Начертательная магия (СИ) - Шавлюк Светлана (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Ну, чего застыли, давайте уже рассаживаться.
Вскоре все заняли места у стола. Я оказалась на диванчике между Натой и Аданом. Доминик сел напротив, рядом с ним устроился какой-то высокий парень и еще один переселенец. Ничего особенного. Простые посиделки молодежи. Нас расспрашивали о жизни, о Земле, о том, какие впечатления от Академии и города. Второй переселенец оказался из Беларуси. Я старалась отмалчиваться. Парни неплохо влились в разговор и с удовольствием отвечали на вопросы, поэтому меня не трогали. Я тихонько потягивала легкое вино и слушала других, но долго молчать не удалось, и обратился ко мне именно Лекс.
— Александра, — руки мгновенно вспотели. Неужели все-таки узнал? — ты же из России? — кивнула, настороженно глядя на парня. — А из какого города? Я тоже когда-то в России жил. И Даймон, — мотнул головой в сторону парня, который сидел по соседству.
Присмотрелась. Нет, этот парень не был мне знаком. Я понимала, что если скажу правду, Леша заинтересуется и потребует подробностей, а там и вспомнит обязательно маленькую толстую девочку из детства. Надо бы признаться и закончить на этом, но язык не повернулся сказать правду.
— Из Воронежа, — выпалила я и покосилась на Доминика. Блондин нахмурился. Я молила всех Богов, чтобы он не стал выяснять причины моей лжи сейчас. И Дом промолчал, но сверлил меня недобрым взглядом.
— О, а я из Волгограда, а Даймон из Новосибирска. Я, кстати, лет в пятнадцать мечтал в Воронеже учиться в институте ФСИНа [1].
— Угу, — кивнула и уткнулась в кружку, давая понять, что продолжать разговор не хочу.
Какие уж там, в Воронеже, институты, откуда мне знать. Знала, что один из одноклассников в какой-то военный институт туда уехал учиться. А если начнутся расспросы, то вообще пропаду.
Лекс понял, что я не настроена на разговор, взглянул на Нату, она пожала плечами. Снова внимательно посмотрел на меня. Я делала вид, что не замечаю этого взгляда. Остаток вечера протекал в очень теплой и дружественной обстановке, только Доминик явно был недоволен моим обманом и периодически бросал в мою сторону злые взгляды. Мне было стыдно, но ничего поделать с собой не могла.
— Ты в порядке? — на ухо прошептала Ната.
— Нормально, — кивнула ей и изобразила подобие улыбки.
— Ты какая-то странная, днем была другой. Молчишь все время. Ничего не спрашиваешь, вы с Домиником, что ли, поругались? Он весь вечер на тебя косится.
— Все нормально, Ната, спасибо за беспокойство. А с Домиником я разберусь. Устала просто, — как можно беззаботнее откликнулась я.
— Вот в чем дело, ну так, если устала, никто ведь не держит, можешь отдыхать идти, тем более половина уже разбрелась по комнатам.
— Да, я лучше пойду, — начала подниматься из-за стола.
— Я провожу, — Доминик поднялся вместе со мной.
Придется придумывать оправдания своему вранью. Как противно начинать новую жизнь и новые знакомства с обмана, тем более, Доминик показался мне очень хорошим парнем. И перед ним было особенно стыдно.
Я понуро поплелась к выходу. Вслед раздавались пожелания спокойной ночи от всего факультета. Волшебное место. И доброе. Я такого дружного и открытого коллектива еще никогда не встречала.
Шли молча. Даже удивилась, думала, что Дом начнет задавать вопросы сразу, как только покинем общую комнату. Передумал, что ли? Но я ошиблась. Открыла ключом дверь и уже собралась попрощаться и поблагодарить за вечер, но не успела.
— Заходи, разговор есть, — безразличным холодным тоном произнес он, придержав дверь.
Вошла, села на постель и посмотрела на Доминика. Он вошел следом, закрыл дверь и развернулся, сложив руки на груди.
— Что это было? — после недолгого молчания спросил он.
— Я соврала, — смотрела прямо в его глаза, — мне стыдно, но так получилось.
— У нас так не делается, Саша, на факультете не остаются те, кто не уважает своих соседей и не ценит доброго отношения, — отчитывал он меня, как маленькую. — То, что ты соврала, для меня очевидно, меня интересуют причины.
— Это не важно, — горько улыбнулась, — у вас здесь здорово, но я, наверное, переведусь.
— Почему?
— Да какая разница, Дом? У вас такие, как я, не остаются, вот я и не останусь. Никому от этого хуже не будет.
— Что произошло, Саша? Мне казалось, все было в порядке до встречи с Лексом. Знаешь, я не дурак. Ты сбежала тогда, на лестнице, потом отмалчивалась, когда все собрались, и косилась на него, а в конце концов наврала, что ты не из того же города, что и он. Вы знакомы? — кивнула и опустила взгляд. Вот уж чего не хотела, так это рассказывать все малознакомому человеку. — Ты его почему-то боишься, это очевидно, думаю, и он это заметил. Но он тебя не узнал. Что между вами произошло?
— Я не хочу об этом говорить, — поморщилась.
— Хорошо, — безразлично пожал он плечами, — я спрошу у Лекса. Думаю, он поделится. У нас тут, если ты не заметила, доверительная обстановка.
— Стой, — соскочила с кровати, — не говори ему ничего, пожалуйста.
— Либо ты мне расскажешь все, и я попытаюсь помочь, либо он, но от меня хорошего отношения больше ждать не придется.
— Я сама, — набрала полную грудь воздуха, — садись, — махнула на соседнюю кровать.
Долго смотрела на парня. Признаваться в своей слабости, снова окунаться в воспоминания, это так тяжело. Но я смогла это пережить, смогла сохранить себя и не возненавидеть весь мир. Только страх перед Лексом все-таки не сумела перебороть. Смешно, мне двадцать один год, а я боюсь мальчишку двенадцати лет. Мальчишку из прошлого. Отвернулась к окну и решила рассказать всю правду. Рано или поздно она все равно станет известна.
Глава 4
— Мне было девять, когда в наш дом заселилась семья Лекса. Я была маленького роста, круглая, толстая, неуклюжая, к тому же кудрявая, как баран. Вон, — кивнула в сторону фотографии, — можешь оценить масштаб трагедии. Это фото сделано спустя тройку лет, но мало что тогда изменилось.
Доминик подошел к столу и взял фотографию. Он долго смотрел на изображение, а потом повернулся.
— Это ты? — его брови взлетели вверх. Кивнула. — Да уж, понимаю, почему он тебя не узнал. Ты совсем не похожа на себя.
— Многолетняя работа, — хмыкнула, — вот таким ребенком я была. К тому же наивная, не знающая человеческой жестокости. Особенно детской жестокости. В младших классах, конечно, подшучивали, но не постоянно. А потом появился Лекс, который очень быстро влился в одну из компаний сверстников. Он жил в соседнем подъезде. Естественно, мы часто встречались на улице, да и познакомились быстро. Мне он казался жутко взрослым и красивым. Особенно глаза и улыбка. В общем, влюбилась я в смуглого мальчишку из соседнего подъезда. Классика, — горько улыбнулась, — около года всюду таскалась за ним, но о своих чувствах не говорила. Стеснялась. И лучше бы вообще ничего не говорила. Они постоянно пытались отвязаться от меня. Я ведь на три года младше, им со мной не интересно, само собой, но тогда мне море было по колено. Я хотела быть рядом с объектом своего обожания. И вот, спустя почти год, решилась признаться. И призналась. Попросила отойти от друзей и сказала, что люблю его. Он сначала удивился, его губы дрогнули и разъехались в улыбке. А потом запрокинул голову и рассмеялся. Громко, звонко. И этот звон я помню до сих пор, как и его слова.
«Ты мне-то это для чего сказала? — отсмеявшись, спросил он. — Ты же малолетка. К тому же толстая, фу, и кудри эти несуразные. Сашка, похожа на барашка, — и снова залился смехом. — Любит она меня».
Я тогда сбежала. Дома плакала. Маме сказала, что ударилась. Обидно было, конечно, но я бы, наверное, пережила. Первая любовь, всякое бывает, забылось бы и все. Но на этом ничего не закончилось. Его друзья, естественно, слышали слова Лекса и подхватили дразнилку, а еще и издевались над тем, что я в Лекса влюбилась. Потом и в школе это подхватили. Меня не били, но шутки с каждым днем становились все жестче, слова все резче. У одноклассников даже своеобразное соревнование было, кто придумает шутку пообиднее. Лекс тоже смеялся. А меня унижали, тыкали в меня пальцем. Жирная, свинья, тупая — это самое безобидное из того, что я слышала. Учителя закрывали глаза, им лишние проблемы были не нужны, тем более я не жаловалась, только все ниже опускала голову и все яростнее хотела похудеть. Лекс пару раз подходил ко мне, когда был один. Долго смотрел, хмурился, а потом начинал смеяться, как в первый раз. Я ненавидела себя. Ненавидела свои волосы, которые закручивались в пружину, ненавидела свои ноги, которые казались мне огромными, свой живот, щеки, которые наплывали на глаза. Казалась себе уродиной. Даже в школу не хотела ходить. Лет в одиннадцать решила похудеть. Я год мучила себя всякими диетами. Врала родителям, что кушаю, а сама голодала. Не похудела, только проблем с желудком огребла. Попала в больницу. Пришлось признаться родителям, что все из-за лишнего веса. Ох, как ругался папа. Я думала, он меня прибьет. А потом, после больницы, меня сводили к эндокринологу, который назначил курс лечения из-за каких-то там нарушений, а папа отвел меня в тренажерный зал. Из-за проблем с желудком меня посадили на диету. Но теперь уже на ту, что врач прописал, а еще и Кит плотно взялся за мое физическое развитие. Смешки прекратились только спустя пять лет после признания. Я похудела, выпросила у родителей утюжок для выпрямления волос, да и Кит что-то там сделал, что Лекс и компания больше ко мне не подходили. А потом Лекс и вовсе уехал. Нет, меня не стали любить в школе, но хотя бы издевательства на почве внешности прекратились. Но с тех пор я боюсь говорить о своих чувствах. Боюсь, что меня снова обсмеют. Боюсь вновь оказаться козлом отпущения и тем, в кого не грех плюнуть. Боюсь, что Лекс, узнав правду, вновь рассмеется. Благодаря Никите научилась отстаивать себя, если надо, и по морде дать смогу, но Лекс… Я на него смотрю, а вижу того мальчишку, и у меня все внутри сжимается. Мне кажется, что все начнется сначала. Я понимаю, что мы уже взрослые, и это глупости, но ничего не могу поделать с собой. Те пять лет были для меня адом. Это был один сплошной кошмар, из которого я с трудом выбралась. И возвращаться туда не хочу. Никогда.
