Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая (читать книги без txt) 📗
Теперь оба тролля смотрели на меня, как на сумасшедшую.
— Тьфу ты! Вы. Убили. Человека. В человеческом государстве. Живущем по человеческим законам. По которым за убийство отправляются на эшафот. Если докажете невменяемость, тогда — пожизненное заключение, попрощайтесь с сыном. Если купите ораву адвокатов, тогда — возможно — высылка из страны, попрощайтесь с бизнесом. Неужели нельзя было просто связать негодяя и сдать в участок?! Если полиция Холмов безнадежна, это не значит, что везде то же самое.
— И что нам теперь делать? — спросил Олгот из'Эхэ.
— Нам?!
Я упала в кресло, и сжала руками голову, как недавно — мой наниматель.
"Проклятье! Он прав: я, по меньшей мере, — соучастник. Можно, конечно, разрыдаться и сказать, что нелюдь меня заставил… Можно. Кому-нибудь другому. У меня на подобные слова не повернется язык."
Я подняла глаза. Олгот уже добрел до своего кресла, а Сойво не придумал ничего умнее, как прикрыть труп уголком ковра.
"Та-а-ак! Что бы сделала героиня романа Карнеолы Миллер? Вариант 'Не влипла бы в подобную историю' отпадает."
Я встала и обошла стол.
— Кажется, есть идея. Для начала покажите руки.
— Ммм?.. — на радость шовинистам тролль являл сейчас картину полнейшей заторможенности. Пришлось нагнуться и взять его за руку. Охранник настороженно шагнул вперед, но в этот раз не как тень: пол все же скрипнул — своего рода предупреждение.
— Вы! — обернулась я к охраннику и ткнула его пальцем в грудь. В грудь не попала — рост не тот, попала в пряжку ремня на штанах. Сойво послушно предъявил мне ручищи.
— Да нет! — отмахнулась я. — Ступайте и принесите несколько видов веревок. Толстые и потоньше, но не слишком. Шнуров не надо, канатов тоже. Поторопитесь — скоро рассветет!
— Это еще зачем? Для колдовства? — озадачился Сойво, покосился на хозяина и все же пошел выполнять поручение.
— Предлагаете инсценировать самоубийство? — горько усмехнулся Олгот. — Где же его повесить — на елке или на березе?.. Я, пожалуй, выпью. Вы чего-нибудь желаете?
"Ну, начинается!"
— Нет! И вам тоже не следует!
Олгот мрачно засопел, но от реплики воздержался. А я, признаюсь, вздохнула с облегчением: пусть уж лучше он злится, чем пребывает в прострации.
Сойво вернулся очень быстро и принес в охапке мотки веревок. Я жестом велела разложить их на полу и выбрала более-менее подходящий.
— Теперь отрежьте кусок длиною… гм-м… с вашу руку.
— Я и оторвать могу, — отмахнулся охранник.
— В угол поставлю!
Олгот издал нервный смешок. Сойво растерянно моргнул — наверное, подумал, что я уже колдую. Сама я над собой не посмеялась — к этому не располагал мертвец посреди комнаты.
В ту ночь к результатам наблюдений за троллями я прибавила весьма скорбное знание: не зависимо от цвета и ситуации на слова женщины тролль реагирует, как вполне человеческий мужчина. Каждую просьбу приходилось повторять по два-три раза. Наконец я выяснила, что шея трупа не сломана — судя по всему, Олгот ухитрился пережать человеку блуждающий нерв, наорала на Сойво "Нет, ничего не доламывайте!" и заставила его примерить трупу веревку. После этого случилась заминка:
— А галстуки-то я завязывать не умею, барышня, — опечалился Сойво. — Потому как не ношу.
— Я завяжу! — вызвался Олгот. Снова пришлось рявкнуть. Тот подчинился и объяснил охраннику, что надо делать. Закончив завязывать, Сойво уронил труп и обеспокоенно взглянул на хозяина:
— Принести ведро с песком? Вдруг с колдовства че-нибудь загорится?
Я застонала. Тролли выглядели озадаченными. Пришлось мысленно махнуть на них рукой, а вслух спросить, сколько покойник зарабатывал. Задание "положить в карман мертвеца щедрую премию" тролли выполнили без возражений. Я уже не пыталась понять, почему.
— Все! — торжественно объявила я. — Теперь пойдите и незаметно бросьте его в реку — где-нибудь ближе к гавани.
— Может, лучше в мо… — начал Сойво, увидел выражение моего лица и покорно испарился с трупом на плече.
— Вы не объясните суть этого странного ритуала? — мягко поинтересовался Олгот.
— Если ваш охранник справится, узнаете из утренних газет, — я села на диван и принялась расшнуровывать туфли. — А если не справится… тогда уже не важно.
— Почему было в самом деле не повесить его на дереве? Или закопать в уголке двора? — тролль удивлено наблюдал за моими манипуляциями.
— Чтобы дворецкий учуял тело в земле? Или чтобы садовники нашли сюрприз на ветке? Вы всех слуг собираетесь посвятить в случившееся? — наплевав на приличия, я легла на диван и примерилась к подлокотнику. "М-да. Жестковата подушка, но выбирать не приходится."
— Гм. А сейчас вы что делаете?
— Устраиваюсь на ночлег! А вы ступайте… в свое гнездо.
— Я прикажу подать экипаж! И дам вам выходной, два, если желаете.
— Я желаю, чтобы вы подождали сутки и обратились в полицию. Всем будете говорить, что зверовод получил за свою заботу о ребенке премию и выходной, но после выходного не вернулся. Охранника научите говорить то же самое, и пусть, как придет, заправит кровать во флигеле. Для полиции изобразите волнение и тревогу. Скажите, что сын плачет, мол — некому лечить сову. Как-то так. Все запомнили? Запомнили, или будем повторять пройденное?!
Тролль буркнул что-то, походящее на согласие.
— Да, и погасите лампы, будьте любезны.
Лишь оставшись одна в темноте пустой комнаты, я осознала, что меня трясет. Сильнее всего дрожали руки. Зубы почти не стучали, но я все же стиснула их — только прикушенного языка мне не доставало для полного счастья! — и свернулась на диване клубком. Сделалась настолько незаметной, на сколько было возможно, жалея, что под диваном слишком мало места, чтобы забиться туда, и стала перебирать в голове события последних часов. Нет, меня трясло не от страха перед трупом. Окажись под рукой у Олгота шпага или кинжал, все было бы иначе — чужая кровь неизменно вызывает у меня слабость в коленях, но этот мертвец не слишком разительно отличался от виденных мною на похоронах родственников. И — нет, дело было не в убийстве, как таковом. По-настоящему жутко было осознать, что я ни единой секунды не раскаиваюсь. Я — человек. На моих глазах тролль убил другого человека, но все мои симпатии — на стороне убийцы, потому что — будь я проклята Сущим! — истинным нелюдем оказался вовсе не он.
Меня разбудила не полиция, а яркое солнце и чувство голода. Часы на камине показывали без пяти минут полдень. Мгновение я соображала, как это мне удалось проспать допоздна на неудобном диване. Ах да. Надо же! По головой у меня была мягкая подушка, поверх ног — плед.
Скрипнула дверь, в комнату заглянула кухарка. Исчезла, и вскоре снова вернулась — с подносом. На подносе красовалась яичница с помидорами, сырные тартинки, сок и свежий номер "Вестей Бергюза".
"В реке Бергезе найден труп!" — гласил заголовок на первой странице. — "ПЕНЬКОВЫЙ ДУШИТЕЛЬ ВЕРНУЛСЯ!"
— И все равно я не понимаю, — пожаловался Олгот. Мы сидели за столом на поляне. Тууфи лежал в траве поодаль, болтал ногами и решал примеры для третьего класса человеческой школы.
— Знаете, что такое полицейский бал? — ответила я вопросом на вопрос. Мой собеседник покачал головой. Я вздохнула и откинулась на спинку стула:
— Это — нечто! А случается это нечто дважды в год, на дни Летнего и Зимнего Солнцестояния. Незамужние кузины, дочери, внучки полицейских и прочие жертвы, не успевшие попрятаться кто куда, танцуют и выслушивают от партнеров увлекательные истории. От констеблей — подробности погонь и арестов. От сержантов — интересные повадки убийц и маньяков. От патанатомов — не менее интересные детали вскрытий. Под конец вечера все дружно удивляются, почему дамы не притронулись к пуншу и закускам. Кстати, я как раз притрагиваюсь: пунш обычно скверный, а вот канапе неплохи.
