Чужая душа - потёмки (СИ) - Романовская Ольга (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Фыркнула, попытавшись представить этих двоих в мэрии, — картинка показалась нелепой. И неприятной. Наверное, потому, что мне Лазавей нравился.
Этого ещё не хватало: ревновать к преподавателю! Но одно я точно знала: скорчу мину, когда увижу их вместе, а то и какую-нибудь гадость скажу этой выдре, если виснуть на нём станет.
Одёрнула себя, напомнив, что шла за книгой. Только внутри всё бурлило от негодования.
Книгу я практически швырнула на стол, пожелав приятного чтения.
— Не в духе? — поинтересовалась Осунта. — Сколько знаю вас, госпожа Выжга, вы никогда не отличались вежливостью.
Так и хотелось ответить, что то же можно сказать и о ней, но сдержалась, до крови закусив губу.
Тшольке ушла, а я всё не могла успокоиться, расхаживая из угла в угол. Нечего было и думать об учёбе, поэтому убрала том на место, забросила тетрадь с записями в сумку и отправилась ставить защитный контур.
Выпустив на волю горгулью, обернулась, глянула на дома преподавателей. Меня тянуло сходить туда, только зачем? Глупостей мне только не хватало! Пусть Эдвин Лазавей спит, с кем хочет, мне и дела нет. Да он и сам говорил, что со студентками ни-ни…
Вспыхнула, осознав, о чём размышляю, и ущипнула себя, чтобы выкинуть из головы эту чушь. Да, Осунта Тшольке мне не симпатична, да, Эдвин Лазавей вызывает симпатию как мужчина, но это не повод для бурного проявления эмоций.
Успокойся, Агния, поделись новостью с друзьями, погадай, во что выльются отношения магистров, и живи своей жизнью. Мало ли, кто там с кем целуется. У тебя куча забот — семестр на носу, маленький ребёнок — так нет же, ты себе новые выдумываешь!
Только новое платье я себе все равно куплю. Магистр Лазавей читает у нас курс 'Теория сущностей', который, к слову, первой лекцией в первый учебный день. Надеюсь, Светана не станет возражать, если мы сядем поближе.
Ох, неужели я с преподавателем кокетничать собралась? Знаю, что нельзя, но нестерпимо хочется. Хотя бы, чтобы Тшольке перестала задирать нос. Да и вообще он красивый, умный, сильный, понимающий… Приплыли, Агния! Здравствуйте, семнадцать лет! Если ты его обнажённый торс в окне вспоминаешь, то плохо дело.
Или это просто апатия после Хендрика прошла, и мне снова общения с противоположным полом захотелось? Ксержик ведь мужчина темпераментный, мне от него могло что-то передаться. Приставала же к Лаэрту во время беременности и с Липнером целовалась.
Одним словом, Агния, выкинь из головы чужие любовные дела и хорошенько проветри голову, а то вылетишь из Академии как пробка из бутылки.
Светана с Лаэртом дожидались меня внизу, у столика для писем. Судя по обрывку разговора, они обсуждали какую-то вечеринку. Завидев меня, в один голос закричали:
— Как, ты ещё не одета?!
Недоумевая, полюбопытствовала, почему должна быть при параде.
Светана закатила глаза:
— Ты на луне живёшь? Доску объявлений читала?
Признаться, не обращала внимания на бумажки, пришпиленные в холле. Всё, что нужно, узнавала в деканате, а после работы хотелось отдохнуть, а не тратить время на разглядывания инструкций для первокурсников.
— И что там? — расстегнула шубу и сняла платок.
— Вечеринка. Официальная. Празднуем день святого Йордана.
Совсем из головы вылетело! Неудивительно: прошлый праздник покровителя Академии встречала в дороге, погружённая в заботы о младенце. Так что гуляли без меня.
Что ж, веселье ещё никому не вредило, особенно после откровений магистра Тшольке. Только что-то не заметила я никаких приготовлений к празднику: ни бумажных фонариков, ни гирлянд, ни толп студентов в парке. А, нет, студенты имеются, куда уж без них!
Оставалась одна проблема — Марица. Вдруг эта егоза проснётся, пока я балуюсь пуншем и отплясываю трепака?
Уложить дочь спать — целая история. По-моему, легче описать движение импульса, чем добиться тишины и покоя от неугомонной Марицы. Стоило ей научиться ходить и говорить, как головная боль стала моей постоянной спутницей. Как только Светана не выставила нас вон?
Дочка подросла, ей понадобилась кроватка, но студенты — существа находчивые, вот и мы умудрились впихнуть ее в нашу комнату. И обитательница этой кроватки сейчас исполняла концерт по заявкам, проверяя на прочность деревянную решётку. Вот почему ей не спиться?
— Видишь, вон она, моя вечеринка — указала на дочку и взяла её на руки, укачивая.
— В первый раз, что ли? — Светана полнилась оптимизмом. — Покричит, устанет и заснёт. Мне бы её уверенность! В Вышграде няньки нет, некому присмотреть за Марицей.
Проблему решил Лаэрт.
Эльфийские баллады, безусловно, прекрасны, но от них в сон клонит. Не только дочка, но и мы со Светаной зевали в кулак. А ведь Лаэрт только начал, сказал, что до конца ещё восемь куплетов.
Убедившись, что дочка заснула — укатали Сивку крутые горки, точнее, чужие завывания, — потянулась, сбрасывая дремоту и выставила друга вон: нам переодеться нужно. На деньги Магнуса я купила миленький отложной воротник и синее шерстяное платье. Ни разу их не надевала, сегодня обновлю.
Веселиться предстояло в Общем зале, чтобы все поместились. Какие-то шутники засунули в пасти горгулий на столбах омелу и повязали им розовые ленточки.
Не остался обделённым и виновник торжества — на парящего со знаком Академии в руках святого Йордана накинули пурпурную мантию, а сам знак увили цветами.
Пузана Злакудрая на витраже веселилась, окрашивая чашу с пуншем во все цвета радуги. Рональд Храбрый, пыжившийся в окне напротив, проделывал тот же фокус со столом с закусками. Подобный эффект достигался за счёт магических шаров, развешанных по внешнему периметру здания. Красные, зелёные, синие, они создавали праздничное настроение.
Внутри, как и в прошлый раз, когда я была здесь, с потолка лился мягкий магический свет. Он искрился, переливался, а потом и вовсе превратился в небосвод, пронизанный солнечными лучами. Приглядевшись, поняла, что это дело рук ректора: магистр Айв стряхивал с ладоней едва заметные искорки.
Скамьи сдвинули к стенам, организовав пространство для прыжков, подскоков и прочих танцевальных фигур.
Музыканты расположились там, где обычно заседали преподаватели, а сами они прогуливались возле столов с закусками и пуншем. Кое-кто уже успел плеснуть себе горяченького в стакан.
— Надеюсь, обойдётся без официальных речей, — шепнул Лаэрт.
Кивнула и отыскала в толпе щебечущих студенток Юлианну. Извинилась и поспешила к ней: если не узнаю всё о Лазавее и Тшольке, глаз не сомкну.
Магичка меня узнала, весело помахала рукой, спросила, как здоровье. Говорить при обилии посторонних ушей не хотелось, поэтому отвела Юлианну в уголок и выложила всё, что слышала в библиотеке.
Магичка округлила глаза:
— Даже так! Нет, что они тесно знакомы, все в курсе, но чтобы отношения…
Нахмурилась: все в курсе, одна я — святая простота. Не выдержав, поинтересовалась, как давно Осунта наладила личную жизнь.
— Месяца два как. Просто, — Юлианна хихикнула, — магистра Тшольке спозаранку застали дома у магистра Лазавея. Босую и в халате. Мужском. Зашёл к нему староста старшего курса по какому-то вопросу — а тут такое… Ну, вся Академия уже к обеду знала.
Не понравилось мне это. Да так, что стиснула зубы. Даже Юлианна заметила, прищурилась:
— Свой интерес имеешь?
Отшутилась тем, что Осунта ратует за нравственность, а сама ею пренебрегает, и поспешила уйти от греха подальше.
За лицом нужно следить, а то стану героиней новой сплетни. Даже не это самое обидное — Тшольке и Лазавей узнают. Одна изведёт насмешками, перед другим сгорю от стыда.
— О чём шушукались? — Лаэрт принёс нам со Светаной пунша.
— О своём, о девичьем, — я осторожно пригубила обжигающий напиток и стрельнула глазами по группе преподавателей. Тут же отвела глаза: демоны, Лазавей на меня смотрит! Случайно вышло, но крайне неудачно.
Хлебнув пунша, вместе со всеми обратила взор на постукивавшего серебряной вилкой по кубку ректора. Похоже, речь, которой так опасался Лаэрт, нас не минует.
