Небо внизу (СИ) - Стешенко Юлия (читать книги полностью .txt, .fb2) 📗

— Да. Гхм. Лилия. Конечно, — под пристальным, тягучим, как мед, взглядом Жоан застыл, как кролик перед несущимся на него автомобилем. — Очень рад встрече.

— Всегда мечтала познакомиться с вами поближе, — опустилась на стул Лилия. — Я так много о вас слышала! Идея с выкупом шхун у банкротов — это что-то невероятное. Твердый ежемесячный доход на аренде при нулевых затратах!

— О, госпожа Фонтель… Лилия. Я не могу сказать, что затраты нулевые, — всем корпусом развернулся к собеседнице Жоан. — Да, обслуживанием шхун должны заниматься арендаторы, но вы же знаете этих рыбаков! Они ремонтируют только то, что напрямую влияет на безопасность и количество пойманной рыбы. Но лишний раз просмолить, покрасить, обновить — да эти люди скорее левой руки лишатся, чем потратят хотя бы медяшку на шхуну!

— На чужую шхуну. Вы не думали о том, чтобы предложить еще один вид аренды — с более высокой платой, зато с перспективой выкупа?

— Отличная мысль! Лилия, вы прирожденный предприниматель, — изобразил полупоклон Жоан. — Да, я это обдумывал. Но уровень дохода у рыбаков так низок, что они с трудом выплачивают текущую аренду. Поэтому я склоняюсь к другому варианту. Почему бы не предложить арендатором особые депозиты? Под повышенный процент — но деньги со счета можно использовать только на покупку принадлежащих банку лодок.

— А если клиент закрывает счет досрочно, все проценты сгорают, — восхищенно блеснула глазами Лидия. — Великолепно! Но как быть с тем, что шхуны изнашиваются? Копить десять лет для того, чтобы купить старое судно… Не думаю, что найдется много желающих.

— Вы смотрите в самую суть проблемы, Лилия. В самую суть. Я, естественно, буду понижать стоимость шхун пропорционально износу. К тому же цена изначально будет несколько дешевле среднерыночной…

Когда Тео, торопливо дожевав десерт, поднялась, Лилия и Жоан, не сводя друг с друга сияющих глаз, обсуждали аренду складских помещений.

— Жоан, мне очень жаль, но через двадцать минут у меня очень важная встреча. Не провожайте меня — это совсем рядом, буквально за углом.

— Что? — растерянно моргнул банкир. — А, встреча. Да, конечно, я все понимаю. Был очень рад увидеть вас, Теодора. Надеюсь, мы встретимся в субботу или в воскресенье.

— Пока не могу сказать точно. Увы, в работе городского мага не бывает выходных. Сейчас я занимаюсь сложным делом, оно отнимает массу времени. Но если получится выкроить время, я обязательно вам напишу!

Тео улыбалась так искренне, словно действительно собиралась писать Жоану. А тот изо всех сил делал вид, что ему не хочется снова погрузиться в увлекательный мир товарных складов.

На улице уже неуловимо пахло осенью. Листва на деревьях была изумрудно-яркой, небо — безоблачным, а хризантемы на клумбах буйствовали, расплескиваясь фейерверками цвета. Но это был не взлет, а падение, пылающий румянец на щеках чахоточного больного. Спускаясь по ступеням, Тео тронула пальцем ярко-голубой цветок клематиса, и он беззвучно осыпался, ощетинившись седым ежиком тычинок.

Это дело было выполнено, и выполнено успешно. Но оставалось еще одно.

В храме было тихо и пусто. В прохладном полумраке парящий над алтарем огонек вздрагивал и трепетал, как бабочка, зависшая над цветком.

— Предстоятель Валле! Где вы! — окликнула Теодора. И вздрогнула, когда за плечом возникла грузная фигура.

— Я здесь, — священник бесшумно выступил из тени, словно всплыл из темной воды.

— Ох. Вы меня напугали. Что вы там делали, предстоятель Вале?

— Убирал выгоревшие свечи, — священник продемонстрировал горсть оплавленных комочков воска. — Сегодня не день затмения, а значит, вы пришли что-то спросить — или что-то рассказать. Я прав?

— Да. Расследование, которое мы начали — то, с благословениями…

— Я понял, о чем вы. Не так уж много в нашем скромном приходе расследований, — добродушно улыбнулся предстоятель. — Вы хотите узнать конец истории?

— А вы уже знаете конец?

— Нет. Последнее, что я слышал — жандармы провели аресты то ли в пяти, то ли в шести городах и клубок все еще разматывается.

Думаю, это будет громкое дело, — священник ссыпал огарки в глиняную плошку и отряхнул испачканные сажей руки. — Сюда, кстати, постоянно заходят журналисты. Я не рассказываю о вашем выдающемся вкладе, чтобы не привлекать внимания, но если бы вы захотели остаться — могли бы прославиться.

— Вот об этом я, собственно, и хотела поговорить.

— Вы решили остаться, — развернулся к Теодоре священник.

— Да. Решила. Понимаю, это звучит странно, но… но я хочу жить здесь.

— Значит, мне можно рассказать журналистам всю правду? Огромное облегчение. Эти пронырливые писаки изрядно меня утомили.

— Буду вам очень признательна. Но… Это все, что вы хотите мне сказать? Я — пришелец из другого мира, захвативший тело несчастной девушки, и отказываюсь возвращаться домой. И все, что вас волнует — беседа с журналистами?

— Вы просто их не знаете. Эта пишущая братия ужасна. Хуже москитов, к тому же журналистов нельзя прихлопнуть полотенцем, — тяжко вздохнул предстоятель. — Но если вы так ставите вопрос… Что ж, я могу кое-что сказать. Вы хороший человек, Теодора. И если вы останетесь, наш мир будет в плюсе. Меня это полностью устраивает. Вы хотите узнать что-то еще?

— Нет. Пожалуй, нет.

— Вот и отлично, — опустившись на колени, предстоятель нагнулся, неловко выпятив зад, и вытащил из-под алтарного покрова потертый ящик со свечами. — Знаете, почем сейчас фунт воска? Десять медяшек. Если так и дальше пойдет, наш приход разорится на свечах.

Понятливо кивнув, Тео выудила из сумочки кошелек и бросила на поднос для пожертвований серебряную монету.

— Благодарю вас, госпожа Дюваль. Приходите к нам на служение. Буду безмерно счастлив указать вам путь в благие объятия пречистого огня, — ухватившись за алтарь, Валле с трудом поднялся, громко щелкнув коленями. — Прошу меня извинить, но сейчас я должен расставить новые свечи…

— Да-да, конечно, — шагнула к светлому прямоугольнику выхода Тео, но остановилась на пороге. — Вы ведь ничего не расскажете о том ритуале, который собирались проводить в полнолуние?

— Нет. Не расскажу, — мягко улыбнулся Валле. — Но вы ошибаетесь, госпожа Валле. Это не ритуал, это неизъяснимая сила небесного огня.

— Тайная церковная магия?

— И снова нет. Маги — это дети, рисующие мелками на стенах древнего замка.

— А церковь — это взрослые, присматривающие за детьми?

— Церковь — это замок.

Сидя на крыльце, Том старательно ковырял ножом очередную деревяшку, обильно усыпая ступени стружками. Услышав стук калитки, он вскинул голову — и тут же вернулся к своему занятию, всем своим видом демонстрируя, что совсем, ну вот абсолютно не нервничает.

— Что делаешь? — подобрав юбки, Тео присела рядом.

— Вот, — Том разжал руку. На ладони лежала кругленькая маленькая птичка с острым клювиком — то ли синичка, то ли малиновка. На одном крыле Том уже прорезал ажурное кружево крыльев, а втором только начал, и дерево щербилось белыми заломами.

— Красивая. Для чего она?

— Ручка на крышку. Миску для печенья открывать неудобно — ну, я и подумал: надо сделать, — примерившись, Том поддел ножом аккуратный треугольник, наметив еще одно перо. — Как все прошло?

— Отлично. Даже лучше, чем я планировала.

— Фонтель согласилась?

— Да. Практически сразу.

— А Делани? Он вообще эту мышь бледную заметил, или на тебя все время пялился? — небрежно бросил Том, с силой вгоняя в дерево нож. Два взмаха — и хвост птички разделила длинная глубокая борозда.

— Еще как заметил. Жоан глаз с Лилии не сводил. Даже провожать меня не пошел — остался с ней ворковать.

— В каком смысле не пошел? — тут же забыл о птице Том. — Из-за Фонтель?! Этот олух слепой, что ли?!

— Но мы же именно этого и хотели.

— Да мало ли что мы хотели! Этот кобель к тебе месяц клинья подбивал, а сейчас встретил другую — и тут же переметнулся. Ну разве не сволочь?! А я говорил. Я всегда говорил, — погрозил в пространство ножом Том. — Мне этот урод сразу не понравился!