Космос во мне (СИ) - Арсе Доминика (книга жизни txt) 📗
— Не переживай, ты вне подозрений. Мои люди позаботятся о том, чтобы твоя награда не выглядела слишком явной.
— При много благодарен, мой принц.
А как я ему был благодарен! Освободиться от принцессы в последние годы стало моей навязчивой идеей. Она подсадила мне своих нано — роботов еще семь лет назад, дабы контролировать, а если потребуется, и убить. Но я постепенно стал выходить из — под ее контроля, заводя себе сторонников и верных людей. Да, им всем надо платить, но это не проблема.
Для достижения некоторых целей я сблизился с отцом Филисии. И вот он пригласил меня на празднование своего дня рождения. Впервые отдельно от дочери, впервые так открыто и тепло. Но я не был удивлен. Старик чувствует, что дни его сочтены, и, видимо, решил поговорить со мной по — мужски, дать наставление. Или просто посмотреть на меня, как на отдельную, самостоятельную личность.
Когда два года назад объявили о смерти императора, борьбы за власть не случилось. Большинство сената поддержали отца Филисии. Принцесса приложила массу усилий, чтобы ее соперники и рта не могли открыть. Самых ярых противников она убрала нещадно. Несколько аварий и несчастных случаев, пара — тройка покушений фанатиков, сбрендивший гвардеец первого круга…. Судьба, как говорится, всему ее воля.
Дворец императора прекрасен и бесконечен. Но как любила цитировать Шекспира принцесса: «Избыток вкуса убивает вкус». Поэтому всей этой роскоши я давно перестал удивляться, как и тому, что император с распростертыми объятиями принимает меня у себя, отметя всю знать и прочих лизоблюдов.
Глядя на этого старого немощного человека, что еле держится на нано — роботах, что заполонили его организм до отказа, вспоминаешь прежнего императора, что умудрился пережить и некоторых своих внуков и даже правнуков.
Мы усаживаемся на диванах, император смотрит, предвкушая непринужденную беседу. Ибо больше ни с кем он не может себе этого позволить.
— Ты мне как сын, — говорит едва разборчиво. Все никак не могу понять, то ли старость дает о себе знать, то ли лень шевелить языком переросла в привычку.
— А вы мне как отец, — отвечаю я с улыбкой. — Выпьем за ваш праздник.
Возношу бокал вина, что стоит больше, чем любой рейдерский корабль со всем оборудованием на борту.
— Приближение к смерти так волнительно, — откровенничает со мной старик. — И хочется верить, что не зря прожил эти годы и оставил после себя наследие. Но…
— Филисия пока не хочет детей, но мы работаем над этим, — нагло лгу я. Мысль о том, что вновь лягу с ней в постель вызывает омерзение. И это не она не хочет детей, а я.
Император хрипло и сбивчиво рассмеялся. Порой думаю, что он так кашляет. Только улыбающиеся глаза говорят об обратном.
— Дело не в потомках, — продолжает император свою мысль. — Империя на грани краха. Все эти адмиралы в стремлении выслужиться и не вылететь с позором начинают уверять меня в успехе. Но в желании переиграть соперника начинают много говорить от себя. В этом сумбуре противоречий понял одно: все вышло из — под контроля. И я могу положиться лишь на тебя, как не боящегося говорить мне правду в лицо. Скажи, какого чиновника снять, какого казнить или убрать с помощью тайной полиции. Какая вошь мешает делу? Скажи только имя, и я тот час же распоряжусь.
— Вам это не понравится, мой император, — отвечаю с поддельным сожалением.
— Говори, — бросает властно. Резкие перепады настроения — это повседневное состояние старика.
— Филисия.
Император давится вином. Тут же подскакивают гвардейцы, но он отмахивается от них. Приходит в себя минут за пять. А потом я начинаю свой скользкий рассказ:
— Как вы знаете, две третий имперских сил под ее дланью. Адмиралы, как ее марионетки. И вам ли не знать, как она добивалась своего.
С неопределенной дикой яростью в глазах император все же кивает. Ведь он обязан своей дочери в том, что он сейчас тут якобы правит. И каким путем она шла тоже знает, озвучивать смысла не было. А я продолжаю:
— Девы не прекращают скапливаться у Радужной туманности. Она их будто магнитом притягивает. Тысячи Владык, о коих докладывают разведчики, многие из которых ценой своих жизней. Есть предположение, что они заряжаются энергией для нового рывка. И тогда империю уже будет не спасти.
— Но меня уверяли, что мы готовы отразить их натиск. Доклады, сценарии и прогнозы лучших экспертов империи дали мне спокойно дышать и уверенно видеть будущее. Что же это получается? Все ложь или чей — то сговор?!
— Я повторюсь, мой император. Несмотря на все меры и подготовку, мощностей и боевых частей на границе, где ожидаются Девы, недостаточно. А все потому, что Филисия забрала большую часть великой армады себе. У нее свое видение. Она считает, что не нужно сражаться в заведомо проигрышной партии. Женщины, они, знаете ли, мыслят по — другому.
— И сколько по — твоему у нас еще времени? — Неожиданно перевел тему старик.
В подобные моменты я понимал, кто действительно властвовал в империи. Бессилие императора казалось теперь таким явным. Что он может сказать дочери? Что он может предъявить той, что возвела его на трон дорогой, выложенной из трупов членов одной династии?
Ничего. Поэтому мы легко переходим от проблем глобальных к меркантильному.
— А знаешь! — Восклицает император. — Все же у меня сегодня праздник. А ты видел, как гуляет столица, какие устроили парады в мою честь. Двойникам моим на радость. Давно я от публичных мероприятий устал.
— За вас! — Восклицаю я, вознося бокал. — Долгих и счастливых вам лет жизни, пусть еще лет сто Девы сидят на своей Туманности, а потом сгинут восвояси.
— Хорошо сказано, — кивает старик и пьет.
Вскоре его развозит так, что можно уже болтать свободно о чем угодно. Меня его рыцари в черной форме нисколько не смущают. Пусть они и стоят с бдительными мордами и думают о том, что выслуживаясь, получат в конце концов блага и должности. И лишь я могу им намекнуть, что мебель меняют, как только она надоедает.
— О! — Оживляется император, стоило к столу подойти полуголым рабыням, приносящим еду. — Видишь их?
— Хорошие рабыни, — пожимаю плечами, вылавливая податливый взгляд одной. Сколько их было уже в моей постели, не счесть… Но хочется и хочется всегда чего — нибудь нового.
— Ты смотришь на образ, — смеется старый пьяный осел. — А я говорю о содержании. Видишь, какие они красивые? Их удел красить собой праздник и радовать глаз. Удел других работать головой, третьих — руками. Только истинный правитель знает, как лучше распоряжаться своими подданными, дабы получать максимум. Именно максимум. Запоминай, сын мой, скоро ты займешь мой трон и столкнешься со всем этим. Но мои наставления помогут тебе, будь уверен и внимай все.
— Моей благодарности нет границ, мой император…
— О! — Вновь просыпается старик. — Ты знаешь, что подарил мне племянник?
— Откуда мне знать, ваше императорское…
— Дорис! — Подзывает одного из рыцарей старик. — Подарок принца Августа.
— Понял, ваше величество! Будет исполнено, ваше величество!
Перед нами возникает сцена. Нано — технологии, мать их… творят чудеса. Все наплывает и надвигается, создавая атмосферу театра, где лишь два зрителя: император и я.
— Ты будешь поражен, — готовит меня к выступлению император, злорадно посмеиваясь. — Такого ты не узришь и не услышишь нигде. Вот она власть и выражение таланта правителя.
Пока старик расхваливал себя в пьяном угаре, я наблюдал за сценой. На которую вскоре вышли двое. Мужчина с седой бородой напоминал простого крестьянина и даже серебристый камзол никак не придавал его морде блеска и шарма. Просто забитый простолюдин, ошарашенный от внимания властителя галактики. А вот женщина была хороша. В вечернем облегающем платье она выглядела утонченно, пусть и морщины на лице выдавали в ней уже женщину за сорок без вмешательства каких — либо технологий красоты. Глаза ее блестели, румяные, сильные щеки натягивали на себя профессиональную улыбку, она смотрела поверх наших голов, сделав руки по швам и сжав ладони в кулачки.
