Песня ветра. За Семью Преградами (СИ) - "ВолкСафо" (серия книг .txt) 📗
Так оно и есть, Великая Мать. Все сопротивляется до тех пор, пока мы сопротивляемся. И все течет, будто золотая река, неся нас на своих волнах, как только мы позволяем нас нести.
А потом Песня начала понемногу смолкать. Торжество никуда не делось, от него звенел весь мир, напитанный им, будто прозрачный от сока персик солнечным светом. Но музыка отступала, оставляя Лиару и давая ей возможность отдохнуть. Потому что только сейчас она заметила, что устала.
Это было слишком полно, слишком хорошо, слишком сильно. Но ровно столько, сколько она могла выдержать, и ни секундой дольше. Ты бережешь нас в своих ладонях, Великая Мать, и согласна ждать ради нас столько, сколько нам самим понадобится, чтобы преодолеть этот путь. Твоя Милость бесконечна.
Потом звук совсем растаял, и Лиара устало выдохнула, впервые оглядываясь по сторонам. Впереди лежали черные острые пики гор, нагроможденные так близко друг к другу, что по их крутым склонам, казалось, и вовсе невозможно было взобраться. Только прямо из-под ее ног начиналась узкая мощеная дорожка. Круглые камни мощения казались такими древними, что готовы были рассыпаться в пыль от прикосновения ее ступней. И снега на них почему-то не было.
Лиара обернулась. Стена, что раньше преграждала им путь, теперь была за ее спиной. Узкое ущелье осталось позади. Рассеяно заморгав, она припомнила, как шла по нему, как выбирала по наитию самый короткий путь на противоположную сторону, даже не задумываясь и всегда сворачивая туда, куда нужно было идти. Не это ли твое Чудо? Такое простое. И такое красивое.
А на земле у выхода из ущелья сгрудились ее друзья. Алеор привалился спиной к каменной стене, прикрыв глаза и тяжело дыша. Кай потрясенно смотрел перед собой широко открытыми глазами. Улыбашка, сидя прямо на земле, неверяще мотала головой, ее губы что-то шептали, по искаженному странной смесью страдания и счастья лицу текли из глаз слезы. А рядом с Лиарой стояла Рада и смотрела на нее глазами ярче тысяч солнц, и нежность в них была почти такой же сильной, как нежность Великой Матери, что только что окутывала ее.
Лиара опустила арфу и улыбнулась ей в ответ, чувствуя тихое золотое счастье. Они прошли Семь Преград.
========== Глава 20. На пределе ==========
Сердце готово было пробить грудную клетку и вырваться наружу, бухая так тяжело и неровно, что Рада даже прижала кулак к груди, хоть и знала, что это нисколько не умерит его бешенного стука. То, что только что сделала эта маленькая девочка, то, что только что с ними со всеми свершилось, было неописуемо, невозможно, не представимо. И хоть музыка закончилась, отзвенела и тихо улеглась на горы мягким закатным светом, пропитав их вершины рыжиной и золотом, а все равно Рада никак не могла отдышаться и успокоить буквально взбесившееся сердце.
Золото из центра груди душило ее, поднималось вверх, заполняя спину и легкие, еще выше в горло и в глаза. Раде казалось, что она сейчас задохнется совсем, она смутно чувствовала, что ее груди нужен какой-то другой воздух, не такой холодный, острый, скудный и плоский как тот, что сейчас проходил сквозь ее горло и раздувал легкие. Этот воздух должен был быть нежнее и слаще, он должен был на вкус напоминать закаты над заросшими сосновым лесом горами с терпким запахом мхов и лета. И Рада задыхалась, все стремясь схватить его, дышать им, хоть его и не существовало вовсе.
Мир постепенно успокаивался, вновь засыпая. Еще несколько секунд назад он был абсолютно живым, звенящим, радостным, каждой своей клеткой подпевая той великой песне, что без слов лилась с золотых струн в руках Лиары. Всего какие-то мгновения минули с тех пор, как Раду, горы, камень под ногами, все, что ее окружало, наполнял Гимн радости и красоты, музыка небесных струн и солнечных ветров, переливами силы вливающаяся в каждую пору ее тела и души. И она чувствовала, что весь мир в эти мгновения был настоящим, распустившимся, подобно бутону, что хранит в ковше лепестков благоухание и красоту, створкам раковины, в сжатом плену которых покоится маленькая жемчужина. И теперь все вновь будто свернулось внутрь самого себя, явив ее глазам все тот же мир привычных твердых форм, холодного ветра и камня, казавшихся теперь такими безжизненными.
Рядом натужно всхлипывала Улыбашка, утирая лицо толстенькой ладонью, тяжело дышал Кай. Алеор привалился к стене за их спинами, прикрыв глаза и ни на кого не глядя. Но Рада видела, что пробило даже его. Лицо его выглядело бледным, губы были упрямо сжаты. Она взглянула на свою искорку, на благословленную всеми богами девочку, чьи золотые руки несли свет ярче тысячи солнц. В глазах той догорала заря мира, а ее улыбка была нежной и тихой, как медленно наступающий вечер.
Рада открыла рот, подвигала губами, пытаясь сказать хоть что-то, но слов не было, им просто неоткуда было взяться. После такой песни все слова были лишь пылью на ветру, ненужным скрипом и скрежетом, на который могло разродиться горло живого существа. Великая Мать, никогда не покидай ее, всегда будь с ней, молю тебя. Она – самая необыкновенная, самая чистая из всех твоих детей. Пусть же эта чистота только растет, пусть она наконец раскроется во всей своей красе, по твоей воле.
- Что ж, - хрипло проговорил, почти прокаркал Алеор, и этот непривычный звук разбил остатки золотой песни на мелкие осколки, заставив Раду вздрогнуть. – Мы прошли Семь Преград. Впереди Источник.
- Проклятье, да какая разница? – всхлипнула гномиха, качая головой и глядя перед собой на что-то видимое, лишь ей. – Разве мы не нашли уже то, что искали?
Рада обернулась, чтобы взглянуть в лицо Алеора. Эльф смотрел на гномиху, часто моргая и двигая челюстью, но не произнося ни звука. В лице его смешался гнев и еще какое-то чувство, которое Рада распознала не сразу. Горечь. В груди Рады зашевелилась боль. Это все, что Алеор смог вынести из того, что только что произошло?
- Я отправлялся сюда за тем, чтобы запечатать Источник, - жестко проговорил он, отталкиваясь от каменной скалы и упрямо вскидывая голову. – И я намерен довести это дело до конца. Коли тебе больше по нраву слушать музыку, пусть и полную неба и звезд, можешь оставаться здесь и попросить светозарную исполнить для тебя еще что-нибудь. Только вряд ли она сможет повторить то, что мы только что услышали, не так ли? – он насмешливо взглянул на Лиару, но та лишь отрешенно кивнула в ответ.
- Этого я точно не смогу повторить.
- Вот видишь? – эльф покосился на гномиху. – Ну да ничего. Когда-нибудь она еще разок попросит своих богов и споет для тебя. А пока мы должны завершить наше задание.
И он первым двинулся по узкой мощеной дорожке, что начиналась у них под ногами, вперед.
Глухое эхо шагов Алеора окончательно уничтожило всю ту нежность и красоту, что еще дрожала вокруг, как капельки росы на самом кончике листа. Рада заморгала, наконец-то сумев по-настоящему разглядеть, где они оказались. Со всех сторон возвышались острые черные пики, дышащие ледяным холодом зимы. Они вздымались к самому небу, такие крутые, что лишь кое-где метели удалось налепить на их бока тонкие полосы снега. Оскаленные черные зубцы окрасил оранжевыми мазками закат, немного сгладив их остроту, и Рада потерла лоб, пытаясь вспомнить, каким небо было до того, как они вошли в Лабиринты Эха. Вот только голова после всего пережитого казалась такой легкой и при этом пустой, что ничего на ум не приходило.
Сейчас небо было чисто-бирюзовым, зимним, но отчего-то таким же тихим, как и все вокруг. Ветер улегся, перестав завывать среди обломанных вершин, но здесь, внизу, куда не доставали даже такие холодные лучи зимнего солнца, уже началась ночь. Мгла наползала, казалось, из ущелий между горных пиков, разломов земной коры, клубилась у подножий гор. Рада едва могла разглядеть узкую дорожку у них под ногами, стиснутую двумя отвесными скалами. Странное дело, но дорожка была мощеной большими круглыми валунами, обросшими пожелтевшим мхом и глубоко ушедшими в землю. Снег почему-то не укрывал ее.
