Хаос - Уорд Рейчел (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Сара
В Лондоне двадцать тысяч камер видеонаблюдения, и они, не мигая, глядят на улицы двадцать четыре часа в день. Они следят за тобой, фотографируют, считывают микрочип, записывают, что ты делал, где, когда. Я-то думала, исчезнуть — уйти и раствориться в толпе — пара пустяков, но, когда доходит до дела, выясняется, что это невозможно. Практически.
Когда я после уроков выхожу из школы, то чувствую себя очень уверенно. У меня есть одежда, деньги. Маме и папе я сказала, что после школы зайду в клуб фотографов-любителей. Они обрадовались — вроде как я ищу себе друзей по интересам. А я выиграла лишний час.
Иду прямо в Центр образовательных ресурсов, в тамошний туалет. Запираюсь в кабинке, снимаю школьную форму, переодеваюсь в свою одежду. Сначала думаю выбросить форму, она мне больше не понадобится, но в последний момент запихиваю ее в рюкзак. Одежды у меня не так уж много, можно будет надевать форму подо что-нибудь для тепла. Через две минуты я выхожу обратно на улицу. Подъезжает автобус. Бегу к остановке, вскакиваю в него, вижу свободное место в конце салона, забираюсь туда и гляжу в окно.
Мне все равно, куда он едет, этот автобус, — главное, он меня увозит и едет быстрее, чем я хожу. Сердце у меня так и колотится — приходится прикрыть глаза на минуту и взять себя в руки. Получилось! Сбежала! То есть — сбежали. Пока мы еще не в безопасности, но с каждой минутой, с каждой секундой уезжаем все дальше и дальше — от дома, от школы, от него, от Адама.
Адам.
Когда я сидела так близко, рисовала его, смотрела на него — смотрела как следует, — то все больше убеждалась, что это он — парень из моего сна. Только он вблизи совсем не страшный. Странненький, да, весь дерганый, не может сидеть спокойно, зато как посмотрит на тебя — как будто видит насквозь. Вроде бы я должна была перепугаться до икоты — а нет, наоборот, хотелось посмотреть на него в ответ.
Во сне мне страшно до смерти. Во сне он рядом со мной, а кругом бушует пламя, и он берет самое дорогое, что у меня есть, мою малышку, отнимает ее у меня и уносит в огонь. Только Ночной Адам весь в шрамах, пол-лица у него жутко изуродовано. А у Школьного Адама кожа просто фантастическая — гладкая, теплая, цвета кофе с молоком. Когда я потрогала ее, когда я протянула руку и потрогала его лицо, оно и на ощупь было такое же. Идеальное. У него идеальное лицо, и на один безумный миг я представила себе, как он наклоняется ко мне, как я заглядываю ему в глаза, как касаюсь его губами…
Автобус трясет, и я вскидываюсь. С потолка прямо на меня глядит объектив камеры. Блин! Ну еще бы! Камеры есть во всех автобусах! Надо выходить. Срочно. Нажимаю кнопку остановки по требованию, встаю, иду к дверям. Скорее, скорее! До остановки, похоже, миль сто. В конце концов тормоза скрипят, мы останавливаемся, и я выскакиваю наружу, как только двери чуть-чуть приоткрываются, и шагаю отсюда как можно быстрее. Я стараюсь не бежать — бегущий человек сразу бросается в глаза и запоминается. Камеры вдоль дороги расставлены через каждые сто метров, а на углу — большой экран информации. На таких экранах показывают фото пропавших людей. Я их уже видела. Никогда не думала, что среди них могут быть беглецы вроде меня, те, кто не хочет, чтобы его нашли. Вдруг завтра здесь будет мое лицо? Поскорее ныряю в переулок.
На ходу лихорадочно соображаю. Что мне теперь делать? Если пойду в гостиницу или хостел, там попросят удостоверение личности. Нужно раздобыть фальшивое — или идти туда, где удостоверения не спрашивают. Нужно попасть в мертвую зону, исчезнуть.
Самой, без полезных знакомых, этого не сделать.
Тут до меня доходит, во что я вляпалась — шестнадцатилетняя девчонка из престижного коттеджного поселка, беременная, одна, в незнакомом районе Лондона с двумя тысячами евро наличными в рюкзаке. О чем я только думала? С чего я решила, будто мне такое по зубам?!
Гляжу на часы. 16.40. Минут через десять маме станет интересно, где я пропадаю. У меня нет времени! В конце улицы грохочет поезд. Можно уехать куда-нибудь на поезде. Если удастся сесть на него незамеченной, к вечеру я окажусь в пятидесяти, ста, двухстах милях отсюда — в любой точке Соединенного Королевства. Деньги у меня есть. Все будет нормально.
Точно. Надо добраться до Паддингтонского вокзала.
Плохо, что я не понимаю, куда меня занесло. Придется рискнуть — вернуться на большую дорогу и опять сесть в автобус. Часов до шести, а то и дольше, мама не станет звонить в полицию… наверное. А я к тому времени буду уже далеко.
Да, Паддингтонский вокзал — это правильно.
Выхожу на большую дорогу, и долго ждать мне не приходится. Поднимаю воротник, хотя сама понимаю, что от этого ничего не изменится, и сижу, низко опустив голову. Добираюсь до вокзала, покупаю бутылку колы, стараюсь разобраться, где стоят камеры, найти местечко, где можно посмотреть расписание и придумать, куда ехать, и при этом меня не заметят. Тут я вижу, что на меня уже смотрят.
Ко мне подваливает какой-то тип:
— Чего, приезжая? Комната нужна?
— Нет, — говорю, — все нормально. Жду приятеля.
Тип оглядывает меня с ног до головы и скалится.
— Давай я буду твой приятель.
Стоит ко мне впритирку. Прямо лицом к лицу.
— Нет, — повторяю. — Все нормально.
— Ладно тебе, — говорит он. — В таких местах девочки одни не шляются.
Мне в ноздри ударяет вонь — дешевый лосьон после бритья пополам с перегаром изо рта.
— Отвали, — говорю я храбро, хотя на самом деле меня трясет. И шагаю через зал — какие там сканеры, мне бы от этого придурка отделаться.
Надо купить билет, сесть в поезд и уехать отсюда подальше. Только я не понимаю куда, вот в чем дело. Куда мне податься. У кассы стоит девушка. Чуть старше меня. Кожаная куртка, все ухо в пирсинге. Смотрит, как я иду, удираю от подонка, который пытался меня склеить.
Останавливаюсь и отпиваю глоток колы.
— Больные какие-то, да? — говорит девушка.
— Кто?
— Да эти козлы. Думают, раз ты одна, так и пристать можно. Маньяки.
— Ага, — говорю. Протягиваю ей бутылку.
— Пасиб, — говорит девушка и тоже отпивает.
— Едешь куда-то?
— Ага, из Лондона.
— Там хорошо, где нас нет?
— Да мне все равно куда.
— А ты знаешь, что билет без удостоверения не продают?
— Ой… — Этого я не знала.
— Если тебе некуда податься, так у меня квартира. Хочешь, перекантуйся у меня несколько дней, пока все не рассосется. Есть диван…
— Серьезно?
Она кивает:
— А то. Сама в такое вляпывалась. Можешь мне не рассказывать. Нужно прийти в себя, подумать. Отсидеться.
Я ее не знаю. Не знаю, где она живет. Но она мне нравится — правильное у нее отношение к жизни. Она такая же, как я, сама так сказала.
— Ну, если на пару дней…
— На пару дней.
Возвращает мне колу.
— Меня, кстати, Мэг зовут, — говорит.
— А меня Сара.
— Пошли, — говорит она. — Прочь из этой мясной лавки.
Вот я и иду за ней по вокзалу. Нас захлестывает толпа — сотни и тысячи людей, — но это ничего: я больше не одна.
У меня появилась полезная знакомая, которая знает жизнь, и крыша над головой.
Адам
Она исчезла.
На следующий день я бегу в школу на взводе. Надо найти ее и поговорить. Не могу дождаться. Но она взяла и не пришла — ни тогда, ни на следующий день. Начинаю расспрашивать одноклассников, но никто не знает, куда она подевалась. Про нее вообще никто ничего не знает.
У меня из-за этого сносит башню. Связь между нами, это электричество — больше ни о чем даже думать не могу. Лежу в кровати вечером и чувствую прикосновение ее руки, и меня в пот бросает. Мне это не приснилось. Это было на самом деле — и меня на самом деле всего колбасит, стоит только представить себе, как я увижу ее, обниму, прикоснусь к ней…
Это нечестно! Единственный человек в школе, который понял меня, увидел, какой я на самом меле — и вот ее нет!
