опять обман, и она всё ещё в той, ледяной, тёмной воде?
— Ребёнок, — прошептала она онемевшим языком. — Что с ребенком?
Гвенн отчаянно заморгала, и мир, наконец, наполнился светом, шорохом, голосами. Слова морского царя прозвучали гулом прибоя:
— Хорошо. С обоими.
— Получилось! — Гвенн, преодолев боль и немоту в теле, подскочила с каменного топчана и бросилась к неподвижному Нису. — Он… Что? Что?!
Гвенн обернулась ко всем. К царевичу бросились и Зельдхилл, и Джаред, а Айджиан, держа за плечи, приказал:
— Зови. Только хорошо зови!
— Нис, только не сейчас! Любовь моя, вернись ко мне!
Маги выпустили руки царевича. Супруг глубоко вздохнул, поднял веки и медленно встал.
— Первый раз странно ощущать ноги вместо щупалец. Гвенни, ты была такой красивой рыбкой! Надо будет как-нибудь повторить, поплавать в Такеллачском течении, показать тебе Берег Сытых Костей. Там всё спокойнее, среди безумных рыб, чем в мире-под-водой. И ты чаще будешь говорить, что любишь меня.
Непривычное многословие супруга навело царевну на мысль, что он сильно волнуется.
— Я так боялась, что не увижу тебя больше, — Гвенн смотрела на супруга, не в силах наглядеться.
Зелёные глаза, бирюзовая кожа, чёрные рога. Её, родной!
— Спасибо, что доверилась мне, Гвенни, и не оглянулась. Я знаю, как это было сложно, — он поёжился. — Как же неприятно, когда тебя несколько. Но как ты узнала меня?
— Я же волчица, — Гвенн наставительно прижала указательный палец ко лбу супруга. — Я узнала тебя по запаху!
И ахнула, почувствовав, что её оторвали от пола. Айджиан, морской царь, Балор Второй, обнимал их обоих. Молча, как он делал многое.
