Дом Земли и Крови (ЛП) - Маас Сара (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Это был Мика?
Глава 24
В ту ночь она спасла Мику Домициуса.
Не какого-то случайного легионера, а самого проклятого богами Архангела. Неудивительно, что аварийная служба начала сразу же действовать, когда отследила телефонный номер.
Знание волнами прокатилось по ней, искажая и рассеивая туман вокруг ее воспоминаний.
— Я спасла губернатора в переулке.
Хант просто медленно, морщась, кивнул ей.
Ее голос стал резче.
— Почему это было тайной?
Хант подождал, пока пройдет группа туристов, прежде чем сказать:
— Если бы стало известно, что губернатор получил по заднице, это выглядело бы не очень хорошо.
— Особенно когда его спас полукровка?
— Никто в нашей группе никогда не употреблял этого термина — ты ведь это знаешь, верно? Но да. Мы подумали, как бы это выглядело, если бы двадцатитрехлетняя женщина полуфейри человек, которая не совершила переброс, спасла Архангела, когда он не мог спасти себя.
Кровь ревела у нее в ушах.
— А почему ты не рассказал мне? Я заглянула во все больницы, просто чтобы узнать, выжил ли он. — На самом деле даже больше. Она требовала ответов о том, как воин выздоравливает, но ее либо задерживали, либо игнорировали, либо просили уйти.
— Я знаю, — сказал Хант, изучая ее лицо. — Было сочтено более мудрым держать это в секрете. Особенно, когда твой телефон был взломан сразу после этого…
— Значит, я просто собиралась вечно жить в неведении…
— Тебе нужна была медаль или что-то в этом роде? Парад в твою честь, например?
Она остановилась так быстро, что Ханту пришлось расправить крылья, чтобы не врезаться в нее.
— Иди к черту. Чего я хотела… — она попыталась остановить резкие, прерывистые вздохи, которые ослепляли ее, накапливались и накапливались под кожей…
— Чего я хотела, — прошипела она, продолжая идти, пока он просто смотрел на нее, — хотела знать, что то, что я сделала, изменило ситуацию той ночью. Я предположила, что вы бросили его в Истру, как какого-то легионера, не стоящего чести плыть под парусом.
Хант покачал головой.
— Послушай, я знаю, что это было дерьмово. И мне очень жаль, хорошо? Я сожалею обо всем этом, Квинлан. Мне жаль, что мы не сказали тебе, и мне жаль, что ты в моем списке подозреваемых, и мне жаль…
— Я в твоем списке чего? — выплюнула она. Когда она обнажила зубы, перед ее глазами вспыхнуло, что-то красное. — После всего этого, — закипала она, — ты думаешь, что я подозреваемая? — Она выкрикнула последние слова, и только чистая воля удержала ее от того, чтобы не прыгнуть на него и разодрать ему лицо.
Хант поднял руки.
— Это… черт, Брайс. Что-то тут пошло не так. Послушай… я должен был рассмотреть все варианты, каждую возможность, но теперь я знаю… Солас, когда я увидел твое лицо в том переулке, я понял, что это не могла быть ты, и…
— Убирайся к черту с глаз моих.
Он наблюдал за ней, оценивая, затем расправил крылья. Она отказалась отступить на шаг, все еще оскалив зубы. Ветер от его крыльев шевелил ее волосы, бросая ей в лицо аромат кедра и дождя, когда он взмыл в небо.
Смотри туда, где больнее всего.
К черту Королеву гадюк. К черту все.
Брайс пустилась бегом-уверенным, быстрым бегом, несмотря на хлипкие балетки, в которые она переобула в галерее. Бег не навстречу чему-то или от чего-то, а просто… движение. Стук ее ног по мостовой, тяжелое дыхание.
Брайс бежала и бежала, пока звуки не начали возвращаться, а туман рассеиваться, и она не смогла выбраться из кричащего лабиринта своего сознания. Это не было танцем, но помогало.
***
Брайс бежала, пока ее тело не закричало, требуя остановиться. Бежала до тех пор, пока ее телефон не зазвонил, и она подумала, не протянула ли сама Урд золотую руку. Телефонный звонок был быстрым и прерывистым.
Через несколько минут Брайс перешла на шаг, приближаясь к «Белому ворону». А затем полностью остановилась перед нишей, втиснутой в стену рядом с служебными дверями. Пот струился по ее шее, заливая платье, пропитывая зеленую ткань, когда она снова достала телефон.
Но она не позвонит Ханту. Он не останавливал ее, но она знала, что он был наверху.
Несколько капель дождя упали на тротуар. Она понадеялась, что дождь будет лить на Аталара всю ночь.
Ее пальцы замерли на экране, и она вздохнула, зная, что не должна этого делать.
Но она сделала это. Стоя в там же, где она обменялась с Даникой последними сообщениями, она потянула за ниточку. Ее глаза защипали.
Она прокрутилась вверх, мимо всех этих последних, счастливых слов и поддразниваний. К фотографии, которую Даника прислала в тот день, — она и ее стая на игре в солнечный мяч, одетые в спортивную форму. На заднем плане Брайс разглядел игроков на поле-среди них была и мощная фигура Итана.
Но ее взгляд скользнул по лицу Даники. Эту широкую улыбку она знала так же хорошо, как и свою собственную.
Я люблю тебя, Брайс. Старые воспоминания о том майском дне в их выпускном классе потянули ее, засасывя.
Горячая дорога впивалась в колени Брайс сквозь порванные джинсы, ее исцарапанные руки дрожали, когда она держала их сцепленными за головой, где ей было приказано держать их. Боль в руке резала, как нож. Сломана. Мужчины все равно заставили ее поднять руки.
Украденный мотоцикл был не более чем металлоломом на пыльном шоссе, полуприцеп без опознавательных знаков, припаркованный в двадцати футах от него, не работал. Винтовка была брошенная в оливковую рощу за горной дорогой, вырвана из рук Брайс в результате несчастного случая, который привел их сюда. Несчастный случай, от которого Даника защитила ее, обернув свое тело вокруг тела Брайс.
В десяти футах от нее, заложив руки за голову, Даника истекала кровью из стольких мест, что ее одежда была пропитана ею. Как до этого дошло? Почему все пошло так ужасно неправильно?
— Где эти долбаные пули? — закричал мужчина из грузовика своим дружкам, сжимая в руке незаряженный пистолет — к счастью, незаряженный.
Карие глаза Даники были широко раскрыты, изучая Брайс. Печаль и боль, страх и сожаление-все это было написано там.
— Я люблю тебя, Брайс. — По лицу Даники катились слезы. — И мне очень жаль.
Она никогда раньше не произносила таких слов. Никогда. Брайс дразнила ее на протяжении последних трех лет, но Даника отказывалась говорить их.
