Сиротка для Дракона. Новенькая в Элитной Школе Истинных (СИ) - Кофей Ева (электронная книга .txt, .fb2) 📗

На самом деле даже лучшие друзья часто отказываются от человека, если он пережил травмирующее событие. Если он больше не весёлый, никак не развлекает и молчит.

А тут кучка незнакомцев согласны общаться со мной через тетрадку. Я не могу до конца поверить в их искренность и сама же страдаю от этого. А хотелось бы расслабиться.

— Договорились? Тут деревянная задняя часть и тебе будет удобно писать даже в коридоре.

А вам будет удобно?

Неужели хватит терпения?

Всё же киваю. Пока в моих волосах не окажется завтрак, а школьный шкафчик не забьют окровавленными прокладками...

— Итак, сколько тебе лет? — спрашивает Тетта.

Я крупно пишу, что семнадцать, затем, подумав, добавляю: «Через неделю будет восемнадцать».

И тут жалею, потому что терпеть не могу свой день рождения.

— Как круто! Через неделю это, через две — день любви! А потом и выпускной! — Манфрик тонет в будто бы даже искреннем восторге.

«ЗАБУДЬТЕ», пишу я.

— Да она мрачная, — усмехается Брендон. — Мне нравится.

— А ты это ещё не понял? — спрашивает Глория.

— Мрачная и чокнутая или агрессивная — это разные вещи.

— Ладно, давайте дадим ей поесть, лучше расскажите о...

Но я, сквозь дрожь во всём теле от неожиданного общения со сверстниками, отчего-то снова принимаюсь строчить в тетрадь. На этот раз выходит вот это:

«Почему мистер Томпсон ещё жив?»

Все почему-то валятся на стол от смеха. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, как это прозвучало.

— Я же говорю, мрачная, — Брендон даже выглядит чуть-чуть более вовлечённым в наши посиделки.

— Ты имела в виду из-за потери истинной? — выпрямляется Глория. — Ну, ведь с гораздо большей вероятностью умирают истинные, а не сам дракон. Или сама. В истинных же их сила, получается, со смертью партнёра они её лишаются. И жить становится нестерпимо. По многим причинам.

— Физически больно, словно в тебе одновременно сотня ножей, которые никак не достать. Так говорят. Ну и морально. Многие вообще сходят с ума. Такая ведь связь сильная... Многие сами... ну... — Манфрик передёргивает плечом.

Я чувствую, как бледнею, по спине пробегает холодок.

— Но можно держатся, мистер Томпсон этому подтверждение. Он держит себя в руках. И нас тоже. Вообще, ему предрекали блестящее будущее, потом случилось то, что случилось, и его и вовсе похоронили. Но уже через год он стал директором Драгон-Холла. Здесь он был одним из лучших учеников. Это витраж сделали после его выпускного. Так все говорят.

Я вспоминаю впечатление, которое произвёл на меня директор.

Как он умудрился, потеряв всё, не рассыпаться в прах?

И даже смеяться так красиво, что замирает сердце?

Собираюсь выпить сока, как вдруг кто-то сзади касается волос.

Вздрагиваю и резко оборачиваюсь.

— Испугалась, детка? — спрашивает обладатель острой ухмылки и безумно милых ямочек на щеках.

Радион.

И как я сразу не заметила этот навязчивый запах табака и мяты?

Во взгляде чёрных глаз интерес и насмешка.

— Чего ты хочешь? — спрашивает его Глория.

Мне тоже очень интересно.

Глава 10. Медпункт

Я… да что происходит?

— Ничего особенного, — усмехается Радион. — Мистер Томпсон попросил проводить новенькую до медпункта.

Странно, ведь он говорил, что придёт за мной сам.

Впрочем, мало ли какие у него могли появиться дела.

Особенно теперь, когда я представляю, как он себя чувствует на самом деле. Интересно, какие у него глаза за красными линзами?

— Вот, — Радион протягивает мне большой закрытый стакан. — Хочешь каппучино?

Убираю блокнот в рюкзак и поднимаюсь. Принимаю комплимент в виде кофе — вынуждена признать, что он сейчас как нельзя кстати. С удовольствием грею руки и замираю. Как мне… как мне попрощаться с ними?

— Ты идёшь?

Он касается моей талии, но я слишком сосредоточена на задаче не выглядеть грубой, острой и настороженной, чтобы его оттолкнуть.

— Всё нормально? — спрашивает Глория.

И я…

Я…

Делаю из своих уголков губ что-то похожее на улыбку.

Она неуверенно и должно быть недоумённо улыбается в ответ.

Ну всё, больше ничего делать не буду. Махать рукой глупо, наверное. Отворачиваюсь, бью Радиона по пальцам и делаю глоток сладкого горячего кофе. Пенка ещё и шоколадной крошкой посыпана — слишком вкусно, чтобы быть правдой.

— Я уже слышал, что ты не говоришь. Что делаешь это не из вредности, — добавляет он, усмехнувшись, когда мы выходим из столовой. — Прости, если я был груб. Это последнее, чего мне бы хотелось…

Вот же лукавый сукин сын!

Он проводит меня до кабинета, но не разворачивается, как мне бы хотелось, а остаётся там вместе со мной. Садится, перекинув ногу на ногу, наблюдает за всем и будто чего-то ждёт.

— Мистер Коллинз часто помогает мне здесь, — лишь спустя пять минут поясняет мне мисс Стрипс, медсестра. — Материнская линия у него — врачи, и сам он собирается стать хирургом. Уже многое умеет. Не волнуйся, Айрис, я лишь возьму кровь на анализы. Вот так… Не больно ведь было? Есть ещё какие-то симптомы, помимо того, что я наблюдаю?

Передёргиваю плечом, достаю блокнот и пишу: «Из глаз и ушей иногда идёт кровь. Иногда трудно дышать. Падаю в обмороки. Иногда сплю сутками. Иногда тошнит. А так всё хорошо…»

— А ты очень оптимистичная, — произносит она с улыбкой и выпученными глазами.

Радион на это хмыкает.

По телу пробегает дрожь.

— Слушай, я должна провести экспертизу. Постараюсь как можно скорее. Завтра узнаю точно, по нашей ли части проблемы. И если да, то пропьёшь усиленный курс лекарств и будешь чувствовать себя просто чудесно. Хорошо?

— Мисс Стрипс, вы ведь ещё даже не завтракали, — говорит Радион. — Раз на этом всё, идите в столовую, пока всё не разобрали.

— Да что ты… Я подожду, когда у детей уроки начнутся. Ведь через двадцать минут?

— Да, но там ваши любимые булочки, — улыбается он. — А я подожду здесь, приму всех, кто придёт. Но едва ли кому-то станет плохо. В крайнем случае позову. А Айрис всё равно нужно ждать директора. Пусть посидит вместе со мной.

Она несколько мгновений думает и выдыхает:

— Ну что ж… уговорил. Ведите себя хорошо.

Наверняка она без ума от него. И это вполне себе можно понять. Думаю, что и миссис Ретти слюной капает, но это уже мерзость.

Медсестра уходит. Я остаюсь наедине с богатым красавцем, на первый взгляд просто безупречным.

Интересно, про какой отбор невест говорил директор?

Как это возможно, если Квент — дракон?

— О чём думаешь?

Снова вздрагиваю. Есть в этом типе что-то жуткое.

Он достаёт из кармана чёрную зажигалку и принимается ей вертеть, запрокинув голову так, чтобы сверлить взглядом потолок.

— Наверное, гадаешь, почему они были такими добрыми?

Сглатываю. Как он узнал? Мысли читает?

— Ты просто так себя вела, что не трудно догадаться… — улыбается. — Я тебе отвечу, хочешь?

Звучит, как провокация.

Но я, разумеется, киваю.

— Ты — истинная дракона.

Это ещё далеко не факт.

— Мисс Стрипс очень милая. Она действует по протоколу. А там сказано, что утверждать подобное нельзя до получения результатов полноценной экспертизы. Но она прекрасно знает, что иное просто невозможно. Нет таких болезней, из-за которых человек плачет кровавыми слезами и при этом ещё и жив остаётся.

Говорит таким тоном, будто бы у него при себе есть десять лет врачебного опыта.

Самоуверенный мальчишка.

— Для девушки стать истинной дракона — это практически с восьмидесяти процентной вероятностью получить билет в высшее общество. Маги держат наш мир на плаву, а драконы — самые сильные из них. И ты станешь такому женой. Хотя большинство учеников здесь — просто обладают даром. В большей или меньшей степени. Понимаешь?

Он переводит на меня как будто даже сочувственный взгляд.