Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ) - Грин Агата (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Время снова остановилось для меня. Я смотрела на Фантома, не отрываясь, и ничего не могла сказать. Слова просто не находились… или же то, что я чувствовала на данный момент, просто не имело словесных аналогов.

— …Но я бы слукавил, заявив, что не заколебался, когда Албрикт дал мне выбор, — добавил Дедрик, и его голубые глаза потемнели. — Я рассвирепел, когда он назвал свои условия. Мне тяжело даются проигрыши, Соня, я тщеславен… Но я бы жить не смог, если потешил свое тщеславие за твой счет. Я самого себя ненавижу за то, что заколебался… за то, что допустил такую мысль. Я не могу назвать себя надежным, Соня, и очень хорошо понимаю, почему ты все время меня отталкивала.

— Дедрик, — выдохнула я, вновь обретая способность облекать мысли в слова, — я стояла там, в палатке, смотрела на тебя, и просила мысленно, чтобы ты сделал правильный выбор. Но вся ирония в том, что я знала в глубине души, как ты поступишь, знала, что ты меня спасешь… Потому что я полюбила тебя, а я не смогла бы полюбить мужчину, который выбрал бы Корону. Да, вот так! Уже на том Совете Великих я смотрела на тебя не равнодушными глазами. А тогда, в спальне, когда я брякнула… — я замолкла. Объяснить, почему я тогда сказала те слова, не могла и сейчас.

— Хорошо, что брякнула, — улыбнулся Дедрик, и мне захотелось кричать от радости — такой сияющей показалась мне эта улыбка. — Это дало мне пищу для размышлений.

— До чего же ты додумался?

— Я решил дать тебе свободу выбора. Решил, что, если ты на самом деле что-то чувствуешь ко мне, то останешься в Аксаре.

Я издала короткий радостный смешок и, в свою очередь, тоже начала торопливо рассказывать, как будто у меня совсем не было времени, и как будто Фантом мог деться от меня куда-то:

— А я решила, что, если нужна тебе на самом деле, ты не дашь мне уйти! В сокровищнице я нарочно дала тебе знать, что готова уйти безо всяких сомнений. Я надеялась, ты попросишь меня остаться. Ждала, что ты скажешь мне прямо, или намекнешь, что я должна остаться, потому что ты так хочешь… но ты так ничего и не сказал, и тогда, в ту минуту, я решила, каков будет первый и единственный пункт в списке сокровищ, которые я заберу с собой в мой мир. Я хотела огласить этот единственный пункт позже, перед самим переходом, чтобы убедиться, что между нами что-то есть… Этот пункт — ты, Дедрик.

— Хитрая Соня, — покачал он головой, и поцеловал меня.

Я подсознательно давно уже ждала этого поцелуя, но все же оторопела от ощущений, пронзивших меня, как только наши губы соединились. Эти самые губы после полета во вьюге и холоде стали жесткими, обветренными, но сам поцелуй при том при всем оказался необычайно нежным. Мы целовались не как взрослые люди, а скорее как дети, в первый раз переживающие подобный опыт, и рук так и не расцепили.

Только я подумала о руках, как Дедрик переместил свои руки мне на талию, прижал к себе, а я обвила его шею своими руками, и мы оказались на полу пещеры, и целовались уже не как дети… Из той части пещеры, где мы лежали, пропал свет, и я на мгновение оторвалась от Дедрика, с беспокойством взглянула в темноту.

— Не будем смущать Криспина, — шепнул он и поцеловал меня в шею, в самое чувствительное место. Я издала сдавленный стон и подивилась тому, как остро реагирует мое тело на его прикосновения, как горит кожа от поцелуев, как пылают губы, как по венам растекаются огненные токи… Неужели еще совсем недавно я мерзла?..

Дедрик поцеловал меня снова. Я перестала думать об Албрикте, вьюге, даймонах, Криспине, и отдалась своему королю без сомнений.

Глава 28

Три месяца спустя

Климат королевства Ганти пришелся мне по вкусу. Здесь всегда тепло, даже когда ветер с моря нагоняет на ослепительно яркое синее небо облака, и начинаются долгие дожди. Впрочем, дожди здесь гость редкий. Обычный день в Ганти — солнечный, жаркий, томный…

После обеда меня всегда клонило в сон. Я дремала на кушетке, в тени и, медленно обмахиваясь веером, лениво смотрела с террасы вниз, на пологий склон, переходящий в оливковые сады и лимонные рощи. Воздух был тяжелым от жары, и сладким от ароматов лимонных деревьев. Мне сегодня было дурно, и я не находила сил даже на то, чтобы поднять руку…

— Соня! — услышала я нежный девичий голос. София вышла на террасу и, увидев, что я лежу и мне нехорошо, устыдилась, что меня потревожила: — Я тебе помешала?

— Нет, не помешала, — заверила я и заметила, что великолепные рыжие волосы Софии еще не просохли. — Купалась?

— Да, но недолго. Солнце сегодня беспощадно… Посмотри, что случилось с моим лицом!

Я снисходительно улыбнулась. Облупившийся на солнце нос, веснушки и покрасневшая кожа не могли испортить Софию Корбиниан, в девичестве Ласкер. Мне ли не знать, я месяцами жила в ее теле и каждый раз, глядя в зеркало, отмечала, насколько же природа была щедра, дав ей такое лицо, такое тело, такие волосы…

София устроилась в кресле, в котором по вечерам любит сидеть Дедрик.

— Неуемные Корбинианы не вернулись еще? — спросила я.

— Нет, — с заминкой ответила София, — не вернулись.

— Тебе разве не интересно, что они обсуждают с королем Ганти?

— Нет, — уверенно ответила девушка. — Мне это все, — слово «все» тэгуи выговорила с отвращением, — совершенно не интересно.

Темпераментная, энергичная, София на все реагировала остро и не умела скрывать эмоции. Как и Рейн. Правда, именно друг с другом они бешеного темперамента больше не показывали. Хоть они и оставались женаты, и между ними больше не было тайн и недомолвок, их отношения меньше всего напоминали отношения молодых прекрасных супругов.

Понятно, что после всего, что было, они не смогут быстро оттаять, но все же, каждый раз, глядя на кого-то из них, я испытывала сожаление и грусть. На словах они простили друг друга, но на деле до прощения было еще очень далеко. София официально оставалась еще Корбиниан и жила с нами, но я замечала постоянное выражение глубокой задумчивости на ее личике и понимала: ей больше не хочется быть Корбиниан.

Мы с Софией чувствовали особую связь друг с другом (а иначе быть и не могло, ибо она довольно долго жила в моем мире моей жизнью, а я — в ее мире и ее жизнью) и, более того, родство на уровне ощущений, но кое-какие темы обходили. Мы могли, например, часами обсуждать, как странно связались наши судьбы, или просто и бессмысленно чесать языками, но очень редко темами наших разговоров были Аксар или Рейн.

— Ты вернешься в Аксар, если Дедрику удастся вернуть Корону? — прямо задала я интересующий вопрос.

Тэгуи вздрогнула, и я пожалела, что задала этот вопрос. Однако девушка все-таки ответила:

— Я не хочу возвращаться. У меня нет желания и сил начинать все сначала… вместе с Рейном. Так что — нет. В Аксар я больше не вернусь. Тем более, — сменив хмурое выражение лица на веселое, сказала София, — здесь, в Ганти, есть женский Орден смотрителей. Я бы хотела попробовать себя в качестве смотрителя.

— У тебя получится, — произнесла я с улыбкой.

— Знаю, — улыбнулась и она. — Король Кристиан — покоя его душе! — не раз говорил, что у меня очень хороший потенциал в чароплетении.

Действительно, по всему выходило, что рыжая красотка София со своими способностями может обойти многих мужчин-смотрителей.

Когда Рейн вместе с Софией добрались до Ганти, уже было понятно, что девушка не строила козней, не состояла в связах с мятежниками, не изменяла Рейну, не спала с его отцом и, тем более, не убивала его. Придя в себя после обмена телами, она рассказала всю правду и поклялась, что не лжет. Факты сошлись, причин не верить ей уже не было. Да и Рейн тогда уже догадывался, что все произошедшее — большое недоразумение и цепь несчастных случайностей… Да, София была виновата кое в чем: в доверчивости и самоуверенности… Но покажите мне того, кто никогда не совершает ошибок, не принимает поспешных решений, не спотыкается?

Все проблемы Софии были вызваны тем, что она не понравилась королеве Клариссе-Виктории. Эффектная, веселая, живая, да еще и с большими способностями к чароплетению, невестка вызывала недовольство королевы хотя бы тем, что сильно отличалась от нее в лучшую сторону и своим появлением украсила дворец. Да, избранница сына не понравилась Клариссе-Виктории. Но роковым стало то, что отцу Рейна, королю Кристиану, София понравилась. Не яркая красота молоденькой тэгуи привлекла короля, а ее интерес к чарам и иным мирам. Сам король в юности тоже увлекался теорией иных миров, и в избраннице сына нашел товарища по интересам. К тому же, веселая девушка стала для угнетенного, больного из-за долгих лет приворота короля отдушиной. Более того, София заметила, что плохое самочувствие короля вызвано магическими причинами и напрямую обратилась к Дитричу, тогда Верховному смотрителю, с этим вопросом. Дитрич, конечно, разнес в пух и прах все доводы и аргументы девушки и велел ей не совать нос не в свои дела. Тогда София принялась уже без чьей-то помощи (Рейн отказывался слушать ее «бредни») искать способы вылечить короля.