Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ) - Грин Агата (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Женщины взрослеют быстрее мужчин. Так что вы в свои тридцать с небольшим — сопляк, а я — умудренная опытом.
— Вы бросаете мне вызов, тэгуи?
— Нет, что вы. Это я так, по привычке спорю.
— А жаль, — протянул Уэнделл, не сводя с меня глаз. — Мне любопытно было бы сравнить наш опыт…
— В чем? В спорах?
— В сексе, тэгуи. Мы ведь этот опыт имеем в виду?
У меня перехватило дыхание. Нет, мне не показалось, он подкатывает! Может, Уэнделл флиртовал по привычке, а может, я действительно ему понравилась. Или ему просто хочется переспать с попаданкой в теле бежавшей королевы… Я не стала разбираться, что из этого правда, а что нет, и спросила прямо:
— И вы способны на это?
— На что, тэгуи?
— Переспать с подозреваемой прямо в архиве, на столе?
— Тэгуи, я не только способен, я к такому склонен, — с обезоруживающей улыбкой ответил мужчина.
— К чему — к такому?
— К сексу. И не важно, на каких поверхностях и где.
— И не важно, с кем?
— Неправда. Вот именно это для меня важно.
— Рада за вас. Значит, вы склонны к спонтанным, так сказать, соитиям. А качество от этого не страдает? — с невинным видом осведомилась я.
— Ранее жалоб не поступало.
— Ну, эгуи, — хитро улыбнулась я, чтобы хоть немного пошатнуть его уверенность, — женщины обычно в таких случаях щадят мужчину. Если вы что-то делаете не так, они могут и скрыть, чтобы не ударить по вашему самолюбию.
— А вы проверьте сами, тэгуи. И потом ответьте честно, что было не так… Или — что вам особенно понравилось.
«Ау, Соня! Стоп! — проснулся внутренний голос. — Что ты делаешь?» И правда — что это я? Что это мы? Делать нам, что ли, нечего, кроме как беззастенчиво флиртовать?
— Спасибо за предложение, но я откажусь.
— Трусите?
— Ну что вы! Просто я, в отличие от вас, высоконравственная и стеснительная, и к сексу где попало не склонна.
— Это не правда, — возразил Страж. — Вы совсем не такая.
— Откуда вам знать, какая я? Вы меня знаете-то совсем ничего.
— По долгу службы я обязан разбираться в людях. И в вас я уже разобрался.
— Видимо, вы очень ценный кадр, раз так быстро меня поняли!
— Чрезвычайно ценный! Так вот, тэгуи — не лгите мне.
— Ну, хорошо, вы меня раскусили. Я совсем не высоконравственная и не стеснительная. Но спать я с вами не буду, хотя вы чертовский привлекательный, обаятельный и тому подобное. Потому что как только я с вами пересплю, перестану быть вам интересна. Пропадет загадка … А если я с вами не пересплю, эгуи, вы так и будете представлять — а каково бы это было? И вам захочется сохранить мне жизнь, чтобы получить ответ на свой вопрос.
— Вы мне с каждой минутой все больше нравитесь.
— Вот! Этого-то я и добивалась. Теперь, когда вы мной очарованы и я вам стала интересна, доношу до вашего сведения: я торжественно вам отдамся только если вы вернете меня домой в целости и сохранности, и вообще будете меня защищать, как невинную жертву ситуации!
Мы, не выдержав, рассмеялись, снимая сексуальное напряжение и вообще — напряжение. Конечно, мы шутили, говоря об опыте, сексе и подобном, но в каждой шутке есть доля правды.
Страж отошел от меня, начал прибирать на столе, а я украдкой запахнула полы халата. Нужно быть с флиртом поосторожнее, потому что неизвестно, куда он может завести.
Уэнделл сказал, что должен вернуть меня обратно, в камеру, но перед этим предложил переодеться наверху. Мы покинули архив — при этом я накинула капюшон халата на голову, чтобы меня не опознали — и поднялись в одну из гостевых комнат. Она была чисто прибрана… когда-то давно. Архив был не в пример чище.
Страж виновато развел руками:
— Прошу прощения, тэгуи. Слуги не знали, когда я вернусь, поэтому большинство комнат дышат пылью.
— Ничего страшного, — отозвалась я, осматриваясь. В ответ на мое желание оглядеться возникли откуда-то огоньки даймонов, разгорелись и начали давать тепло. Пока я со смесью восхищения и опасения смотрела на даймонов, Уэнделл провел инспекцию шкафчиков и комодов, нашел полотенце, женские панталоны и сорочку.
— Вы гостья в нашем мире и моем доме, и мне жаль, что пока я могу предложить вам самую малость — освежиться в ванной и переодеться.
Я повернулась к мужчине. Мне до сих пор не верилось, что он настоящий. Разве такие бывают? Или здесь, в Аксаре, галантные добрые красавцы с хорошим чувством юмора, которые с сочувствием относятся к подозреваемым, не редкость? Тогда, пожалуй, я согласна променять Землю на Аксар.
— Как мне с вами повезло, эгуи Уэнделл, — сказала я совершенно искренне. — Вы просто чудо.
— А мне повезло с вами. Вы лучшая из пленниц, с которыми я имел дело.
— Я, правда, вам очень благодарна. Вы могли обойтись со мной по-другому, в десять раз хуже, ведь я в вашем мире никто.
— Тэгуи, мне не в чем вас подозревать. Вы — жертва ситуации. Так почему я должен быть к вам жесток?
— А если я вас обманываю? Если я подослана королевой? Вариантов может быть много.
— Даже если вы подосланы королевой и имеете какие-то планы на Аксар, вы всегда будете под присмотром и никак не сможете навредить королю и государству. Это я вам гарантирую. Так что, тэгуи, я надеюсь, мы с вами союзники, и никакого обмана между нами нет и не будет.
— Не будет. Кля…
— Т-с-с! — Уэнделл перебил меня. — Не клянитесь. В нашем мире клятвы слишком опасны. Они легко могут обернуться проклятьем.
— Верю. А теперь ведите меня в ванную комнату!
Сполоснув огромную ванну, Уэнделл налил в нее холодной воды, открыв несколько кранов. В воду нырнули огоньки даймонов и в два счета ее нагрели. Предложив мне пушистую губку и кругляшок душистого мыла, Страж вышел за дверь, предупредив, что останется в соседней комнате. Дверь он не закрыл, а лишь прикрыл, так что нас почти ничего и не разделяло.
Я скинула халат, но сразу в воду лезть не стала. Мне хотелось внимательнее рассмотреть свое новое девятнадцатилетнее тело.
Рост скромный — не больше метра шестидесяти. Кожа настолько белая, что кажется светящейся, и такая нежная, что прикасаться к ней одно удовольствие. Плечи узкие, талия тонюсенькая, живот плоский, даже впалый. Ноги стройные и легкие. Руки изящные. Грудь круглая и маленькая. Лицо интересное, запоминающееся, с не самыми правильными чертами, глаза янтарные, с золотистыми искорками в глубине. Но самое лучшее в теле Софии Ласкер — волосы! Настоящее рыжее богатство. Из-за одних только волос она красавица.
Я отвернулась от зеркала с досадой. Да, тело красивое, но оно не мое. А мне хотелось бы предстать перед Уэнделлом настоящей и увидеть в его глазах восхищение. Только вот настоящая Соня Иванова под метр восемьдесят ростом, без груди, без талии, с заурядным безлико-славянским лицом вряд ли бы прельстила красавчика-Стража. Нет, я не считаю себя дурнушкой и никогда не считала. Просто я знаю, что не создана блистать и пленять.
Понежившись немного, я намылила губку и прошлась ей по телу, затем ополоснулась. Надев панталоны и сорочку, я накинула сверху халат Уэнделла и вышла.
— Вы быстро управились, — с улыбкой заметил Уэнделл. — Поглядите, я выбрал для вас кое-что. Должно подойти по размеру.
Я в замешательстве посмотрела на постель. На ней лежали чулки, корсет, платье и домашние туфли.
— Корсет! — ужаснулась я.
Уэнделл скептически приподнял брови:
— Тэгуи, вы казни так не испугались, как этого невинного предмета одежды. Почему?
— Да потому что корсеты — адское орудие пытки!
— Позвольте вас переубедить.
Мужчина подхватил корсет и направился ко мне.
То, как Уэнделл снимал с меня халат, то, как примеривал корсет, то, как его пальцы иногда касались моей кожи — это все было похоже на ритуал, но не одевания, а соблазнения. Я даже взмокла от того, насколько сильным стало влечение к Стражу. Может, это адреналин так шалит? Или я просто изголодалась по мужской ласке? Скорее второе…
Корсет вовсе не был жестким, зато он приподнял грудь, талию сделал еще тоньше, дав мне почувствовать себя безупречной статуэткой и обладательницей осиной талии. К тому же, его не нужно было шнуровать — процесс надевания облегчали крючки, что находились спереди. Надев на меня корсет, мужчина подтянул чулки и прицепил их к поясу так, что они перестали сползать. Следующим этапом было надевание платья. Надев его и разгладив наскоро кое-какие складочки ладонями, Уэнделл оглядел меня скептически, и присел, чтобы заняться туфлями.
