Урод (СИ) - Верт Александр (читать книги регистрация .TXT) 📗
− Тебе нечего бояться, − произнес он, зажигая свечи в высоких подсвечниках у кровати.
Свечу, что принес с собой, он поставил на стол, вновь выдохнул и обернулся.
Лилайна стояла у кровати и жалобно смотрела на него. В этот момент Антракс впервые почувствовал свою собственную беспомощность. Он не знал, что ему делать и это не был вопрос нехватки опыта или непонимания тех или иных процессов. Что и как он хотел бы сделать с ней этой ночью, он четко знал последние два года и понимал, что ночи на все его желания просто не хватит. Цинизма в нем хватало, чтобы даже обыграть часть сценария, но скованность внутри говорила о напряжении чего-то другого. Невидимая струна натянулась в нем, пройдя вдоль позвоночника, и что с этим делать он просто не знал.
Он смутно понимал, что должен что-то сказать, но слов в его голове не было. Он не хотел ее поить и тем более не хотел принуждать, но видя, как у нее дрожали руки, как она перебирала пальцами складки юбки, он окончательно терялся в собственной растерянности. Решив просто не думать, он шагнул к ней, сбросив перчатку с левой руки, и потянулся было к вороту камзола, как она вдруг спросила, глядя на него огромными глазами:
− Можно мне?
− Хорошо, − ответил он, застыв в шаге от нее.
Лилайна закусила губу и шагнула к нему. Ей вдруг пришло в голову, что если она будет знать его лучше, ей станет спокойнее. Он никогда не причинял ей боль, хоть и говорил часто страшные вещи, даже угрожал, но в действительности был нежен. Вспоминая все, что он сделал для нее, вспоминая его два года назад в Рейне, она коснулась черной ткани. Руки ее дрожали. Она с большим трудом смогла расстегнуть первый крючок. Она вообще не ожидала, что плотная черная ткань могла стягивать грудь, держась на маленьких металлических крючках.
Открыв первый, она невольно отдернула руки, словно опасалась реакции, но Антракс не шелохнулся, только сделал глубокий вдох. Ткань напряглась на миг, и все тут же стало на свои места. Лилайна вновь коснулась камзола, чтобы растянуть следующий крючок.
Тишина сводила ее с ума и потому она заговорила:
− Можно я спрошу?
− Спрашивай.
− У тебя действительно не было женщины? Никогда? – спросила она зажмурившись.
Он не ответил, но и не шелохнулся, когда она разомкнула второй крючок. Сердце у нее сжалось и от его молчания и от понимания, что узкий камзол был натянут на обнаженный торс.
Капля пота на ее глазах скатилась по шее под черную ткань.
− Я просто хочу понять, как так получилось, − заговорила она, следя, как едва различимо приподнимается его грудь в такт размеренному дыханию, и нащупывая следующий крючок. – Та же Кам откровенно влюблена в тебя, наверняка она не первая.
− Это сложно, − наконец, сказал Антракс.
Она поспешно расстегнула два крючка и уткнулась лбом ему в грудь, возясь с последним. Она боялась, что он разозлится, но он спокойно заговорил:
− Далеко не просто так в Эштаре мальчики становятся мужчинами в пятнадцать. В этот период желания тела становятся слишком навязчивыми.
Он помолчал мгновение, понимая, что она замерла и теперь внимательно слушает его.
Попытки подобрать слова успехом не увенчались и потому после молчания он сказал все так, как именно ей говорить не хотел, но именно так он рассказал бы самому себе эту историю:
− Когда мне было пятнадцать я, как и все мальчишки, превратился в озабоченного кретина. Я принимал физическое влечение за симпатию и был готов трахнуть первую попавшуюся бабу. Находясь в ситуации, когда ты никак не можешь проявить ни силу духа, ни ум, ни волю, все на что ты можешь рассчитывать − это на происхождение и смазливую рожу, но на меня смотрели как на уродца, достойного жалости. Это так злило, что я был готов брать силой, но это злило еще больше, до тошноты аж из центра живота.
Он замолчал на короткий миг, понимая, что она все же тихо расстегнула камзол до конца и положила несмело руки поверх пояса, явно не решаясь его развязать.
− Я слушаю, − шепнула она жалобным тихим голосом.
− Я не хотел испытывать отвращение к себе, потому просто запретил себе поддаваться инстинктам.
− И даже не влюблялся?
Лилайна скользнула руками по его животу вверх, не совсем понимая, зачем она это спрашивает. С любопытством резко скользнув пальцами по прессу вниз, она со странным удовольствием пронаблюдала, как напряглись под пальцами мышцы, и с упоением коснулась твердых четко отчерченных кубиков.
− Я думал, что был влюблен, − произнес Антракс. – Любовь юношей это ложь самим себе о том, что они что-то понимают.
Лилайна смелее скользнула по животу от кубиков в стороны, нащупывая пальцами рельеф, подобный лестнице. Прыгая пальцами вниз и назад по «ступенькам», она дошла пальцем до рубцов на правом боку и застыла. Ее поразила разность ощущений. Горячая кожа стала холоднее, рельеф мышц исчез, сменившись неровным бугристым контуром.
Она сглотнула, понимая, что он молчит, но не пытается убрать ее руку.
− И какими они были, твои возлюбленные? – спросила она, возвращаясь руками к изучению его торса, убегая кончиками пальцев от его шрамов.
− Одна смотрела на меня как шлюха, желающая получить деньги вперед, другая − как святая, готовая меня спасти от всех мирских невзгод. Если бы я тогда знал, что со шлюхами дело иметь не так противно, как со святошами, то согласился бы на шлюху.
Она скользнула руками по его груди к плечам, стягивая с них камзол, и посмотрела на него.
− Почему же потом ты не согласился на шлюху?
Испугавшись своего вопроса, она поспешно опустила глаза и отступила на шаг, но он спокойно снял камзол и отбросил в сторону.
− Потому что к тому моменту, как я вырос, стал уважаем и желаем девочками вроде Кам, я уже не хотел иметь дело только с телом, я хотел настоящей любви.
Лилайна выдохнула и посмотрела на него, вдруг увидев его в совершенно ином свете.
− Ты не снимешь маску? – шепнула она, понимая, что она очень хотела бы ее не видеть.
− Позже, − ответил он ей, развязывая пояс и позволяя ему упасть.
Лилайна попыталась отступить, но ощутила, что упирается ногой в кровать. При этом к своему ужасу и стыду она не сводила глаз с вполне однозначной выпуклости в области паха.
Антракс подошел к ней так близко, что они чудом не соприкасались телами, но не спешил к ней прикасаться, явно наблюдая.
− Настоящей любви говоришь, − шепнула Лилайна.
− Не продолжай, − сказал он внезапно. – Если я разозлюсь, тебе это не понравится.
Его голос прозвучал сурово и уверенно, но руки мягко легли на ее талию, скользнули назад и коротко дернули шнурок, завязывающий ее платье.
Лилайна вздрогнула, но руки тут же отступили. Да и сам Антракс скользнул в сторону.
− Все что тебе стоит помнить, это то, что я действительно выбираю тебя, − сказал он и потушил одну из свечей.
Лилайна смотрела на него с большим любопытством наблюдая, как он тушил свечи одну за другой, погружая комнату во мрак.
Она не могла возразить и только ждала, пока потухнет последняя свеча.
Стало темно, только маленькой искоркой поблескивала маленькая свечка на столе. Тусклого света хватало, чтобы осветить краюшек стола, шкатулку и перо, небрежно брошенное еще утром.
Она сама не знала, почему в темноте, забыв обо всем, смотрит на эту свечу. Щелкнула маска, и она невольно закрыла глаза.
Он подошел к ней со спины, положив руки ей на плечи, скользнул пальцами вниз, стягивая платье. То послушно поддавалось, медленно съезжая по плечам, потому Лилайна невольно придержала его в области лифа, даже в темноте смущаясь и покрываясь румянцем.
Его губы на миг коснулись ее шеи, принцесса тут же выдохнула, позволяя платью сползти с груди.
Он скользнул руками по ее плечам вниз, стягивая платье до того момента, как оно не начало сопротивляться, а потом резко рванул его в стороны и вниз. Ткань порвалась слишком легко с подобием хлопка.
Лилайна вздрогнула, понимая, что он освобождает ее руки от ткани.
