Серая Дружина-2: Доспехи для шута (СИ) - Кисель Елена (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
– Арка? – спросила я, с удовольствием роняя кубок.
Алхимик, прошипев что-то сквозь стиснутые зубы, развернулся и покинул зал. Спина его демонстрировала: это вопрос как раз из тех, на которые он не отвечает.
Мы догнали его только после спуска из дворца, и то в основном потому, что двигались короткими перебежками (а после сытного завтрака это ой, как непросто).
– А где же Милия? – спросил Йехар. Он прищурился туда, на стену – там не было больше белой светящейся фигуры. Веслав мотнул головой и, не сбавляя шагу, огрызнулся:
– Убыла.
– И не попрощалась, – с долей облегчения отметила я.
– Да уж, всему Городу праздник испортила! – язвительно отозвался Веслав. – Без нее бы никак не обошлись.
Арка ждала нас неподалеку от той самой стены, на которой Эдмус принял свой главный бой. Символы наверху нетерпеливо мерцали.
– Эй, эй, погодите! – рядом спикировал Эдмус, за ним Ифирь. – А мы как же, то есть, а я как же? Цепеок вообще хотел вам устроить церемонию прощания, да я его отговорил…
– Спасибо, – сердечно откликнулись трое из нас.
– Купи себе медаль, – буркнул алхимик. – Ну что, это Питер, по-вашему?
Может, это был и Питер, да только какой-то… чересчур урбанизированный. Нет, я знаю, что у нас тоже в моде строить «карандаши», но не небоскребы же такой конструкции? Или это… а вдруг мы тут…
– Это мой мир, – вдруг сказала Виола.
Арка опять нарушила традицию. Но ведь в этот раз не было нужды всем отправляться в точку сбора: один из нас мог вообще никуда не идти. Эдмус был дома.
Пока я осмысливала это, Виола шагнула к проходу, понурив голову. Она не прощалась, но в мыслях у меня пронеслось то-то невольное, сумбурное и смущенное. Триаморфиня никогда бы не призналась, что расставание ее расстраивает, но дар, с которым она не успела освоиться, выдал ее – а мы не успели ответить. Арка закрылась за своим призывником, и тут же внутри нее возникла пустыня. Йехар прищелкнул языком. Как маг огня, он всегда предпочитал жару холоду.
Он попрощался. Неловко подал руку Эдмусу, поклонился Ифирь, меня так даже обнял, и я услышала его шепот:
– Не забывай, Оля…
Я кивнула, попыталась что-то сделать с мышцами лица, растянуть их в улыбке, что ли, но для Йехара уже настал последний этап прощания. Не самый приятный.
Руки они друг другу так и не подали.
– Надеюсь, мы не встретимся, – с возможно меньшим дружелюбием произнес рыцарь.
– Катись, светлый! – пытаясь совладать с тиком, откликнулся алхимик.
Йехар так и сделал. Правда, перед тем, как уйти в Арку, он подозрительно оглянулся на Веслава, а потом осмотрел себя, чем вызвал ухмылку Эдмуса, – но все же шагнули пропал вместе со своим клинком бесследно.
В лицо ударило сырым воздухом. Эдмус подмигнул мне опять.
– Выходит, прощаемся, – сказал он. Ифирь рядом с ним улыбалась неловко, но для нее и это было подвигом.
Слова пропали. Так всегда бывает.
Ну, впрочем, не тогда, когда напротив тебя – Эдмус.
– ….и я желаю тебе стать профессором стихий и выйти замуж, и нарожать кучу маленьких стихийничков, и сделать Веслава их магическим наставником, и…
Мы с алхимиком переглянулись с величайшим отвращением. В Арку запрыгнули вдвоем и одновременно, благо, не такими уж мы были и крепкими по сложению, чтобы застрять. На прощание нам вслед полетел голос Эдмуса:
– Веслав! Ты не сказал, как отклеить крякодуг…
Веселые времена ждут Город. Если учесть, что Весл наверняка не абы-какую смесь использовал, а своего изобретения…
Хотя какой Город?
Перед глазами возникла серая окраина, непонятно к какому городу принадлежащая – но я посмотрела на низкое небо над головой и вздохнула:
– Питер…
И совершенно ясно, что до центра отсюда топать да топать, а до офиса Канцелярии – и еще подальше. Но почему-то это меня абсолютно не расстроило. Меня гораздо больше расстраивало то, что будет дальше.
– Ты в Отдел или к себе, под Смоленск?
Мы шли так неторопливо, будто выбрались на ежевечернюю прогулочку, а не вернулись из совершенно нереального мира и – что еще интереснее – после совершенно нереальной миссии.
– К Даниле на Мойку, – неожиданно отозвался Веслав. – Так…кое-что прояснить.
Удачи. Интересно, не забыл ли Данила еще его лица и сколько вообще по здешним меркам продлилась наша миссия. Неужто придется на второй год оставаться или в панике нагонять?
Позже я узнала, что мы вышли из Арки через полтора дня после того, как вошли. А пока мне нужно было завершить одно дельце, которое из-за деликатности никак нельзя было осуществить в присутствии Йехара и остальных.
– Давай, я слушаю.
– ?
– Жду объяснений твоей мрачной физиономии – а она такой и была все время после победы над моонами. Принимаются любые версии – от очень лживых до не очень. Полную правду ты все равно мне не скажешь, ты у нас алхимик… Да еще темный, это мне Йехар повторил как минимум две тысячи раз!
Я поймала себя на том, что говорю как Эдмус, но ни трескотня, ни напускная веселость тона не вызвали никакой, хоть минимальной, реакции. Весл по-прежнему шел рядом со мной, и лицо у него было такое, будто он не остановится, пока не пересечет экватор.
– У алхимиков обычно нет цветов, – вдруг сказал он.
– Что? То есть, вы нейтралы?
– Серый – тоже цвет. Нейтралы – тоже одна из сторон… у алхимиков не может быть ни сторон, ни цветов. Они стремятся только к знанию. К объективному, чистому знанию. А у цифр и формул не бывает даже серого цвета. Это своего рода закон, обязательный для всех. Кроме тех, кто читал Книгу Миров. Вас, случайно, не учили, почему это ее относят к темнейшим артефактам?
Ненавижу себя чувствовать ученицей, а с Веславом у меня других ощущений почти и не бывает. Стоит с ним заговорить – или наорет, как на маленькую девочку, или из него начинает лезть эта самая объективная мудрость. Чтоб ее.
– Потому что каждый ее раздел требует крови? – предположила я. – Йехар говорил так.
– Йехар тоже знал не все, несмотря на все свои века в других мирах. Ее относят к темнейшим артефактам из-за нее самой. Из-за того, что читаешь в ней… из-за того, каким становишься после того, как ее читаешь.
Я не понимала, почему он так враждебно рассматривает город, который мы сейчас проходили. Питер как Питер, даже улицы относительно чистые, по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Обычный поток пешеходов и машин. Магазины. Парадные. Реклама по обочинам и на столбах. Любопытные взгляды прохожих на нас…
– Кроме простого знания об артефактах, о травах, природе других миров – ну, словом, кроме знания, ты попутно впитываешь еще кое-что. Историю вот этих, – он кивнул в никуда перед собой, чем несколько шокировал пожилую приличную пару, поскольку «никуда» – понятие относительное. – Людей, стихийников и иных рас, вроде спиритов. Войны. Заговоры. Кровь. Моры. Все видишь сам. Все становится частью твоей памяти. Поэтому Книгу могут читать алхимики да Повелители… Трудновато, знаешь ли, не сойти с ума.
Я с трудом удержалась от просившейся здесь фразы: «А-а, так это ты поэтому такой нервный, а я-то думала, тебя просто в детстве уронили». Чутье подсказывало, что спокойствие Веслава, как всегда, хорошего не сулит.
– По логике вещей, - продолжил алхимик, сворачивая вслед за мной на другую улицу, – тот, кто читал Книгу, не исцелится уже никогда. Ее тьма будет всегда с ним пребывать, и до конца жизни своей он будет отрицать свет. Чем больше разделов прочтено – тем больше тьмы в душе, так вот, открою тебе секрет: я прочел достаточно много, чтобы не верить в розовые сопли типа благородства, или там самопожертвования и раз и навсегда поверить в точный расчет: если чего-то больше и оно сильнее – стало быть, и победа будет за ним. Говорю так, чтобы было понятнее…
Так значит, шрамы от Книги Миров не затягиваются до смерти?
Я опять открыла рот, чтобы заметить, что кое-кто из людей Книгу Миров не читал, а думает точно так же, но подумала, что Веслав едва ли примет такое утешение. Тем более, что мои слова станут еще одним аргументом в пользу того, чего он начитался.
