Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена (электронная книга .txt) 📗
Его светлость недовольно дернул щекой, и я замолчала.
Минуты потекли в тишине, герцог напряженно продолжал размышлять о чем-то. Лишь поленья в камине потрескивали, нарушая окружившее нас безмолвие.
– Мне жаль, что ты оказалась в такой ситуации, – наконец произнес его светлость.
– А уж мне-то как жаль… – со вздохом протянула я и добавила: – Но, боюсь, я еще не до конца поняла, насколько все серьезно, – и, тут же беря быка за рога, спросила: – Ваша све… кгхм. Герцог… Простите мне незнание этикета – я думаю, он будет отличаться от правил поведения моего мира…
– Называй меня ваша светлость или герцог, можешь даже Коненталь, но когда рядом никого нет, даже слуг, – подсказал он мне.
– Ваша светлость, вы не могли бы мне поподробнее объяснить особенность положения, в котором я оказалась, и, если можно, указать на шансы, которыми бы я смогла воспользоваться, чтобы выбраться из него?
Сидя на самом краешке кресла, выпрямив спину и сложив руки на коленях, я всем своим видом старалась продемонстрировать хорошие манеры, которые почерпнула из чтения книг авторов той эпохи.
Герцог довольно фыркнул:
– Хороший вопрос, девочка… Я подумал вот что и тебе скажу: как мне ни больно это признавать, но в сложившихся обстоятельствах шансов у тебя практически никаких. Если за эти две недели ты не убедишь Кларенса оставить тебя в столице, то… – Он беспомощно развел руками. – По законам королевства, женщина пользуется всего лишь теми свободами, которые дозволяет ей супруг. Наибольшей независимостью обладают, конечно же, вдовы… Однако, если тебя хотя бы заподозрят, что ты помогла супругу… тебя повесят. Поэтому предостерегаю тебя сразу – даже не думай.
– Я не… – попыталась возразить я, поскольку до сих в пор мне и в голову не приходило подобное.
– Насколько я понял из короткого рассказа о твоем мире, нравы у вас куда как свободнее. Даже существует такая пошлость, как расторжение брака, – пояснил ход своих размышлений герцог. – Поэтому повторю еще раз: даже не думай.
Он поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по кабинету.
– Конечно, с одной стороны, очень плохо, что ты неблагородных кровей. По нашим законам, вступить в брак с кем-то из низкого сословия – это нанести несмываемое пятно на репутацию всего рода. С другой – ты иномирянка, этакая диковинная игрушка, которую будут чураться не столь сильно, ведь любопытство – могучее чувство. Также из рук вон плохо, что ты не знаешь всех тонкостей великосветского обращения… Как бы ты ни пыталась, – тут он бросил на меня внимательный взгляд, – а это сразу заметно. Например, сейчас ты стараешься сидеть как подобает, однако плечи у тебя непозволительно опущены, а подбородок, наоборот, поднят излишне высоко и независимо… Да-а-а!.. Кларенс выбрал наилучший вариант для женитьбы… А это вновь нас возвращает к вопросу, как теперь быть… – задумчиво протянул он и замолчал на пару минут, а потом, встряхнувшись, отчего стал еще больше напоминать старого мопса, отрезал: – Ладно, не об этом сейчас речь. Ты спрашиваешь, что делать тебе? Я отвечаю – уговаривать Кларенса. Всячески ублажать его, пытаться любыми способами угождать. Пусть он поймет, что оставить тебя здесь – гораздо лучшая идея, чем отправлять в несусветную глушь.
– И как, по-вашему, я должна это сделать? – осторожно поинтересовалась я.
Идея герцога мне совершенно не понравилась, но все же следовало рассмотреть все возможные варианты. В конце концов, речь сейчас шла о моем будущем, а значит, необходимо было не рубить сгоряча, а все как следует обдумать.
Его светлость остановился и пристально посмотрел на меня.
– То время, из которого ты пришла, в книгах ни разу не упоминалось, поэтому мне сложно объяснить все, чтобы тебе сразу стало понятно. Обычно из парка появлялись женщины, реже мужчины, в одеждах, похожих на наши, и таких же нравов. Конечно, пару раз были уж совсем невероятные случаи! Но, слава богу, те разы пришедшие оказались мужчинами и смогли прижиться, при этом немало сделав для нашей страны и мира. Но мы вернемся к женщинам. Из какой бы эпохи они ни приходили – сложения все были более или менее одинакового и, следовательно, предназначение свое исполняли. Не совсем понимая, куда он клонит, я внимательно слушала все рассуждения.
– Ты знаешь, какое основное предназначение для женщины во все времена? – тем временем задал вопрос герцог.
Я уклончиво качнула головой, так, чтобы мой ответ не мог означать точно «да» или «нет».
– Рожать детей, – как маленькой, пояснил он мне. – Думаю, ты прекрасно осведомлена, откуда они берутся. Вот и… – Тут он все же не выдержал, постарался скрыть смущение за кашлем и, лишь откашлявшись, продолжил: – Скажу лишь, что наибольшая мужская слабость – это женщины. Постарайся хотя бы таким образом «уговорить» Кларенса.
Слова герцога отзвучали, и в кабинете вновь воцарилась тишина, лишь огромное полено в камине тихонечко треснуло и развалилось, прогорая. Я же, замерев, сидела и пыталась сдержать рвущиеся наружу чувства. В душе все клокотало и требовало немедленной мести. Гадливость накатывала волнами, и казалось, что я вновь, как два года назад, стою в прихожей под дверью и слушаю, как шепчутся…
Я тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Быть приживалкой, подстилкой?! Знать, что в любой момент об тебя могут вытереть ноги, и терпеть это изо дня в день?! Немыслимо!.. Не-е-ет… Хорошо читать в книге, сидя на диване, как героиня терпела, а после к ней пришла великая любовь. А когда подобное случилось на самом деле и тебе вот прямо сейчас предлагают стать той самой героиней из низкосортного романа?! Да ни за что! Непротивление – это одно, а вот спать с ним – совершенно иное. Лишь от одной мысли, что я могу увидеть над собой лицо Кларенса или, не дай бог, он попробует прикоснуться, в дрожь бросает!..
Поэтому, покачав головой и стараясь говорить ровно и сдержанно, я произнесла:
– Ваше предложение для меня абсолютно неприемлемо. У меня есть иной вариант?
– Тогда только поездка в Адольдаг, если Кларенс внезапно не передумает, – с показной печалью выдохнул герцог.
Я на мгновение задумалась, прокручивая в голове разговор его светлости с племянником.
– Вы предлагали маркизу объявить брак недействительным и в следующее полнолуние отправить меня домой. Возможно это сделать без его согласия? Получилось бы очень удачно – раз нет меня, нет и скандала.
На что герцог лишь едва заметно дернул подбородком в отрицании.
– Нет, увы, это невозможно, – странно смутившись, ответил герцог. – Я… я ошибся, не совсем верно сказал тогда. И к тому же ты многого не понимаешь.
– Так расскажите мне! – не выдержала я. – Я не ребенок и во многих вопросах, благодаря образованию, полученному в своем мире, разбираюсь почти наравне с вами.
На самом деле я кривила душой, технологии моего мира опережали развитие этого. Во всяком случае, то, что я успела увидеть, не убедило меня в обратном. Но мне незачем превозносить себя над герцогом, ставить себя выше его, кичиться умом. Он мужчина, воспитанный в реалиях своего мира, а значит, никогда не примет и тем более не признает, что женщина во многих вопросах может разбираться лучше его. Наживать врага в его лице мне не хотелось.
– Объясните, я постараюсь понять.
Его светлость с сомнением глянул на меня, словно проверял, говорю ли я правду, а может быть, оценивал мои умственные способности, но все же начал рассказывать:
– С давних времен бытует такая легенда: тот, кто нуждается в своей второй половинке и хочет обрести истинное счастье, должен в полнолуние собрать своих друзей, которые бы были несходны цветом, статью и душой, и, задобрив ночное светило, прогуляться в старом парке. Паломничество молодых отчаянных сорвиголов в полнолуние в парк не ослабевает, но редко кому удается получить то, что хочет. Не чаще чем пару раз за век случается чудо, и к взывающему приходит его судьба. Так вот, ты стала судьбой Кларенса.
– Хороша судьба! – хмыкнула я осторожно. – Отчего-то меня никто не спросил, хочу ли я такой… – Герцог хмуро глянул на меня. – Простите, ваша светлость, – тут же поспешила извиниться я. – Я больше не посмею прервать вас. Просто в моем мире люди гораздо непосредственнее выражают эмоции, нежели у вас.
