Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Чувствуете, как изменился букет? - голос Серпинаравыдернул Эдвина и меня из полузабытья.
Талир принюхался к вину, покачивая кубок.
Нотка сирени? - удивленно уточнил он.
Вы правы, - с улыбкой ответил Великий магистр и поднялкубок. - За верность нашему делу.
За верность, - откликнулся Талир и отпил.
Я говорил о карте, - напомнил Серпинар. - Карта даров - этоартефакт, который Миньер с пособницей уничтожили. Артефакт, с помощью которого мы отслеживали появление новых даров. Артефакт, заменявший Ордену отряды охотников. Показывавший местоположение всех носителей волшебной искры в королевстве.
Он отпил вина, отставил кубок.
Миньер долго не вызывал подозрений. У него, видимо, былкакой-то артефакт, скрывающий дар. Думаю, такой же он сделал и для Софи Лантер, которую почти полгода укрывал от Ордена. Поэтому я не мог обнаружить ее на карте и арестовать за убийство Его Высочества и трех магистров. Серпинар вздохнул, снова устало потер глаза.
А потом на карте появился новый дар. В месте, где его недолжно было быть. Представьте мое удивление, когда, ожидая встретиться с его носителем, я обнаружил Софи Лантер. Ее дар был скрыт. А дар ребенка ощущался вполне отчетливо, Великий магистр усмехнулся. В голосе послышалась издевка. Миньер все предусмотрел. И недоступное для моих птиц убежище. И маскировка дара. Вот только не учел, что один артефакт скрывает один дар. Не подумал, что от занятий любовью бывают дети, обладающие собственными дарами. Он хмыкнул, покачал головой, потянулся к кубку. Талир благоразумно молчал, время от времени отпивая вино.
Заставить девушку рассказать о Миньере не получилось.Чрезвычайно упрямая и все время его защищала. Но ее помощь, в конце концов, была не так уж необходима. Дар ребенка привел охотников к источнику. Они пришли слишком поздно и не смогли помешать ритуалу. Карта уничтожена. Жаль, хорошая была вещь.
Серпинар замолчал, задумчиво поглаживая пальцем рельефный рисунок на кубке.
Если дар девочки сильный, его обязательно заметят, -заверил Талир.
Конечно, - спокойно согласился Великий магистр. – Дажеесли скрывающий дар амулет теперь носит девочка, она выдаст себя и мать каким-нибудь волшебством. Рано или поздно.
Серпинар говорил медленно и задумчиво глядел на Эдвина.
Заметив этот взгляд, молодой инквизитор предположил:
Хотите сделать ловушку на Софи Лантер? Сиспользованием характеристик его дара?
Серпинар улыбнулся одними губами.
Нет, я думаю подарить его вам.
Талир недоуменно нахмурился:
Возможно, мне следует поблагодарить, но…
Да, вам следует поблагодарить, - перебил его Серпинар. Незло, без тени раздражения, но все же твердо. - Вы привыкли к одноразовым боевым амулетам, но мало знакомы с серьезными артефактами. О возможностях, которые дают зачарованные вещи, вы даже не догадываетесь.
Он понимал, что эти слова прозвучали отповедью, поучением. И попытался сгладить впечатление, изменив тон на мягкий, доверительный.
Левент, вы очень помогли мне, поймав Эдвина Миньера. Внекотором смысле, даже оказали мне личную услугу. А я не люблю оставаться должным. Поэтому я подарю вам этого пленника и несколько артефактов. И его магическая сила будет полностью ваша.
После этих слов воспоминание оборвалось.
Я снова оказалась в столовой, снова держала в руке книгу и гладила волка. Он дышал ровно, спокойно. Для него это был обыкновенный кошмар. А я почувствовала себя так, будто с глаз упала пелена.
Все становилось на свои места. Снам с участием Серпинара, глядящего куда-то мимо меня, нашлось объяснение. Он видел дар ребенка, на него же нацеливал магических птиц. Главное, нашлась причина появления охотников в храме. Странно, но до рассказа Серпинара мне и в голову не приходило, что амулет с опалами скрывал только один дар из двух.
Угрызения совести стали сильней. Я и раньше догадывалась, что Эдвин искал меня и потому попался инквизиторам. Винила себя в случившемся. Но одно дело предполагать, другое - знать наверняка, получить неопровержимое подтверждение тому, что моя скрытность, утаивание беременности от отца ребенка оказались причиной всех бед.
Подсмотренное воспоминание было не только очень болезненным. Оно стало чудесным толчком, подстегнуло. Сонливость и разбитость излечились мгновенно. Усталость больше не считалась достаточным оправданием. Злость на инквизиторов и еще более жгучая злость на себя нашли выход в работе. Поиск средства, с помощью которого можно обратить Эдвина обратно человека, стал целью моей жизни.
Другого пути получить прощение Эдвина я не видела.
Горы книг, пестрящие заметками листы, три недели поисков. К сожалению, единственным ощутимым результатом стали мои значительные успехи в освоении письменного эльфийского.
Последнюю неделю я боролась с отчаянием. Не слишком успешно. Открывая очередную книгу, даже не надеялась увидеть хоть что-нибудь новое или полезное. Это раздражало, усиливало тревогу, подпитывало отвратительную мысль о том, что Эдвин потерял способность перекидываться. Навсегда. Вспоминался лис, не переменивший ипостась даже для того, чтобы умереть в человеческом обличье. Винила во всем длительную пытку артефактами. Винила себя.
Чтобы побороть бессонницу, в перерывах между чтением создавала одноразовые артефакты. Сбрасывала магию и напряжение, но покоя это не приносило. Поверхностные сны полнились странными, порой пугающими образами. Эдвин, вначале с интересом просматривающий со мной книги, тоже начал беспокоиться. Но не из-за того, что мы так и не нашли ничего путного, а за меня. Вечерами силком уводил меня из библиотеки, укладывал спать. Не позволял создавать артефакты, если мой резерв восстановился недостаточно. Эдвин или не пускал меня в кабинет, или садился рядом со мной. Заниматься артефакторикой в его присутствии было нельзя. Амулет больше не скрывал сильный, красивый, насыщенно золотой дар. Он был все еще приглушенным из-за волчьей ипостаси, но моя магия, кажущаяся бледной из-за неизбывного истощения, льнула и тянулась к нему, будто растение к солнцу. Это могло вызывать нестабильность, а бороться с ней во время создания артефактов я не умела. Я запуталась, не знала, что делать дальше. Смотреть на дорогие, редкие и совершенно бесполезные книги без слез не могла. От них и от артефактов Эдвин меня отлучил и за подол выволок на прогулку.
Мы провели весь день у реки. Корзина с легким обедом, бутыль с водой, толстый плед, неповторимый запах илистого берега и шорох волн. Было хорошо и спокойно, не смущал даже видимый вдалеке особняк Великого магистра. Серпинар не мог отследить нас, не мог найти. В этом я была совершенно уверена. Солнце накаляло листву, пряно пахли какие-то прибрежные растения, вокруг вились стрекозы.
Большую часть утра неожиданно для себя проспала. Даже не подозревала, что так устала. Боялась, Эдвина это заденет, начала извиняться. Но он подошел и знакомым движением уперся головой мне в грудь. В этом жесте было столько ласки и тепла, что я, обнимая своего волка, знала, он не сердится, не обижается. Отчетливо чувствовала его благодарность за мои старания все исправить.
Тот день в какойто мере вернул мне Эдвина.
До того мы проводили много времени рядом. Но не вместе. Тогда на берегу все было иначе. Я вдруг поняла, что очень мало разговаривала в последние дни. Давала короткие указания коболам, изредка обращалась к Эдвину. Мне было некогда. Я искала ответы, совершенно забыв о том, для кого этим занималась.
Теперь же впервые за долгое время общалась с Эдвином. Говорила о Керди, о семье судьи, у которого жила и работала, делилась переживаниями о судьбе Лайри. Рассказывала о Самире и других знакомых, даже осмелилась упомянуть Талира и магистров Ордена. Золотой дар откликался эмоционально, ярко. Эдвину явно нравились перемены, мое стремление к общению. Я наслаждалась магическим ответом безмолвного собеседника, радовалась его открытости и говорила, с каждым словом опять впуская Эдвина в свою жизнь.
