Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична (читаем книги онлайн TXT) 📗

— Я знаю.

Он швырнул меня на землю и снова ударил вокруг магией. Нас всех раскидало во все стороны, только Бренн с копьём Аларда ринулся на Балора. Ткнул его прямо в живот. Копьё жалобно хрустнуло и сломалось. Даже оружие сидов было бесполезно против бога. Балор чуть удивился и врезал Бренну кулаком по челюсти, тот так и укатился.

А Балор захохотал. Пинком отшвырнул беспомощного Атрейона.

— Смертные! — крикнул он. — Вы все смертные! Ты — мой сын-предатель, ты — жалкое подобие великих сидов, вы — людишки, вы — мои несчастные фоморы! Что вы против меня? Я — Бог! Я сотру вас одним взглядом!

Его рубиновый глаз вдруг полыхнул, и я увидела, как ослепительно-яркий луч от него стал метаться по испуганным нестройным рядам арданов, по склонённым фоморам, по этим жалким насыпям — и всё, куда попадал этот луч, вспыхивало и рассыпалось в пепел. А ему было пофиг — что людей он уничтожал, что своих же фоморов. Мы все, кто в сознании, кто без, валялись в грязи, вжимаясь в нее. Я бы вообще в нее закопалась, если бы могла.

Господи, даже земля горела, лужи шипели и испарялись, Это же лазер у него, этот рубин.

— Отец! — захрипел Атрейон. — Что ты делаешь! Это же твои дети!..

— Глупец, — прорычал Балор, — ты нарушил нашу связь. Я всех уничтожу. Никто не смеет противиться воле Бога. Много лет назад сиды сумели остановить меня, заперев в подземном мире, но теперь некому противостоять мне. Ни ты, ни эти твои ничтожные людишки, не остановят меня.

Он погасил глаз, чтобы нас не задеть. Ну, меня он вроде как убивать не собирался, а Атрейона и остальных неинтересно же так быстро убивать. Он снова шагнул к Атрейону, наклонился и поднял его за горло, точно так же, как меня совсем недавно.

— Сынок, — насмешливо сказал он. — Ты знал, чем карается твое преступление. Почему же ты предал меня? Ведь ты мой сын, плоть от плоти моей… Неужели ты до сих пор не забыл свою жену, никчемную слабую женщину, не сумевшую дать жизнь ребенку мага? Я помню, как ты просил спасти ее…

— Я не винил тебя в ее смерти… — прошептал Атрейон. — Я знал, что это бесполезно.

— Тогда почему? Из-за этой девочки с магической кровью? Ты хотел оставить ее себе, я понимаю…

— Нет. Я хотел спасти ее, но не для себя. Она имеет право на собственную жизнь… Нам пора измениться, отец. Я хотел спасти наш народ… как ты, отец, когда ты прикрыл наш город от последнего удара сидов…

Балор расхохотался еще громче.

— Какой же ты дурак, Атрейон. Ты знаешь, из-за чего началась та война с сидами?

— Ты говорил, сиды испугались нашей силы. Начали войну из-за страха… Хотели убить нас всех…

— Да, сынок. Я изобрел новую форму магии — магию крови. Я убивал ради всё большей и большей силы. Я нанёс первый удар, не желая размениваться на единичные жертвы, чтобы вытянуть силы из тысяч сидов. Понимаешь, сынок? И город я прикрыл щитом, спасая себя самого, просто он попал под прикрытие… Да и мне нужны были те, кто будет служить мне. Понимаешь? И мы обрушились во тьму, провалились от последнего удара, ради которого тысячи сидов выжгли себя дотла и умерли, чтобы спасти весь свой мир. Ты всё еще понимаешь меня, сынок? Ты, который так хотел спасти свой народ…

Я видела, как по лицу Атрейона потекли слёзы, смешиваясь с каплями дождя.

— Я уничтожу тех фоморов, которых ты успел освободить. Я уничтожу всё это жалкое человеческое войско, — всё говорил Балор с удовольствием, от которого лучилось его мрачно-красивое, страшно-красивое лицо. — Остальные возьмут в жены человеческих женщин. И их дети будут моими по праву бога. И эта твоя девочка-маг родит мне настоящего сына, не жалкого предателя. Фоморы будут править этим миром, а затем и другими. Сиды ушли, они больше не смогут помешать мне. А я буду править всем. Как ты понимаешь, сынок, времени у меня предостаточно. Меня никто не остановит.

— Мы остановим! — раздался мелодичный голос Арилинн.

И мы увидели, как появляются наши дедушки и бабушки, в доспехах, с оружием в руках. Прикрывают нас от взора Балора. И Морриган была с ними.

Бог-Король фоморов усмехнулся, отшвырнул Атрейона так, что тот метров на пять укатился по грязи. Глаз его снова раскалялся. Еще не полыхнул, он удерживал его силу.

— Нет, Арилинн, нет… — хрипел Атрейон, пытаясь приподняться.

— Божки… — презрительно фыркнул Балор. — Вы мне ничего не сделаете.

— А попробуем, — сказал Амрисс.

И мы впервые увидели, как сражаются боги. Они все ринулись на Балора, как бешеные волки на оленя. И становились сиянием, золотым, как лучи солнца.

Эти сияния ворвались в клубящееся жуткое облако цвета венозной крови. И растворились в нем, пытаясь разорвать его, пересилить, мы видели, как оно корчится, это облако, как перемешивается с этим светом, где-то они берут верх, где-то почти гаснут.

Мы все сползлись поближе. Эдик, Рорик и Лёлик подобрались к Атрейону, попытались приподнять его, взвывшего от боли. У него все ребра переломаны. Ила плачет возле Аларда, у него нога сломана, у самой Илы кровь течет по щеке, ободранной о камень. Киаран меня обнял, прижал к себе, у него левая рука плетью висит, плечо вывихнуто. Дан и Яра прижались друг к другу, у обоих слёзы в глазах, смотрят не отрываясь на это клубящееся перед нами огромное нечто. Лелька и Бренн так же обнялись и плачут оба, не скрываясь.

Что мы можем сделать? Мы никто, жалкие смертные… Оружием туда тыкать бесполезно. Атрейон едва живой, кажется, полностью себя выжег, потому что я едва-едва ощущаю его магию, искра одна осталась, для жизни хватит ли? А я вообще ничего не могу, и просто сердце от боли останавливается.

А Ванимельде, мотая головой, подползла к Атрейону и снова его за руку берёт.

— Бери, — шепчет. — Бери силу, иначе умрёшь. И прости нас.

Атрейон только очумело на нее посмотрел.

Первой из облака вылетела Олинория. Упала изломанной кучкой в лужу, сиреневый шелк ее платья намок и опал грязной тряпкой.

Потом вышвырнуло Морриган, она прокатилась, пропахала лицом целую полосу. Потом разом вывалились Файон и Дайре. Лемиру отшвырнуло так, что она метра четыре пролетела. Лилле обессиленно рухнула откинутому Амриссу на руки. Они все в крови, что с ними там делалось в этом облаке? Просто истекают кровью!

А облако ширилось, росло. Выбрасывало кровавые протуберанцы, тянулось во все стороны.

Кайрис тяжело рухнул в грязь. Смахнул кровь с лица, вытаращил глаза.

— Арин! — заорал. — Арин!

Кое-как поднялся, ринулся обратно, даже в это их сияние не хватило сил обернуться. Кровавый протуберанец дотянулся до него на полпути, не дав ворваться, пронзил его, словно копьём. Кайрис откатился в сторону.

— Арин… — хрипло крикнул он снова, уже не в состоянии подняться, пополз к облаку, оставляя на земле полосу крови.

А в облаке последнее золотое вкрапление. Последний лучик, пронзает, вспыхивает, бьется, как пульс, как последнее дыхание.

— Я верю! Верю! — зажмурившись, шепчет Киаран.

— Мамочка… — прошептала я. — Держись, мамочка…

Она вылетела прямо к нам с Киараном. Рухнула в полуметре, хрипя, задыхаясь от клокотавшей в горле крови. На ее теле нет ни одного живого места, вся в ранах, вся в крови, словно купалась в ней. Глаза мертвые, остановившиеся, погасшие, нет больше их янтарного сияния. Даже волосы потускнели.

Кайрис пополз к ней, таща за собой щит, меч он потерял где-то.

— Арин… — хрипит, кашляет, у него кровь горлом идёт, как и у Арилинн. — Арин, не умирай… Что я без тебя… Моя душа — ты…

— Кайрис… — шепчет побелевшими губами Арилинн. — Где ты… я не вижу…

А Балор, вновь приняв привычный облик, смотрит на нее и ухмыляется.

— Боги не справились, — сказал он своим гулким раскатистым басом. — И они сейчас умрут. Как удобно. А я стану еще сильнее.

Мы с Киараном обняли Арилинн, я чувствовала, как из нее жизнь вытекает.

— Мамочка, не умирай, пожалуйста… — шептала я.

— Прости меня… я не справилась… — ее едва-едва слышно, на губах кровь пузырится.