Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая (читать книги без txt) 📗
Отцовскую подзорную трубу я затолкала в карман в последний момент. Не ожидала, что она пригодится так скоро. Три неприметных колесных парохода принимали грузы: контейнеры с различными маркировками. То, что портовые краны вращают могучие тролли, не удивляло. А вот увидеть, что большинство матросов — они же, было весьма неожиданно. Разглядев названия кораблей, я удивилась еще больше: "Две березы", "Заяц" и "Гнутая ель".
Означало ли это, что пароходы реквизировали у господина из'Эхэ?
Пока я раздумывала, кого спросить, и можно ли это вообще, пришло время садиться в шлюпку в компании Тервюрена и де Стеррэ.
— Угадаете, какой из трех, барышни? — господин ректор, видимо считал нас теми, кого следует развлекать светскими разговорами.
— "Заяц"! — я и сама не ожидала от себя такого решительного ответа.
— Верно, — разочарованная физиономия де Стеррэ немного подняла настроение.
— Как это ты? — искренне удивилась подруга. Серокожие здоровяки, похожие на Сойво и Тойво, налегли на весла. Пока я объясняла, кто такой трикстер, мы прибыли на корабль.
— Ваш знакомый предприниматель любезно предоставил прикрытие, — пояснил Тервюрен, прежде чем я решилась начать расспросы. — Смешанная команда сводит риск влияния эльфов почти к нулю.
— Жаль, — тут же влез господин ректор, — что тролли бесполезны в борьбе с жуками: не получится их использовать, вот ведь упоротые пацифисты.
Пришлось наступить самой себе на ногу и напомнить: "Терпи! Ты теперь вроде как солдат, а командиров не обсуждают."
Моя внутренная авантюристка была не согласна, ей хотелось плюнуть господину ректору в чай.
В мореплавании я разбираюсь лишь чуть хуже, чем в магии, то есть — не путаю галс и галстук, но даже мне было понятно: плыть будем долго. Сто семьдесят миль пролива Ангустус быстроходная "Ландрия" преодолеет часов за шесть, а "Зайцу" тащиться шестнадцать. Куда ему спешить? "Троллий мех" — не клубника, не испортится.
Шестнадцать часов не слишком спокойного моря. Я знала: обязательно что-то забуду. Сто раз перебрала багаж, закрыла кран, затушила плиту, заперла ставни. Подстраховалась абсолютно во всем.
И не спросила Гортензию, укачивает ли ее.
Родной Бергюз еще был виден без подзорной трубы, а Зи уже свесилась через борт нижней палубы. Пока господин ректор с помощниками искал амулет от морской болезни, к нам с Зи подошел серый тролль в пестрой бандане и непромокаемой накидке.
— Держи, деточка. Это поможет, — сказал тролль приятным контральто. Газетный кулек, предложенный доброй женщиной, был полон каких-то длинных семян. Зи дрожащей рукой засунула в рот одно. С огромным усилием прожевала. Посветлела лицом и отправил следом целую горсть.
— Ммм… на вкус — жареная кукуруза в сахаре. Что это?
— Так ить, гусеницы, ясно дело. Сушеные, — простодушно, явно без злого умысла объяснила морячка.
— Ой-й… — подруга снова изобразила белье на веревке. Посозерцала несколько мгновений волны и разогнулась.
— Я — норм! — с удивленной радостью воскликнула Зи. — Большущее вам спас…
Вместо тролля рядом стоял Тервюрен.
Следующие два часа нас обвиняли в безответственности и безалаберности. Де Стеррэ, срываясь на визг, снова и снова разжевывал мысль, как сильно мы рисковали. Робкая реплика Зи "Тролли — хорошие, они не могут обидеть людей" только подлила масла в огонь. Дождавшись паузы в гневном монологе ректора, Тервюрен негромко и почти без эмоций сказал:
— Видите голубя, барышни? Он доставил депешу от лютецианских союзников. Их корабль еще не успел покинуть порт, а старики с двуединым даром уже были мертвы. Остались три пары.
Все возражения застряли в горле, так и не прорвавшись наружу. Мы с Зи стояли и ковыряли дощатый пол носками ботинок, словно ученики младших классов. Вот только сравнение Тервюрена со строгим директором больше не казалось удачным. Море подарило ощущение долгожданной свободы, но всего несколько слов, и — мы снова заперты в четырех стенах, разве что стены нельзя потрогать.
"Или можно? Нас не выпустят до конца пути из каюты?"
— Разрешите подышать воздухом? — тихо спросила Гортензия.
— Только под охраной, — сухо бросил инспектор.
На палубу мы не вышли — выползли. Чуть позади нас тут же возникли двое мужчин, не в полицейской форме — обычных матросских куртках, но сотрудников спецотдела вполне можно было узнать по лицам. На лицах читалось: "Дайте нам хоть крошечный повод!" Проверять размеры повода не хотелось, хотелось затаиться в каком-нибудь уголке — подальше от машин и дымной трубы, поближе к морю и свежему ветру.
— Вот же вы котята несчастные! — это снова была морячка в бандане. — Пошли со мной.
Мы вопросительно посмотрели на охранников. Один из них кивнул: "Можно."
Не думала, что женщина на корабле может быть старшим помощником. Не думала, что когда-нибудь окажусь в ходовой рубке парохода. И уж точно не думала, что всем известный штурвал имеет такие размеры: человек бы с ним точно не справился. Огромный тролль-рулевой нас, кажется, вообще не заметил: я была ему едва ли по пояс. Мелькнула мысль, что в сожалениях де Стеррэ есть разумное зерно: плохо, что эти великаны нам не помогут. Я надавала мысли пинков и уставилась вдаль — туда, где, пока не видимый, нас ждал Туманный архипелаг.
Если взглянуть с высоты птичьего полета, архипелаг складывается в длинную, вполне узнаваемую фигуру. Сейчас, конечно, не осталось никаких доказательств, что острова — останки гигантского монстра, но местные жители этот миф очень любят. Ближе к югу вам скажут, что существо было драконом. В северной оконечности, где характер людей так же колюч, как тамошние скалы и ветры, заявляют: "Это был морской змей! Мы сами его победили!" И не дай Сущее в местном питейном заведении-пабе столкнуться фанатам двух версий.
Особенно, когда в очередной раз встает наболевший вопрос "Где у чудовища голова, а где хвост?"
Туманники вообще очень любят гордиться чем-то своим, что у соседей наверняка в сто раз хуже — от сорта виски и до споривного клуба. Как ни странно, именно гордость объединяет все острова воедино. Местные твердо верят: их страна — лучшая, а э-э-эти (брезгливо пальцем в сторону Новых Пределов) или та-а-ам (кивок на пролив Ангустус) — Сущим недоделанные. Самые Сущим недоделанные, разумеется, лютецианцы: вопрос "Почему ваш сахар — не белый?" спровоцирует драку не только в деревенском пабе, но и роскошном отеле.
Причем сахар — единственный не белый повод для гордости, достаточно прочесть названия на географической карте.
Остров Белых Скал, остров Белого Ежа, остров Белого Кролика, остров Белой Капусты, остров Белого Тюленя, остров Пастушьей Чайки… Чайки, правда, неправильного цвета, и вообще не чайки — злые поморники, но кости ягнят, которых они воруют, точно выглядят белыми. Столица Лондин-Верулам занимает бо'льшую часть самого крупного в архипелаге острова Альб. Не нужно знать старо-эллийский, чтобы понять, как переводится это слово.
Эзотерики объясняют страсть к белому чистотой помыслов и прочими красивыми выражениями. Люди более приземленные валят все на климат и магию. Природа маленьких островков может здорово пошутить: чего только стоят кролики, вороватые, как сороки ("Берегите часы, браслеты и кольца!"), или кладбищенские ежи-призраки (Они — не призраки. Но когда ночью, в тумане, среди могил пыхтит нечто белое… кто же поспорит?!)
Климат, по словам местных жителей, просто отсутствует, его заменяет погода. Великий Гипотетический океан подарил архипелагу теплое ласковое течение, и он же подкинул подлянку — высокую влажность. Что сделали островитяне? Правильно: научились гордиться туманами, "…плотными, как кисель, и жуткими, как поцелуй морской девы! Только у нас — лучшие туманы по эту сторону океана, опасайтесь подделок!"
