Для тебя я ведьма (СИ) - Вечер Ляна (книга регистрации .TXT) 📗
— Наверное, — пожала плечами, чувствуя — Тор и правда рад меня видеть. — Послушай, Ромео рассказал, что ты вызвался быть палачом Марио. Это правда?
— Правда, — доброе расположение духа мгновенно покинуло инквизитора, в глазах мелькнули чёрные точки. — Его не будут судить, а значит, и пытать не станут, но я приложу все усилия, чтобы смерть этой твари была медленной и мучительной…
— Стой-стой-стой! — крепко обхватила пухлые щёки Торе. — Смотри на меня, Сальваторе, — впиваясь взглядом в почерневшие глаза мужчины, старалась понять, что с ним случилось. — Где тот человек, в чьём сердце живёт вера? Где ты, Тор?
— Я не молился сегодня, — он накрыл ладонями мои пальцы и сомкнул веки.
— Не делай этого. Пусть Марио казнят без тебя, прошу…
Инквизитор открыл глаза, чернота сменилась глубоким синим с едва уловимыми белыми прожилками. Ветер играл с его кудряшками, а я так и не могла понять, что он чувствует. Эмоции смешались, словно самое сложное ведьмовское зелье, рецепт которого вот так с ходу не разгадать.
— Амэ, я инквизитор, — Торе говорил шёпотом. — Убил стольких, что тебе и в кошмаре не привидится. Пытал не меньше сотни женщин, и не все они были ведьмами.
— Ты был инквизитором, Сальваторе. Теперь всё иначе, ты — моя часть, моя душа.
Клянусь копытами козлоного Сильвана, видела, как в его глазах набрались слезы. Жгучая искорка мелькнула в груди, я вздрогнула от собственных мыслей — захотелось коснуться поцелуем пухлых губ. Святейшие печати, что на меня нашло?!
— Откуда ты взялась такая, а? — Торе, наконец, улыбнулся. — Перевернула всё с ног на голову, держишь за жабры — глаза того и гляди вылезут. Чуть не разрыдался.
— Не пойдёшь?
— Да куда я теперь пойду заплаканный? — инквизитор откинулся на лавке и картинно шмыгнул носом.
— Дурак, — ткнула кулаком в мягкий бок. — А что там у тебя? — поймав момент, решилась спросить про свёрток.
— Подарок для синьорины, — Торе отодвинулся и положил его между нами. — Открывай.
В предвкушении закусила губу и, чуть не взвизгнув от восторга, дёрнула за ленту, распуская бант. Разодрав шелестящий пергамент, подумала, что ослепла — на секунды свет в глазах погас. Платье! Просто сногсшибательное бархатное платье с широким капюшоном. Бордовая ворсистая ткань, элегантный крой, аккуратный шов. Обтягивающие рукава от локтя расходились клином, совсем чуть-чуть изящного кружева и шнуровка на груди, юбка будет струиться по ногам. Да это же целое состояние!
— Ну, нет, Амэ! Моих денег хватит, чтобы купить для тебя ещё одно платье, а потом вместе пойдём побираться, — инквизитор снова знал, о чём я думаю. — Прими как извинения за то, что простудил тебя, — добавил, оставив шутливый тон.
— Спасибо, Тор, — щупала плотную подкладку, не веря, что это действительно для меня. — Ой, а там ещё что-то! — достала из разодранной бумаги сапоги из мягкой кожи и окончательно разомлела.
— Переодевайся, синьорина Амэ. Пойдем завтракать. Поведу тебя в лучшую кофейню Польнео.
— Что такое «кофейня»? — щеки загорелись — он знает «лучшую», а я даже не подозреваю, что значит это слово.
— Увидишь. Поторопись, голод скоро сведёт с ума.
— Но… Ромео… он сказал, что я могу уйти в конце его смены, наверное, ещё слишком рано.
— Так, Амэ, — инквизитор поднял меня за локоть, сунул подарки в руки и подпихнул в сторону госпиталя, — передай лекарю, что старший по званию приказал отпустить тебя. Пока не уволился, имею право. Давай-давай, куколка! — он прошёлся пальцами по рёбрам, и я, взвизгнув, побежала переодеваться.
***
Теперь я знаю, что такое кофейня. Это место, где за вход берут три золотых. Где на круглых столиках расставлены вазы с цветами, так, что малюсенькие чашечки того и гляди скользнут на пол от одного неловкого движения. Где со стен на тебя смотрят портреты знатных особ в золочёных рамах, а булочка встаёт поперёк глотки от надменных взглядов посетителей.
Сальваторе быстро сообразил — ведьма в заведении для «избранных» чувствует себя, мягко говоря, не в своей тарелке, и стал дурачиться. Не обращая внимания на чопорных соседей по залу, он сгрёб со стола вазу, стряхнул воду с цветов и вручил их мне. Пришлось принять — не отказываться же от букета. Когда нам принесли кофе, Торе смешно оттопырил мизинец и, приложив губы к краю чашки, звучно шваркнул горячей жижей.
— Перестань, — хихикнула я, — все смотрят.
— Пусть смотрят, — кивнул кудрявый, — мне-то что? Эй, любезный, — он обратился к мужчине за прилавком, — у нас закончились булочки!
— Желаете ещё?
— Десять булок, — не задумываясь, выпалил пухлый инквизитор.
— Это всё?
— Тирамису. С собой заверните, — отправляя последний кусочек сдобы в рот, заявил Тор.
На минутку попыталась представить Сальваторе худым — зрелище не для слабонервных. Нет уж, пусть жуёт булки и этот свой «тира…», «тимира…» — то, что завернут с собой.
— Чуть не забыл, — Торе отряхнул руки и достал из-под куртки свиток на деревянных валиках. — Поздравляю, синьорина Амэ, вы почти сохранили имя.
Не сразу решилась развернуть документ. Волнительный момент — узнать, кто ты. Мне нравилось быть Амэрэнтой Даловери, несмотря на бедность и необразованность. В бездну всё! Решительно развела валики и принялась читать. Теперь я — Амэно Гвидиче, родом из Витачи — маленького городка на юге. Подробное описание внешности, освидетельствование лекарем раны, от которой остался шрам на брови, и пара строк о приюте, где я выросла.
— Амэ, всё в порядке? — Тор наклонился к столу, заглядывая мне в глаза.
— Да-да, всё хорошо, — стыдно признаться — слишком медленно читаю. На короткий текст свитка у меня ушло не меньше четверти часа.
— Понимаю, тебе нелегко сейчас, — инквизитор сбавил голос, забирая поднос с булочками.
— Сама не знаю, что сложнее принять — новую себя или мир вокруг, — зашептала я, когда служитель кофейни вернулся за прилавок.
— Что не так с миром?
— Всё. Знаешь, вчера одна синьора в госпитале сказала правильную вещь — земли Ханерды утонут в крови, если безумие не остановится. Охотники на ведьм, святейшая инквизиция, ополоумевшие сёстры…
— Ты бы хотела всё изменить, Амэ? — Сальваторе вдруг стал очень серьёзным.
— Не знаю, — пожав плечами, отвела глаза. — Вчера я почувствовала, насколько страшна пытка, потом видела, что делает с людьми бездна. Ни охотникам, ни инквизиции не остановить безумия, а ты спрашиваешь — хотела бы я что-то изменить…
Тор встал из-за столика, прошёлся до прилавка, где ждал своего часа десерт на вынос, забрал его и стремительно зашагал к выходу. Я чувствовала, как заходится его сердце, как волнение ледяными лапами хватает за душу. Что с этим синьором? Выбежала за ним и, придерживая бархатный подол, понеслась следом.
— Тор! Торе! — мой крик ударил инквизитора в спину, он остановился. — Что я такого сказала? — добежав до кудрявого мужчины, с удивлением обнаружила в его глазах растерянность.
— О, прости, — нахмурившись Тор, затряс головой, — я задумался.
— Ничего себе — задумался он! Бросил меня в этом приюте напыщенных индюков и смылся.
— Амэ, нам нужно серьёзно поговорить, — не обращая внимания на возмущение, он ухватил меня под локоть и быстро зашагал по улице.
Погода портилась. Небо стремительно застилали грозовые тучи, люди спешили утащить с дворов кадки с растениями. Польнео напоминал разрушенный муравейник — все куда-то бежали, спешно останавливали экипажи, чтобы укрыться в каретах от скорого ненастья. Инквизитор тащил меня сквозь эту суматоху и молчал. Оставалось быстрее шевелить ногами, чтобы не расстелиться на мостовой. Держу пари — Тор и в этом случае не остановился бы.
— Слушай, завтра утром у меня назначена встреча со Святейшим жрецом Польнео, — он на ходу накинул мне на голову капюшон платья, укрывая от крупных капель начинающегося дождя. — Я должен доложить о смерти отряда и о Амэрэнте Даловери, но… — Торе чуть замедлил шаг.
— Давай спрячемся, ливень будет, — не могла отдышаться от быстрой ходьбы.
