Крест и крыло - Гончарова Галина Дмитриевна (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗

Аля подумала об этом и вздрогнула.

– Двести лет? А Юля?! Костя?! Я останусь жить, а они?

– За Юлю можете не беспокоиться. Мечислав и она связаны. Она будет жить, пока живет он. А вампиры теоретически бессмертны.

– Теоретически?

– На практике их иногда убивают. Но Мечислав та еще сволочь. Он позаботится и о Юле, и о себе. И о вас.

– А Костя? Он не может… Где он?!

Аля вздрогнула, понимая, что под обилием впечатлений просто забыла о муже.

– Почему его нет?!

Он должен был быть рядом! Сидеть, держать за руку, объяснять все это… почему Шарль отводит глаза?! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!

Дракон на миг закрыл ладонями лицо. Потом встряхнулся и прямо поглядел Але в глаза.

– Костя мертв.

Аля как-то сразу поняла, что это правда. И ее не перешибешь криками, слезами, истериками… не справишься, не станешь отрицать, не потребуешь показать тело…

Вроде бы и ничего… но мир вокруг утратил половину своих красок – и стал сухим и серым.

Костя мертв.

И ничего уже не будет. Ни седых волос, ни ярких веселых глаз, ни сильных рук, крепко обнимающих ее, ни смеха, ни чаепития на лужайке, ни разговора о детях… ничего, ни-че-го, НИЧЕГО!!!!

Его нет.

Зачем она здесь?!

ЗАЧЕМ?!

Аля сама не понимала, что скулит, тихо и жалобно, на одной высокой ноте, пока Шарль не обнял ее.

– Поплачь… поплачь о нем, девочка. Он любил тебя. Он безумно тебя любил…

Аля овладела собой очень нескоро. Кое-как проморгалась от слез. И еще раз порадовалась ремням. За то время, пока она плакала, она несколько раз теряла контроль над своим телом. А Шарль, утешая ее, гладил по волосам и рассказывал, что в этом нет ничего страшного, все через это проходят, просто обычно молодые оборотни стараются избегать подобных эмоций, но сейчас вот такое безвыходное положение…

– Как?!

Она хотела спросить, как это случилось. Когда?! Но горло словно спазмом свело.

Шарль догадался.

– Это все случилось в один день. Почти в одно время. Мы были вместе. Ему позвонили, попросили приехать на встречу. Мы выехали. Он первым вышел из машины – и тут же упал. Он не мучился. Ему не было больно. Я бросился к нему, но помочь уже не мог. Убийцы ушли.

Аля тихо заплакала. Шарль гладил ее по волосам и думал, что все-таки он сволочь. Но не стоило сейчас рассказывать ВСЁ. И про Славку, которого тоже убили. И про Юлю, которая знала о возвращении брата. И про то, как он прятался под трупом телохранителя.

Не стоило.

Не сейчас.

Потом она все узнает. Так или иначе. Но сейчас, когда она себя еще не контролирует – не надо.

Аля плакала.

Шарль гладил ее по волосам. А когда она заснула, попросил Леонида побыть с ней.

Лучшего сейчас и придумать было нельзя.

Я лежала на той же кровати. Холодно. Противно. Тошно.

Мечислав обещал, что меня выручат. Но когда? А если склизень решит раньше?!

Бээээ…

Мысли кружились, как вспугнутые птицы. В келью вошла та же девчонка.

– Вам нужно в туалет?

– Спасибо. Нет. Ты можешь со мной поговорить?

– Мне запрещено говорить с тобой. И о чем нам разговаривать?

Я опустила ресницы.

– Меня зовут Юля. А тебя?

– Ксения.

– Ксюша, ты знаешь, зачем я здесь?

– Нет. Мне просто сказали ухаживать за тобой. Это мое послуша́ние.

Послушание?!

Твою рыбу!!! А головой подумать не судьба?! Девчонка прикована за руки и за ноги! И вроде вполне здорова! И ты даже не хочешь узнать, что и как?!

Кррррретинка!!!

Видимо, я невольно зарычала. Ксюшка дернулась и подорвалась с места, в ужасе глядя на меня. Я сверкнула глазами. Яростно. Хищно.

Когда я доберусь домой, они заплачут кровавыми слезами!

И в глубине души медленно шевельнулся Зверь.

Никогда я так ему не радовалась. Я едва чувствовала его, обычная волна разрушительной ярости не накрывала меня с ног до головы, но он – был. Глубоко внутри за треснувшим зеркалом. И я знала, если для своего спасения понадобится снова выпустить Зверя… я пойду на это.

Я буду век жалеть. Возможно. Но если я смирюсь, жалеть я буду намного дольше.

Девчонка дрожала в углу. А потом схватила со столика термос. И начала наливать снадобье.

– Выпей немедленно! И бес уйдет!

Я глубоко вздохнула.

– При чем тут бес? Что тебе вообще сказали?

– Что в тебя вселился бес. Поэтому тебе здесь самое место, – на автомате ответила Ксюшка.

– И чем мне помогут эти помои?

– Это чай с благословением! Он усмиряет демонов!

Я расхохоталась. Весело и звонко, от души.

– Ксюша, ты дура! Ни одного демона этот чай не остановит. Разве что тонну выльешь – и он захлебнется! А так – эта дрянь блокирует мои способности. Ты еще не поняла? Меня здесь держат насильно! Меня похитили из родного дома, и я не более бесноватая, чем ты! Хочешь, повторю «Отче наш»? Или перекрещусь? Хотя нет, перекреститься не могу. Руки привязаны. Но молитву – запросто. И по твоему выбору!

Ксюшка смотрела на меня широко открытыми глазами.

– Думаешь, почему я молчала?! Да меня просто наркотой накачали! Твои же начальники! Выкрали из родного дома, накачали наркотой, привязали здесь и собираются промыть мне мозги так, что я стану похожа на тебя!

– Врешь! Ты все врешь!!!

Ксюшку колотила крупная дрожь.

Я недобро оскалилась.

– Да неужели? Я могу тебе назвать свой адрес. Меня зовут Юлия Евгеньевна Леоверенская. Запиши мой номер, позвони и расскажи, где я. Моя семья обязательно за мной явится! Потому что меня насильно запихнули в церковную психушку! Ясно тебе?

Девушка прижалась к стене, с ужасом глядя на меня.

– Это неправда! Нет!

Я фыркнула.

– Правда. И ты сама это знаешь. Потому что Бог – благ, но слуги его – сволочи. Как и всякие рабы и слуги. И ты сама понимаешь, что я не бесноватая.

– Буянишь, Юленька?

Голос склизня раздался весьма неожиданно. Я повернула голову к двери.

– Сто лет не виделись. Не пошел бы ты на… козел?

– Как невежливо. И вообще ты, Юленька, ведешь себя весьма некрасиво. Хамишь. Ругаешься. Смущаешь неокрепшие девичьи умы…

– Отец Михаил, так она лгала? – пролепетала полностью одуревшая Ксения.

– Ах, ты еще и отец Михаил? Хотя оно и понятно. А осеменишь еще двадцать лохушек – архиепископом сделают? Или кто там у нас? Митрополитом?

Лицо склизня перекосилось.

– Отец Михаил, она все лжет, правда? Она просто сумасшедшая?

Ксюшка доверчиво повернулась к склизню.

– Неужели? Хотя он так тебе и скажет. И ты поверь. Потому что, если проверишь – навсегда разочаруешься в этой паскудине!

– Нет, Ксюша. Она не сумасшедшая.

Склизень приблизился к девчонке.

– Она вполне нормальна и здорова. И очень важна для нашего дела. Важнее сотни таких как ты… дура.

Пауза была короткой. Очень короткой. Но взмах ножа я заметила. Склизень одним движением перерезал Ксюшке горло – и отшагнул в сторону, чтобы не запачкаться кровью.

Я выдохнула через сжатые зубы.

Кто сказал, что смерть от такой раны мгновенная? Ксюшка умирала медленно. Или это для меня время замедлило свой ход?! Заберите эти минуты! Я не хотела их жить, но и отвести взгляд не могла. Права не имела. В карих глазах девочки до последнего стыли боль, недоумение, непонимание. Как же так? Неужели ей лгали? Но за что, за что, ЗА ЧТО?! Обливаясь кровью из сонной артерии, сползая навзничь и пытаясь до последнего зажать страшную рану. Ее пальцы были в крови. Кровь была везде. На полу на белых руках, на сером платье девочки… не было ее только на склизне. Но мне казалось, что кровь несчастной девочки плещется в его глазах.

А ее глаза…

Они будут преследовать меня до последней минуты моей жизни. Страшно видеть преданное доверие. Страшно видеть убийство невинного человека.

– А теперь, Юленька, когда ты поняла, что все это всерьез, и что играть с тобой никто не будет, можно поговорить серьезно, – нежно улыбнулся мне подлец.