Лики миров (СИ) - Добрынина Елена (книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
— Кстати, о них, — Лик, успевший избавиться от своего скафандра первым, стоял, сложив руки на груди и смотрел на меня взглядом, который не сулил одной подстрекательнице ничего хорошего, — и как это понимать, Дея?
— Это… ммм… небольшой эксперимент, — я слегка попятилась, отступая от медленно приближающегося ко мне капитана. — Удачный, между прочим. Ты же все вспомнил, да?
— Положим, не все. Но создания эти мне, определенно, знакомы и… — Лик резко разжал ладонь, будто снова призывая Тьму на кончики пальцев. — И я очень хочу знать, откуда.
Он подошел ко мне вплотную, сверля меня испытующим взглядом.
— Поэтому ты, и ты тоже — он, не поворачивая головы, указал рукой в сторону Мира, — сейчас идем к нему, — и там ты подробно, от и до, рассказываешь все, что тебе известно. Ты поняла меня?
Я только и смогла, что кивнуть.
— А что остальным скажем? — блондин разглядывал, похоже, безвозвратно загубленное оборудование.
— Что там обнаружены опасные хм… вещества, и лучше туда не соваться.
— Ты что! Тогда наши химики немедленно отправятся за образцами, вооруженные всем, что только найдут. Это же еще одна сенсация.
— Тогда скажем правду: что вы двое испортили технику, и дальнейшие исследования не представляются возможными.
Мы с Миром переглянулись, пытаясь представить, что такого мы вдвоем должны были делать с буром, чтобы довести его до столь плачевного состояния, но спорить не стали.
Когда дверь каюты закрылась за моей спиной, мужчины тут же оккупировали каждый по койке: Мир расслабленно завалился на подушку, Лик сел прямо, еще и руки на груди сложил.
— Рассказывай, Дея.
Я помолчала, собираясь с мыслями, и в первый раз за все время принялась вслух излагать всю историю, как она есть. Поначалу неловко и осторожного: мне все казалось, что вот-вот я увижу в глубине темной лазури любимых глаз то скорбное и жалостливое выражение, с которым обычно смотрят на душевнобольных. Но Лик слушал внимательно, не перебивал, иногда его взгляд становился рассеянным, направленным в глубь себя, будто он вспоминал что-то… или силился вспомнить. Иногда он бросал задумчивые взгляды в сторону Мира.
Я все больше и больше увлекалась рассказом, события так ярко всплывали в моей памяти, что мне приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не уйти в них с головой. Я рассказывала про свою жизнь в Сером мире и нашу с Ликом первую встречу, про Эн-Джи-Эль и ключ, про Шедар, Упырятник, игру в шпионов и о том, во что она вылилась. Про Бездну, ракш и Разрыв.
— Ты просто вошел туда, и все будто взорвалось, Разрыв закрылся, но начало расползаться множество новых. Я видела их, когда переносилась сюда, — закончила я свое повествование.
— Н-да… — озадаченно произнес Мир, подперев щеку рукой.
— Если это эксперимент, то уж слишком масштабный, — вынес Лик свой вердикт, — А ты что скажешь? Ты же у нас в этом деле специалист.
Мир слегка скривился, но на шпильку решил не отвечать.
— Больше всего это напоминает на коллективное сумасшествие, — подумав, заключил он, — Если бы не одно «но» — вещественные подтверждения сказанного. Надеюсь, ты не думаешь, что мы с Деей на пару этих ракш под землей распихивали?
— Очень уж много чести, — хмыкнул Лик и тут же посерьезнел. — У меня нет внятного объяснения этому. Но надо признать, что сходить с ума в компании значительно приятнее, чем в одиночку. Хотя… — он окинул блондина пренебрежительным взглядом.
Я готова была услышать в ответ очередной набор ругательств или ехидный комментарий, но Мир произнес совсем иное, глухо, через силу: «Ли, я очень виноват перед тобой. И многое бы отдал, чтобы исправить то, что наделал. Я не жду, что ты меня простишь, но сказать это должен».
Мир был непривычно серьезен, зеленые глаза потемнели до цвета яшмы. Лик встретил его извинения пронизывающим тяжелым взглядом.
— Он уже получил свое, — встряла я, — расскажи ему про откат.
Сам ведь умолчит, дурак эдакий
Лик вопросительно приподнял бровь.
После того, как Мир закончил пояснения о побочных последствиях своего вмешательства, в каюте повисла напряженная тишина.
— Видишь? — снова не выдержала я, — Ты хотя бы мог винить во всем его, а ему кроме себя и пенять не на кого было.
«Сейчас расплачусь» — «Дея, замолчи уже!» — одновременно отозвались мужчины. Лик — с непередаваемым сарказмом, Мир — раздраженно. Вот и вся благодарность, я же помочь ему хотела.
— Обсудим это позже, — капитан встал, явно желая положить конец нашему разговору, — на сегодня и так чертовщины достаточно.
И, уже стоя в дверях, повернулся в мою сторону.
— Ты идешь?
Я бросила вопросительный взгляд на почти вернувшего себя прежнюю невозмутимость блондина, получила от того в ответ благодушный взмах рукой, мол, проваливай давай уже, и улыбнулась своему капитану: «Да».
— Ты веришь мне? — спросила, пока мы шли.
— Не знаю, — ответил он немного помолчав, — все это весьма странно. Но других объяснений происходящему у меня нет. В одном не сомневаюсь: ты сама в это веришь. Потому что придумать такое, — он усмехнулся, — надо очень постараться.
Перед тем, как открыть дверь своей каюты, Лик слегка помедлил и неожиданно спросил: «Останешься?», — так просто и вместе с тем с такой тщательно завуалированной надеждой, что у меня защемило сердца.
— Конечно.
А когда дверь за моей спиной закрылась, первой подошла к нему и заключила в объятия.
— Мне так тебя не хватает… все время, Лик. Там, у Разрыва я же по-настоящему тебя потеряла, понимаешь… а ты совсем меня не помнил, — я всхлипнула и прильнула щекой к его груди. А ведь думала, что прожила уже все это.
Сильные теплые руки легли мне на плечи, поглаживая, успокаивая, прижимая к самому любимому человеку во всех четырех мирах. Гладили меня по волосам, собирая их в горсти и пропуская через пальцы.
— Прости, — сказал он наконец, — и я отстранилась, вглядываясь в его лицо.
— За что? — спросила шепотом.
— За то, что не помню, — печальная улыбка скользнула по красивым губам, — и, если в том мире нас уже нет, вряд ли смогу это сделать. У меня есть только призрак памяти Дея… — пальцы его легко поглаживали мои скулы и щеки, — Но… — он замолчал, не отводя взгляда. И я с замиранием сердца следила за тем, как расширяются в темно-сапфировой глубине глаз зрачки, устраивая в моей душе затмение.
— … я нужна тебе, — закончила фразу, изо всех сил надеясь, что не ошиблась.
Он медленно кивнул, не сводя с меня глаз. Как я не умерла на месте в эту самую секунду от затопившего меня острого счастья, до сих пор остается загадкой.
— Небо мое! — я упала в него открыто, радостно, с раскинутыми в стороны руками, с открытой душой, без единого камня на сердце. И он принял меня, как принимает пловца теплое ласковое море. Впервые за долгое время принял без сомнений, безо всяких «вопреки» или «наперекор». Я снова и снова узнавала его. В каждом прикосновении, в каждом поцелуе, в каждой невозможной, самую малость насмешливой улыбке, которая пряталась в уголках его губ, в каждой ласке, то мучительно-неторопливой, то подобной бешеному приливу, сносящему все на своем пути, оставляющему после себя изнеможение и чистейшее блаженство.
— Знаешь, я всю голову сломала, гадая, из какого ты мира. Ты не помнишь?
Лик расположился на койке, заложив одну руку под голову. Я же совершенно бессовестно возлежала на нем сверху, как дракон, сторожащий свое главное сокровище. И, подперев подбородок одной рукой, водила пальцами второй по любимым чертам.
— Нет, — улыбнулся он одним уголком рта, — но если я так стремился в Белый мир, что даже сломал волчок, значит, мне было там вполне неплохо.
И он легонько ударил пальцем по кончику моего носа.
— А что ты делал там, у Разлома? Я до сих пор не могу этого понять.
Сейчас я могла говорить об этом вполне спокойно.
— Без идей, — теперь он взялся накручивать прядь моих волос на палец, не спеша, плавно, маняще, я чуть было не отвлеклась. — Я бы еще мог понять, если бы за Разломом скрывалась одна из реальностей, — продолжил он, — а так… понятия не имею.
