Похищенная, или Красовица для Чудовища (СИ) - Чернованова Валерия М. (книга бесплатный формат .TXT) 📗
А вместо этого оказалась пленницей в Блэкстоуне.
— Хорошего вам дня, мисс, — приподняв за тулью шляпу, учтиво поздоровался с девушкой Бартел и прошёл в комнату.
Короткого взгляда, брошенного на бандита со шрамом, оказалось достаточно, чтобы тот нехотя поднялся и убрался из хижины.
— Если это шуточки кого-то из Донеганов… — начала было Мишель, растерянная, напуганная, сбитая с толку всем происходящим.
Ей даже думать не хотелось, что приказ о её похищении мог исходить от Кейрана. Или, может, Гален решил наказать её таким образом за вчерашнее исчезновение? Или мистер Донеган? Девушка тут же отмела последнее предположение. Король хлопка так боялся за будущее своей драгоценной дочери, что готов был сдувать с будущей невестки пылинки. И уж точно он бы не стал нанимать шайку головорезов, чтобы избить собственного раба и похитить невесту сына.
Но если инициаторами похищения были не Донеганы… Мишель поёжилась.
— Шутки закончились, мисс, — тронув беспамятную рабыню носком своей идеально отполированной туфли, с усмешкой проговорил мужчина. Обернувшись к пленнице, посмотрел на неё в упор: — И нет, это не Донеганы. Хотя один из них, по глупости своей, помог мне выманить тебя из дома. А если бы и нет, у меня в запасе имелся план Б. Так или иначе ты бы сейчас была здесь.
— Аэлин… — прошептала девушка, понимая, что слёзное письмо кузины Донеганов было ничем иным, как приманкой, которую она, не задумываясь, заглотила.
Если бы у Мишель не были связаны руки, она бы сейчас себя как минимум ущипнула. В наказание за собственную глупость.
— Но зачем? — непонимающе прошептала девушка.
— Глупышка ревнует. И боится, что ты передумаешь и не станешь выходить замуж за старшего кузена. А ей ой как не хочется хоронить Катрину, а потом умирать самой. Вот она меня и послушалась. — Мужчина опустился на стул, прежде перетащив его на середину комнаты. Отсюда ему хорошо были видны обе пленницы: та, что пребывала без сознания, и та, что сейчас прожигала его ненавидящим взглядом. — Она не только выманила тебя для меня, но ещё и оказалась столь любезна, что подлила тебе в чай одно интересное зелье, уверенная, что оно подействует, как приворот, только наоборот, и Кейран больше даже не посмотрит в твою сторону.
Мишель судорожно сглотнула: в горле першило от горечи. Появившейся не то от страха, от которого всё внутри цепенело, не то от дряни, коей напичкала её Аэлин.
— Ты отравил меня? — девушка поднесла связанные руки к лицу.
Бартел пожал плечами:
— Я думал над этим вариантом и, признаться, он привлекал меня своей простотой. Вот только мне хотелось чего-то более эффектного, захватывающего и запоминающегося. Для всех Донеганов. Поэтому нет, Мишель, от яда ты не умрёшь. Но благодаря зелью станешь желанной приманкой для того, кто испытывает к тебе чувства. А так как влюбиться в тебя имели глупость оба Донегана, сегодня в лесу случится знатная охота. Надеюсь, бегаешь ты быстро: не хотелось бы, чтобы всё закончилось, даже не успев начаться.
— Зачем? — сквозь слёзы, которые больше не получалось сдерживать, прошептала девушка, а потом хрипло выкрикнула: — Зачем тебе это?! Что я тебе такого сделала?!
Бартел покачал головой:
— Лично мне — ничего. Да, ты вредная, капризная, взбалмошная девчонка, но это не повод тебя убивать. Тем более с такой изощрённой жестокостью. — На этих словах его губы растянулись в улыбке, и Мишель поняла: он получает удовольствие от этого разговора, от её страха и её беспомощности. — Всё дело в Донеганах, к которым у меня имеются свои личные счёты. Я не допущу, чтобы с твоей помощью они избавились от проклятия. Нет, Мишель, оно не будет снято.
Проклятие… покушения…
Девушка вскинула голову и с ненавистью выкрикнула:
— Это из-за тебя Флоранс чуть не погибла!
Бартел не стал отрицать, кивнул, соглашаясь.
— Жаль, я не сразу узнал о вашей тайне и о том, что наследница не она, а ты. Было бы проще убрать тебя, когда ты торчала в Блэкстоуне. Ну или в Доргрине. Я всё ломал голову, почему Гален так внезапно разорвал помолвку… А когда он сделал предложение тебе, всё встало на свои места. Но ты уже тогда была дома.
Мужчина досадливо поморщился, всем своим видом показывая, как он сожалеет о том, что не избавился от неё раньше.
— У вас много рабов, и все они вам верны. Попытка подстеречь тебя в городе и пристрелить ни к чему не привела, и мне пришлось проявить изобретательность. — Управляющий раздражённо стащил с головы шляпу и, бросив её на стол, пригладил волосы. — Но я даже рад, что всё так сложилось. Представь, что почувствуют Донеганы, когда очнутся утром и поймут, что натворили: лишили себя единственного шанса на спасение.
— За что ты их так ненавидишь? Что готов разрушить столько жизней!
Если бы взглядом можно было убить, то единственным, кто сегодня лишился бы жизни, стал мерзкий усатый тип, которого Мишель ненавидела всеми фибрами своей души. Но она не обладала такими способностями, и даже оберег с родной землёй у неё забрали, отняв вместе с ним малейший шанс на побег.
— О, поверь, Донеганов есть за что ненавидеть, — зловеще улыбнулся мужчина. — Так что будем считать это торжеством справедливости, кровной местью… Да чем угодно! Главное, Сагерт Донеган будет страдать. Очень долго. Зная, что его любимая дочь умрёт, а он ничего не сможет поделать. Не представляешь, сколько раз мне выпадала возможность прикончить Катрину: задушить, отравить, столкнуть с лестницы… — теперь его голос звучал тихо, доверительно, как если бы он рассказывал пленнице свой самый страшный секрет.
Впрочем, как вскоре выяснилось, это и была его роковая тайна, которую Бартел хранил в течение долгих лет.
— Всех вариантов не перечесть. Но, согласись, это была бы неполноценная месть. Раз — и её уже нет в живых. Нет, — ухмыльнувшись, покачал он головой, — эти месяцы до её дня рождения станут для Донегана пыткой, наихудшим кошмаром и испытанием, которое он не вынесет. А потом я перестреляю, как диких псов, коими они и являются, остальных его выродков. И страшной сказочке придёт конец.
— Что они тебе такого сделали, что ты сам превратился в чудовище?! — Мишель отчаянно дёрнулась и почувствовала, как верёвки больно впиваются в саднящую кожу.
— То, что умеют делать лучше всего — уничтожать и разрушать. Я ведь родился и вырос в Блэкстоуне, — с горькой усмешкой проговорил мужчина. — Мой отец служил управляющим при тогдашнем хозяине, Херебарде Донегане. Дед твоего женишка был той ещё сволочью, жадной и злобной. Отец хотел выкупить у него рабыню, но Донеган долгое время не соглашался. Из вредности или жадности — не знаю. А может, просто считал отношения управляющего с юной мулаткой обычной интрижкой. Потом (наверное, желая поиздеваться) Херебард всё-таки назвал цену: за рабыню и её приплод. Меня то есть. Такую, что отцу пришлось собирать деньги несколько лет! А когда сделка совершилась и мы стали свободными, в Блэкстоун из очередного кругосветного путешествия возвратился молодой наследник, мистер Сагерт Донеган! — Бартел с яростью сплюнул себе под ноги. — Была ночь полнолуния, ночь охоты для Донеганов. Жертву выследили и растерзали слишком быстро и, распалённые жаждой убийства, Донеганы вернулись домой.
Мишель сидела, не шевелясь, словно впав в гипнотический транс, вроде того, в котором пребывала в ночь, когда стала свидетельницей колдовства Мари Лафо. Снова в груди каменело сердце, снова по спине струился липкий пот и от ужаса мутилось сознание.
— Сагерт убил её. Мою мать. У меня на глазах. Мне тогда и четырёх не было, я спрятался и смотрел, как умирает женщина, подарившая мне жизнь. Он бы и меня загрыз, если бы его не отвлёк шум снаружи: его папаша и младший брат загоняли во внутреннем дворе какого-то мальчишку.
Когда мой отец узнал о произошедшем… — Бартел презрительно поморщился. — Вместо того чтобы отомстить, он просто взял и с горя повесился. Так я стал сиротой, свободным, но в доме убийц, уничтоживших мою семью. Теперь ты понимаешь, Мишель, что у меня есть все основания ненавидеть Донеганов. Сагерт обязан заплатить за свои преступления и испытать всё то, что испытывал я эти годы. Вот почему проклятие не должно быть снято. Вот почему Катрина должна умереть. Не сейчас, а когда придёт её время. Ожидание её смерти превратится для Донегана в агонию, а я буду наблюдать и наслаждаться его мучениями и беспомощностью. Он не сможет спасти свою дочь.
