Лгунья (СИ) - Гичко Екатерина (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Перед глазами Ранхаша мелькнуло воспоминание: платье соскальзывает вниз, обнажая белое тело. Тело сумеречницы. Мужчина резко тряхнул головой, избавляясь от видения.
Шидай же, будто бы подливая масла в огонь, с тоскливым вздохом продолжил:
— А передо мной она раздеться не захотела! Видимо, чувствует, кто из нас настоящий мужчина.
На ехидство Ранхаш никак не отреагировал. Он продолжал озадаченно хмуриться, переваривая услышанное.
— Почему ты сразу не сказал? — наконец недовольно спросил он. — Многое в её поведении теперь понятно и объяснимо.
— Опасался, что ты решишь направить запрос в Сумеречные горы, — признался Шидай. — Для беглых сумеречниц это почти верная смерть. Девушки бегут в основном из мест, где над женщинами властвует самая жёсткая тирания. Это, как правило, наиболее удалённые и уединённые участки гор, на которых царят свои законы, порой отличные от салейских. Даже другие сумеречники не спешат выдавать беглых девушек таким соседям. Если бы они прознали, что Майяри здесь, то через некоторое время она была бы уже там.
— Я это всё прекрасно понимаю, — раздражённо ответил Ранхаш, — и так рисковать не стал бы. Мог бы сперва поговорить со мной.
— Увы, — лекарь печально развёл руками, — ты не всегда меня слушаешь. Что теперь будешь делать?
Ранхаш, всё ещё раздосадованный молчанием Шидая, резко отвернулся и подошёл к окну. На улице уже темнело. Под окнами харен рассмотрел фигуру блондинистого друга Майяри, который обеспокоенно смотрел в окна учительского общежития. Увидев харена, парень сперва застыл, а затем нахмурился и мрачно уставился в ответ. Интересно, что он тут делает? Если Ранхаш правильно помнил, то по выходным он вместе со своими друзьями должен был помогать с восстановлением тюрьмы. Немного в стороне, у здания трапезной, харен заметил невысокую девушку, из-под шапки которой выбивались рыжие кудри. Ранхаш узнал в ней жену Виидаша. Он не стал требовать, чтобы столь хрупкую девушку задействовали в строительстве, — он хотел наказать, а не убить — и попросил мастера Пийша использовать её в любой работе, — кроме самой тяжёлой, подходящей только для мужского плеча — что появлялась в школе.
Девушка нервно мялась и порой, сложив ладошки у рта, что-то кричала Мадишу. Голосок у неё был тонким, и до Ранхаша через стекло долетали только отдельные звуки. Блондин же раздражённо отмахивался и продолжал пристально пялиться в окно.
Ранхаш ещё некоторое время смотрел на упрямца, а затем одними губами произнёс: «Она жива». На лице Мадиша одновременно появились удивление и облегчение, а харен опять повернулся к Шидаю. И едва не вздрогнул, обнаружив, что лекарь стоит рядом и с весёлым любопытством смотрит то на Мадиша, но на него, Ранхаша.
— Так что мы будем делать? — повторил Шидай. — Оставим Майяри здесь?
— Пока да, — поморщился Ранхаш. — Перевозить её сейчас опасно, и она ранена. Подождём, пока она восстановится настолько, чтобы встать на ноги.
— Здесь её оставлять тоже опасно, — заметил Шидай. — Кого отрядишь в охрану? Рладая?
— Нет, — Ранхаш отрицательно мотнул головой. — Себя.
— Себя? — повторил Шидай. Удивлённым он, впрочем, не выглядел. — Ночевать здесь будешь?
— Конечно, — спокойно отозвался харен.
— Хорошо, тогда я поеду домой, — решил Шидай. — Мне ещё завтра наших охранников лечить от той заразы, а у меня никаких сил нет. И учеников проверять. Если ей вдруг станет хуже, пошлёшь за господином Лоридом. Он живёт на этом же этаже. Завтра отправлю кого-нибудь с твоими вещами и бумагами. Что-нибудь конкретное нужно?
Ранхаш отрицательно мотнул головой.
— Отлично, тогда спокойного вечера. И ночи, — по губам лекаря расползлась ехидная улыбка. — Не советую ложиться вместе с ней, она очень беспокойно спит, — и, полюбовавшись озадаченным лицом господина, который явно даже не думал о том, чтобы делить постель с больной, в приподнятом настроении покинул комнату.
Встретили его три пары обеспокоенных глаза.
— Всё хорошо, — заверил Шидай школьного лекаря, господина Лорида, и мастера Милима, а Брету строго велел: — А ты топай отдыхать! С охраной Майяри господин Ранхаш будет справляться лично. Господин Лорид, если вдруг возникнут сложности, прошу вас помочь. Мой господин не очень искусен во врачевании, и отношения с девушкой у него несколько натянуты.
— Конечно, с радостью, — глаза толстячка прищурились в улыбке. — Сам харен чувствует себя хорошо? Я заметил, что он хромает…
— О, не стоит переживать, — помрачнел Шидай, — ему нравится себя истязать.
Столь странное заявление вызвало недоумение не только у господина Лорида. Даже мастер Милим вопросительно приподнял брови.
— Ох, я думал, что это из-за ночной драки… — растерянно пробормотал лекарь.
— Драки? — не понял Шидай.
— Да это я про ночное столкновение господина Викана с хареном, — несколько смущённо отозвался господин Лорид. — У школы, знаете ли, множество глаз и ушей, а ртов ещё больше.
— Ах, это… — и личный лекарь харена, к удивлению присутствующих, пришёл в невероятно благожелательное состояние. — Порой я завидую молодёжи. Любовь, страсть, драки за девушек… Эх!
С этими словами Шидай откланялся и направился на выход, оставив мужчин сосредоточенно осмысливать его странные, щекочущие воображение слова.
Глава 42. Воспоминания и преддверие праздника
За окном шелестел колкий снег, наполнявший ночную темноту завихряющимся туманом. Ранхаш, откинувшись в кресле, смотрел на качающиеся ветки и медленно поглаживал левое бедро. Нога ныла просто безбожно, шрам чесался, а колено пульсировало болезненным жаром. Ранхаш не стал просить принести сюда ещё одну кровать, в школе и так было полно дел. Одну ночь он обойдётся и креслом, тем более что ему всё равно нужно подумать. Ноющую ногу пришлось расположить во втором кресле: в согнутом положении она болела так, что хотелось обернуться зверем и броситься на кого-нибудь.
Сейчас в комнате было значительно чище. Мастер Милим, заходивший за своими вещами, был так добр, что вымел мусор. Ранхаш предположил, что доброта эта была вызвана желанием посмотреть на Майяри, тело которой он предусмотрительно накрыл тонким одеялом, а сверху ещё и своим плащом. И присел на край постели, сделав вид, что занят наблюдением за дверью, на самом деле искоса рассматривая преподавателя. Увиденное его несколько озадачило. Мастер Милим выглядел потерянным, расстроенным и испуганным. Порой он замирал, глядя на затылок Майяри, а затем, словно просыпаясь, продолжал собирать свои вещи. Его поведение навело Ранхаша на вполне однозначные мысли. Неужели этот взрослый состоявшийся мужчина с раздражительным характером заинтересовался юной девчонкой-человечкой?
После ухода преподавателя Ранхаш прошёлся по комнате, исследуя все её уголки, и заглянул во вторую комнату, которая должна была быть спальней, но мастер Милим, видимо, использовал её как лабораторию: мебели здесь не было вообще, а на полу можно было различить меловые линии.
От разглядывая линий печатей харена отвлёк господин Дагрен, принёсший ужин и новые детали произошедшего. Охрана утверждала, что на территории школы не было чужаков. Все, кто в этот день прошли через ворота или же, как Мадиш, перелезли через ограду, либо были учениками, либо работали здесь. После происшествия никого с территории не выпускали, значит, тот, кто активировал печать, всё ещё был в школе. Но главная проблема была в том, что определить его действительно не получится. Отпечаток накладывает магия, а её вливали глупые девчонки. Двадцать три глупых девчонки!
Господин Дагрен допросил их всех. Перепуганные последствиями девушки пытались вспомнить хоть что-то подозрительное, кто-то даже сочинял, но Дагрен быстро распознавал неправду, однако по их рассказам выходило, что до расписывания двери они додумались сами.
Недовольство девушек и злость на Майяри начали зреть ещё за неделю до её возвращения. Пока она не появилось, всё это выливалось лишь в негодование на продажных законников, которые отпустили опасную преступницу. Почему они были так уверены в её виновности, хотя ещё недавно по школе гуляли иные слухи, девушки затруднились объяснить. По их словам, все вокруг были уверены в причастности Майяри к ограблению и убийству. Это казалось им правильным и логичным. Ранхаша же это насторожило. Ещё совсем недавно, когда он приезжал допрашивать мастера Пийша, в школе царило другое настроение. Поступок мастера Милима, который поджёг комнату во время разговора с данетием Трибаном, вызвал одобрение и уверенность: раз преподаватель считает Майяри невиновной, значит, законники мутят воду. Да и многие ученики, особенно одноклассники Майяри, высказывали сомнения, что она могла совершить подобное. С того визита не прошло даже месяца, а мнение уже так кардинально изменилось…
