Песнь лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари (электронные книги бесплатно txt) 📗

— Ты от них избавился? — спросила я, обескураженная двумя вещами: во-первых, это лишь отсрочило неизбежное. Я не собиралась вечно скрывать правду от Лора. Во-вторых, я испытывала очень человеческую реакцию, желая, чтобы останки были там, где им место — в могиле. Меня все еще беспокоило видение пустого гроба моей сестры. Это же так странно — беспокоиться, где лежат кости дорогих нам людей? Но я беспокоилась.

— Я просто перенес их в другое место. Ты можешь перезахоронить их когда-нибудь, — прорычал он. — Хотя я не понимаю желание создавать маленькие участки общности и единства для разлагающейся плоти.

— Мне надо с ним поговорить, — ровно сказала я.

— Я запрещаю.

Каждая клетка моего тела взорвалась. Я буквально закричала:

— Ты — что?

— За. Пре. Ща. Ю.

— Ты не говорил мне этих слов только что.

— Мак, я знаю, на что он способен. Я знаю…

— Я тоже. Он сказал мне.

— Не одно и то же, — холодно сказал он. — Видеть значит верить. Потребовалось гребаных полвека, чтобы успокоить этого придурка. Ты не станешь к нему приближаться. Я сказал, что позабочусь об этом, и я это сделал. Так будет и дальше. Оставь это.

Я ничего не ответила.

— Мак, даже не смей нахрен вешать трубку, — выпалил он быстрым и жарким стаккато.

— Я не вешала, и не стала бы, — прорычала я. — Ну, — уточнила я, — по меньшей мере, я бы попрощалась, — возможно, очень быстро и едва слышно, но все же. — Подожди секунду.

Я потянулась внутрь, обращаясь к своим файлам, отыскивая нечто подобное защитному барьеру, который использовал Круус той ночью, когда мы запечатали первую Синсар Дабх. Когда появились мои ментальные таблички, я фыркнула. Там было несколько тысяч удобных маленьких табличек, все с незнакомыми именами, ура, блин. Я переключила внимание обратно на Бэрронса.

— Я использую заклинание, чтобы защитить себя барьером, как Круус. Ты не смог пробиться через него той ночью в пещере под аббатством. Он не сможет меня коснуться, и ему придется меня выслушать.

Молчание затянулось, и когда он заговорил, я знала, насколько взволновала его, поскольку слова звучали невнятно и слегка искаженно. Я знала, что это значило — его клыки удлинились.

— Ты считаешь, что он способен мыслить разумно. Если он Костелом, это не так.

— Я должна попытаться.

— Мне это не нравится.

— А мне не нравится, что тебе приходится обо мне заботиться. Я не тороплюсь. Я просто та, кем должна быть. Я заварила эту кашу. Мне ее и расхлебывать. Я не жалею, что написала тебе смс, и я ценю, что ты выиграл мне время. Но я должна сказать ему, прежде чем он выяснит это сам, — я должна была сделать это в любом случае, но Лор с его глазами Костелома весьма пугал.

— Твое чертово защитное поле не сработает.

— У Крууса сработало.

— У Крууса тогда была Синсар Дабх. Умножала его силу.

— Это сработает, я сделаю несколько слоев или типа того. И не смей являться в качестве моего подкрепления. Я буду в порядке.

— Черт подери, лучше бы так и было, — Бэрронс повесил трубку.

***

У меня ушел почти час на то, чтобы просмотреть файлы и найти защитный барьер, отвечавший моим критериям покрытия всего тела и возможности просеиваться вместе с ним. Большинство файлов были всего лишь легендами о сражениях Фейри, в которых использовались такие барьеры. Я не удивилась, узнав, что среди Видимых постоянно шли войны, но поскольку большую часть их существования одна лишь королева владела мечом и копьем, они воевали лишь до тех пор, пока кто-то не пил из котла, а затем расходились. До начала следующей войны.

Но наконец я нашла подходящую броню, надела ее на себя, вызвала в голове мысленный образ Лора и просеялась к нему. GPS королевы был куда более точным, чем тот, что у Кристиана. Я отправилась прямиком к нему. Боже, это так удобно! Я задумалась, нет ли возможности передать Истинную Магию Круусу, оставив себе некоторые способности.

Я очутилась на кладбище за аббатством. Ночь была бархатно-черной, и полная на три четверти луна с кровавым ободком окутывала кладбище кроваво-красным покровом.

Силуэт в кровавом свете и тенях. Лор сидел на могиле Джо, вытянув длинные ноги, прислонившись спиной к надгробью, сильные руки подняты и сложены за головой. Он смотрел в небо отсутствующим взглядом, будто даже не замечая моего присутствия.

Я знала, что он меня заметил. Мышцы на красивом лице ненадолго напряглись.

Я ничего не сказала. Все услышанное мной в книжном магазине внезапно всплыло в голове.

— Значит, сижу я здесь, — наконец, тихо сказал он, — думаю про себя, что кто-то недавно выкопал тело Джо, потому что земля рыхлая, а гроб пропал. Мне и ниточки не осталось, чтобы взять след. И я думаю, что лишь одному человеку сказал о том, что направляюсь сюда выкопать ее, и этот человек стоит передо мной в защитном поле, которое я, как она думает, не сумею пробить.

Я молча смотрела на него.

Прошло много времени.

— Я не дурак, женщина, — сказал он наконец.

— Я никогда не считала тебя дураком.

— Так вот, я думаю, учитывая, что я сказал этому человеку, что именно собираюсь сделать с убийцей Джо, и она приходит сюда, то значит, она хочет умереть. Ты хочешь умереть, дорогуша? Поэтому ты притащила сюда свою сладкую попку? Потому что ты жаждешь смерти, желаешь искупления своих многочисленных грехов? — его взгляд метнулся ко мне, и я ахнула. В этих глазах не осталось ни капли знакомого мне Лора. Игривый смеющийся викинг исчез. Осталось лишь нечто древнее, темное и садистское.

— Ну конечно. Рассказывай мне про жажду искупления моих многочисленных грехов. Скольких ты убил, Лор? Тысячи? Десятки тысяч? Кто из твоих жертв молит о справедливости?

Он одним гладким движением вскочил на ноги, исчез и затем появился прямо с другой стороны моего барьера, так близко, как только мог подобраться.

— Никто из моих жертв, черт подери, не молит о справедливости. Мы и есть закон. Так было всегда. Так будет всегда.

— Я вижу это иначе. Я вижу мужчину, который умрет, если убьет меня. Этого ты хочешь, дорогуша? Умереть? — насмехалась я. — Вот почему ты притащил ко мне свою сладкую попку? Потому что именно на это ты напрашиваешься, если думаешь, что можешь снять с себя бремя стольких смертей невинных, но не можешь милосердно отнестись ко мне, потому что я убила кого-то, будучи одержимой Синсар Дабх. У меня хотя бы есть оправдание в виде одержимости. Тебе нет оправдания. Ты осознанно сделал выбор. Кто накажет тебя, Лор? Бог? О, погоди-ка, ты никогда не умрешь. Понимаю — вот почему ты считаешь себя законом — потому что тебе никогда не придется отвечать за содеянное. Но ты не закон. Никто из нас не закон. Мы ошибаемся. Раз за разом. И мы возвращаемся и пытаемся сделать лучше. Все мы так поступаем.

Слезы навернулись на мои глаза, сердце в груди горело, потому что вид холодного мрамора на могиле Джо, вырезанные буквы ее имени за его плечом, сделали все это слишком реальным. Боль и горе легко превращались в ярость.

— Ты огромный тупой сукин сын, — прорычала я. — Я любила Джо. Ты не любил. Для меня она была важна. Для тебя она была лишь далекой возможностью для обдумывания. Я убила ее. Ты ее не убивал. И кто здесь, по-твоему, больше страдает? Потому что. Это. Не. Ты. Детка, — сказала я с такой горячностью, что слюна забрызгала защитное поле между нами.

Его глаза бесконечно полыхнули, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но меня понесло, и я уже не могла остановиться:

— Глядя на меня, ты думал, что найдешь жертву? Женщину, разрываемую ненавистью к себе и жалостью, бичующую себя за все зло, которое она кому-то причинила? Проснись нахрен. Это не я. Мир жесток, и я тоже сделалась жесткой в нужных местах, оставаясь мягкой в важном. Это ты, друг мой, облажался. Ты пропустил всю часть с ненавистью в свой адрес и начал ненавидеть всех остальных. Ты вскрыл все мягкие части себя и вывел свою вечеринку-жалости-к-себе на новый уровень. Ты застрял на этапе идиота и никогда не эволюционировал дальше. Ох, бедненький Лор, который никого не может полюбить, потому что все они умирают! Хочешь так смотреть на это? Ладно. Будь ребенком. Или ты мог бы понять, что тебе довелось любить чертовски много людей до скончания веков. Но нет, добро пожаловать на вечеринку-жалости-к-себе от Лора — убита женщина, которую он мог бы любить — даже не любил, просто мог бы любить, и теперь он убьет всю гребаную планету, потому что его разозлили и он не…