Кольцо Событий. Книга первая: Игры (СИ) - Миленина Лидия (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— На Коралии тебе не рассказали? - спросил он.
— Нет, — ответила пораженная Карина, пытаясь осмыслить услышанное. И добавила, стараясь для самой себя оправдать Артура, — я не очень стремлюсь стать мамашей...
Он внимательно, резко взглянул на нее и ничего не сказал. «Вот дура! Может, он не знал, что я встречаюсь с Артуром! При чем тут вообще я?! Да, вот именно, при чем тут я!»
— Но ведь есть Сона, полукровка? — спросила Карина, стараясь увести разговор в сторону от себя.
— Сона — уникальный случай, — ответил Рональд. — И, да, благодаря ее появлению, теперь известно, что есть еще одна раса, с которой скрещиваются Древние. В том мире на средневековой планете, где родилась Сона. Поэтому, Карина, насколько я знаю, других детей у меня нет. Но мне случалось воспитывать детей. Например, у меня был приемный сын в одном средневековом мире, — вдруг улыбнулся он. — Меч, с которым он тренировался в детстве, ты держала в руках пару дней назад. Когда он умер, было... достаточно тяжело.
Карина посмотрела в строгий спокойный профиль, и ее вдруг обдало холодом и одиночеством. На фоне бесконечной теплоты, исходившей от него к ней, и непосредственно физического тепла, свойственного Древним. «Господи! - подумала Карина. - А ведь их жизнь — череда потерь! Можно понять эльфов, которые не связываются, как он говорит, с другими — смертными — расами!».
— А ты был женат? — продолжила Карина нескромные расспросы, внутренне проклиная себя за любопытство. Но ничего с ним поделать она не могла. Когда еще у нее выпадет шанс узнать столько нового о Древних, и что еще интереснее — о Тарро.
— Да, несколько раз, но по коралийскому обычаю — ни разу.
— Но ведь у тебя, наверное, была девушка-Древняя, давно, когда Древние еще жили на Коралии? — спросила Карина. Вот это уже был совсем личный вопрос, и Карина внутренне съежилась, подумав, что сейчас он пошлет ее куда подальше с подобными расспросами. Однако вместо этого последовал спокойный ответ:
— Да, я любил одну Древнюю.
— А как ее звали? — спросила Карина, почему-то чувствуя, что это жизненно-важный вопрос, и она обязательно должна знать, как звали Древнюю девушку Тарро Рональда, жившую когда-то на Коралии.
— Ее звали Ки'Айли, Карина, — ответил он, как всегда спокойно. Имя прозвучало неожиданно певуче, ярко, словно он пробовал его на вкус после большого перерыва.
Ки'Айли… Ки'Айли… Где-то в груди немного защемило — имя почему-то показалось Карине знакомым. «Наверное, я видела портрет в галерее Древних — подумала она. – Да, точно, там мало женских портретов, вот мне и запомнилось».
— А где она сейчас? — спросила Карина быстро, пока он не передумал отвечать.
Но, вероятно, он передумал... Рональд обернулся к ней, и она провалилась в его личный бездонный космос. А в нем на долю мгновения мелькнула молния боли, сомнения..? Точно понять было невозможно, просто, будто космическое спокойствие вдруг исказилось, как искажает гримаса ровное выражение лица. А Карина осознала, что он не ответит. Как всегда, когда не хотел отвечать, он не врал, не отговаривался, просто молчал в ответ. И так он мне много что рассказал, подумала Карина. Вряд ли кто-нибудь на Тайвани обладал достаточной наглостью, чтобы вот так пристать с вопросами к Тарро. А у нее получилось, и он так долго терпеливо отвечал ей, интересно почему. Успех нужно было закрепить, не идти напролом. «Вызнаю в другой раз», – подумала Карина и попробовала вернуть разговор к более отвлеченным вопросам.
— А почему, если с людьми вы плохо скрещиваетесь, в семьях Древних всегда было так мало детей? И всего Древних было несколько десятков…
— Во-первых, — улыбнулся он, глядя на нее, — когда живешь много тысяч лет, инстинкт продолжения рода и желание иметь детей постепенно отходит на второй план. Б'Райтон и Сона, первые из Древних, кто за такой небольшой промежуток времени восстановили династию. А во-вторых, среди Древних всегда было мало женщин. У Б'Райтона четверо сыновей и одна дочь. Примерно такое же расщепление всегда и было. Когда началась война с геар, — и снова это слово прозвучало очень объемно, словно он катал его на языке, — Древних было пятьдесят два, а женщин из них — только десять.
— Но почему? — изумилась Карина. Мысль о том, что из пяти детей Брайтона Изабелла – единственная дочь, и это не случайно, а связано с определенными закономерностям, никогда не приходила землянам в голову. Да и редкость женских портретов в галерее Древних земляне относили к тому, что женщины сыграли меньшую роль в истории Коралии и Союза. А рассказать об этом — им не рассказали. Интересно, почему...
— Тебя интересуют медико-биологичекие аспекты этого явления? Или почему так может быть согласно глобальным вселенским процессам? — спросил Рональд.
— Нет, ну биологически… статистически, я понимаю, как это может быть… - смутилась Карина, — я все-таки медик, пусть и несостоявшийся. Мне интересно узнать почему так, согласно, как ты сказал, глобальным вселенским процессам?
— О чем тебе говорит термин Хранители Вселенной? — спросил в ответ Рональд.
— Ну… — удивилась Карина. - Хранители Вселенной — это хранители Коралии и Союза. Те, кто издревле хранил Коралию, потом Союз, как бы видимый космос, можно сказать — наш мир.
— А зачем тогда у Древних способность ходить по мирам? — вновь улыбнулся он.
— Ну… это просто свойство Древних, как быстрота мышления, абсолютная память или ловкость и сила... Одна из видовых особенностей.
— Нет, Карина, способность Древних ходить по мирам связана с их непосредственной функцией. Хранители Вселенной, Хранители миров — значит Хранители всей Вселенной, всех миров. В этом и состояла всегда роль Древних. Ходить по мирам и хранить их. Вмешиваться там, где это необходимо. Просто Б'Райтон давно забыл об этом. Да никогда особо в это и не верил — когда Древние ушли, ему было всего тридцать лет.
Карина ошарашенно молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Хранители Вселенной… Хранители Миров… А ведь так все сходится… Это куда больше похоже на правду, чем неясные объяснения, что дают сейчас на Коралии.
— А ты помнил? — спросила она.
— А я помню, — усмехнулся он.
— Но как вы это делали?
— Еще одна способность Древних. Ты не только знаешь, в каком мире который час, — усмехнулся он, — но и ощущаешь, где ты нужен. Для этого существовала специальная методика.
— А как это связано с тем, что среди Древних было мало женщин?
— Думаю, потому что быть Хранителем Вселенной мужчине сподручнее, - сказал он.
— А когда Древние ушли, миры остались без Хранителей? — спросила Карина.
— Когда другие Древние ушли, у меня стало очень много работы, — полуулыбнулся-полуусмехнулся Рональд.
— Но ка-а-к? — изумилась Карина. — Один? Тысячу лет? Миров ведь миллионы…
— Чутье, — улыбнулся Рональд. — Чутье и расчет.
«Господи! — подумала Карина, — какое одиночество!». Она буквально физически ощутила это. Теперь ей стало ясно, что еще чувствовалось в его вековом спокойствии наравне с уверенностью и силой. Неизбывное, непреодолимое одиночество. Он был почти неуязвим, он мог иметь что угодно и обладал способностями, которые не снились даже другим нынешним Древним. И у него была только одна слабость, даже переставшая быть таковой — полное и постоянное одиночество. Одиночество, ставшее привычным, от которого человек уже перестает страдать, независимое, сильное, и до того полное, что обычный человек давно бы сошел с ума. Карина сама плохо поняла, откуда пришло это осознание, но ее просто захлестнуло волной одиночества, исходившего от него и непостижимого ни для кого, кто его видел.
Ей захотелось погладить его плечо, прижаться, быть рядом, быть для него и хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть развеять, пробить невероятное вековое одиночество, сводящее с ума, стоит только к нему прикоснуться хотя бы краем обычного человеческого сознания. О Господи! Сотни лет одному помнить истинную миссию Хранителей Вселенной! Сотни лет хранить этот мир, другие миры… Сотни лет ходить по мирам, реализовывать какие-то «проекты»... Сотни лет делать то, что никто не понимает и не может понять, даже родной брат, забывший о смысле их жизни. Это ведь, наверное, еще и больно… Хотя нет, какая боль, когда что-то становится привычным, оно перестает причинять боль. Или боль становится настолько привычной, что уже не ощущается таковой. «Господи! Прикоснуться, развеять, разбить, положить свою жизнь, разделить, принять! О Господи! Что я думаю! Что я чувствую!»
