Оборотень на щите (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина" (книги txt) 📗
Старик кивнул сыновьям, один из них сделал шаг к двери — но Ульф быстро сказал:
— В моем роге хватит эля на двоих.
А потом, уже разворачиваясь к жене, он внезапно припомнил — на драккаре Свейта даже чаши полоскала с мылом.
Выходит, брезгливая.
Однако Хролиг встревожен слухами, гулявшими по городу. И если жена хоть немного поморщится, приложившись к рогу, от которого не воняет мылом, старику это не понравится.
Эль пришедшему предлагают не просто так — тот, кто пьет в чужом доме, становится гостем. И не должен вредить хозяину. А отказавшийся от эля явился не с миром…
Рог в руке Ульфа смотрелся страшновато. Кость на просвет казалась какой-то мутной, словно ее покрывал налет. Край рога украшала неровная железная полоса с выдавленными узорами, надежно забитыми темной грязью.
Но старик не просто так потребовал, чтобы я выпила эля, решила Света. И протянула руку, изобразив улыбку.
Ульф в ответ глянул благодарно. Сам вложил рог в ее забинтованную ладонь — а следом глаза его блеснули плавящимся янтарем.
Ему хорошо, подумала Света, глотнув горько-кислой жидкости, похожей на перебродившее пиво, смешанное с виски. Раз оборотень, значит, организм сам все лечит. Наверно, и с расстройством желудка справляется на раз. И паразитов запросто выводит…
Она, не останавливаясь, сделала два больших глотка. А когда оторвалась, чтобы вдохнуть воздуха, Ульф поспешно отобрал у нее рог. Заявил:
— Остальное я допью сам. Уж больно твой эль хорош, Хролиг. Крепкий, как я люблю. У женщины от такого и голова может закружиться.
— Да, эль с моего стола не для баб, — согласился Хролиг. — Это напиток мужчин. Моя старуха знает в этом толк. Ну, пошли?
Ульф осушил рог, отдал его одному из мужчин и кивнул Свете на дверь. Сам первым шагнул к выходу.
Старик с сыном двинулись следом. Но как только вышли, обогнали их.
В темноте дом ярла Скаллагрима походил на дом Хролига. Такой же вытянутый, с мелкими окошками.
Однако внутри он выглядел по-другому. За дверью уже не было поленниц, землю прикрывал настил из досок. А со стропил свисало целых два альвовых шара. И открыли им сразу, как только Хролиг назвал свое имя. Стоявшие у входа вооруженные мужчины посторонились, пропуская гостей.
Ульф, входя, запихнул Свету себе за спину. Но в следующий миг дружно лязгнули мечи, покидая ножны. Их окружили, и Света оторопело уставилась на клинки, нацеленные на оборотня — и на нее…
— Мы пришли с миром, — рыкающе сказал Ульф. — Позовите Скаллагрима.
На щеках у него мгновенно проступила грязно-молочная шерсть. Заострились и подросли уши — еще не волчьи, уже не человечьи.
— Позовите ярла, — почти пролаял Ульф. — Мы пришли, чтобы погасить огни в крепости.
Хролиг, стоявший перед Ульфом, крикнул:
— Опустите оружие. Или вы меня не узнали? Где ярл?
— Мы узнали не только тебя, Хролиг, — отозвался один из мужиков. — Но и того, кого ты привел.
Остальные угрюмо молчали. В прорезях шлемов колюче поблескивали глаза.
— Это же оборотень, служивший Торгейру, — добавил говоривший. — И его жена-колдунья. Как ты посмел притащить их к ярлу, Хролиг?
Надо было попросить Ульфа вырезать руну Щита на какой-нибудь щепке, потрясенно подумала Света. Сама виновата. Расслабилась, посчитав, что худшее позади…
К тому же в памяти были свежи слова Ульфа — что руны, которые она помнит, всегда с ней. Нужно лишь начертить на земле знак, и коснуться его. Но как сейчас пригнуться к земле?
Под носом у Светы, в двух пальцах от ее горла, подрагивал меч. Неярко поблескивало синеватое лезвие, на острых кромках серебрились царапины — и мелкие, от точила, и глубокие, словно там по клинку рубанула чужая сталь…
А затем хлопнула дверь слева. Торопливо вошел мужчина в кольчуге — невысокий, но с богатырским размахом плеч. Из-под личины шлема торчала короткая темно-русая бородка, глаза прятались в тенях, сгущавшихся в прорезях.
— Скаллагрим, — придушенно прорычал Ульф. — Мы пришли, чтобы погасить огни.
— Ярл, он вернулся в Нордмарк, чтобы помочь, — поспешно добавил Хролиг. — Ярл Ульф уже шел в Ульфхольм, но в пути услышал о наших бедах. И явился сам, по доброй воле.
— Опустите мечи, — буркнул Скаллагрим. — Приди он убивать, вы уже легли бы…
Воины опустили мечи, ярл сделал несколько шагов. Махнул рукой, приказывая Хролигу и его сыну отойти в сторону. Сказал, уже снимая шлем — лицо у Скаллагрима оказалось нестарым, глаза блеснули холодно, льдисто:
— Вижу, ты теперь не можешь держать себя в руках, ярл Ульф. Это плохо. Мои люди, глядя на твои клыки, доверием к тебе не проникнутся. Ты будешь чуять их запах, они будут смотреть на тебя… и злости у них только прибавится. А конца этому не будет.
Выйдет замкнутый круг, мысленно согласилась Света с хозяином дома. И коснулась спины Ульфа. Ощутила бугры мышц, залегавших как-то не по-человечески…
Ярл Скаллагрим, точно уловив это движение, шагнул в сторону и взглянул на нее. Спросил бесстрастно:
— Ты жена Ульфа? Колдунья, как все говорят? Огни в крепости собралась тушить ты?
Света кивнула. Спина Ульфа под ее рукой дрогнула, он сказал слегка невнятно — но все же сказал, не пролаял:
— Если твоим людям это не нравится, ярл Скаллагрим, мы можем уйти. Дым из Нордмарка до Ульфхольма не долетает, и нюхать его придется не нам. Если народ Нордмарка не хочет принимать помощь от волка и его жены — быть по сему.
— Не спеши, ярл Ульф. — Брови Скаллагрима сошлись на переносице. — Не знаю, как другие, а я буду рад, если вы потушите пламя в крепости. Но сначала я кое-что спрошу. Прямо сейчас, хотя умней было бы дождаться, пока вы погасите огни…
— Я ценю твою честность, ярл, — по-прежнему невнятно сказал Ульф.
Скаллагрим пару мгновений молчал. Потом уронил:
— Так отплати такой же честностью, ярл Ульф. Ты один из тех, с кем мы дрались плечом к плечу. Нельзя забывать о прошлых битвах, я всегда это говорил. Ответь мне на один вопрос. Если твоя жена умеет тушить огни, которые не гаснут от воды и песка, может, это она их зажгла?
— Нет, это сделала Хильдегард, — объявил Ульф. Голос его звучал уже чище, разборчивей. — Она давно хотела испробовать руну Фе, руну Огня. Вспомни, ярл Скаллагрим — после возвращения в Нордмарк я стал подручным Торгейра. Я слышал, о чем он беседует с Хильдегард. А сегодня я узнал, что Торгейр не вышел из опочивальни, когда заполыхали огни. Он не захотел даже взглянуть на них, словно знал, кто разжег это пламя. Как будто все случилось по его воле. Подумай сам, ярл Скаллагрим — стал бы ты отсиживаться в опочивальне, если в твоем доме неизвестно кто запалил огни? Да еще рухнула стена?
— Нет, — уронил ярл. — Нас самих это удивило…
И Света, подавив всплеск изумления, подумала восхищенно — силен Ульф приврать.
— Подозреваю, что и стену в крепости разрушила Хильдегард, — рыкающе бросил Ульф. — После Фе она хотела опробовать руну Разрушения, Хагалар. Но Хильдегард стала колдуньей недавно. По неопытности она могла ошибиться, творя рунное колдовство. А Торгейра не встревожили ни огни, ни упавшая стена, потому что он знал, каких рун коснется Хильдегард в эту ночь.
Света, стараясь поравнодушней смотреть на Скаллагрима, вспомнила, как ее бабушка говорила про некоторых — такого и в ступе пестом не вобьешь…
— Но если твоя жена хочет потушить огни, значит, она тоже занимается такими делами? — быстро спросил Скаллагрим. — И где вы были в ту ночь, когда в крепости загорелась земля? Наутро тебя видели на улицах Нордмарка. Поговаривают, что вы с женой приложили руку к исчезновению Торгейра и Хильдегард. Ярл Арнстейн, отец Хильдегард, кричит, что его дочь боялась колдуньи, на которой ты женился. Что во всем виновата она. И ты, конечно…
— Если Хильдегард так опасалась моей жены, почему она звала ее в крепость? — рыкнул Ульф. — Огги, которому оттяпало руку, может это подтвердить. Он и двое парней стояли рядом, когда Хильдегард об этом говорила. И той ночью моей жены в крепости не было. Накануне вечером она открыла дыру в стене, позвала меня, и я ушел. Ночь мы провели в хижине, вдали от Нордмарка. На рассвете я вернулся — опять через дыру в стене, открытую женой. Однако Торгейра в крепости я уже не нашел. Зато унюхал пожары, и решил уйти в Ульфхольм вслед за другими оборотнями. А в пути моя жена услышала о ваших бедах, и захотела помочь людям Нордмарка. Поэтому мы пришли. Но если вам не к спеху, можем уйти.
