Прикосновение теней - Монинг Карен Мари (читать книги без txt) 📗
Дэррок смотрит на меня. Я притворяюсь, что ничего не замечаю.
— Твоя раса никогда не создавала творений такой красоты, сложности и совершенства, — говорит он.
— А еще моя раса не создавала «Синсар Дабх», — парирую я.
— Малые твари творят малые вещи.
— А самолюбие больших тварей слишком велико, чтобы вовремя заметить малую вещь, — бормочу я.
«Ловушки, к примеру», — добавляю я про себя.
Дэррок это чувствует. Смеется и говорит:
— Я запомню твое предупреждение, МакКайла.
Первые два Зеркала Дэррок нашел на аукционе в Лондоне, и ему пришлось долго учиться их использовать. Прежде чем он установил устойчивую связь с реальностью Фейри, ему пришлось сделать десятки попыток. Затем, когда он вошел в Зеркала, понадобились месяцы, чтобы найти путь к темнице Невидимых.
Дэррок рассказывал об этом с гордостью в голосе. Лишенный сущности Фейри, он не только выжил вопреки самодовольству своей расы, но и достиг цели, которую ставил перед собой еще будучи Фейри, той самой цели, за которую был наказан. Он чувствовал свое превосходство над сородичами.
Я слушала и анализировала каждое слово, чтобы найти брешь в его броне. Я знала, что Фейри известно, что такое высокомерие, притворство, целеустремленность. Слушая Дэррока, я добавила к этому списку гордость, мстительность, нетерпимость, злорадство и любопытство.
Время от времени мы перебрасывались ничего не значащими фразами, внимательно наблюдая друг за другом. Я поведала Дэрроку о своем детстве в Ашфорде, о первых впечатлениях о Дублине, о своей любви к быстроходным машинам. Он рассказал мне, как он был наказан, о том, что он сделал и почему. Мы соревновались в том, кто выдаст больше достоверных банальностей, не проговорившись о важном.
Мы шагаем по долине. Я спрашиваю:
— Но зачем тебе идти в темницу Невидимых? Почему не к Светлому Двору?
— Чтобы дать Эобил возможность меня прикончить? Когда я увижу эту суку в следующий раз, она умрет.
Так вот почему Дэррок отнял мое копье — чтобы убить Королеву? Копье он забрал так, что я не заметила. Точно так же делал В'лейн. Как это удалось Дэрроку? Он же больше не Фейри. Или он съел столько плоти Невидимых, что превратился в мутанта с непредсказуемыми возможностями? Я вспомнила церковь. Я, зажатая между Принцами Невидимых, попыталась повернуть копье, затем отбросила его, и оно отскочило от каменного основания купели. Зашипела, испаряясь, святая вода. Как Дэрроку удалось тогда заставить меня выбросить копье? И как он отнял его сейчас?
— А Королева сейчас при Светлом Дворе?
— Откуда мне знать? Меня изгнали. И даже если я найду путь ко Двору, первый же встречный Видимый попытается меня убить.
— Разве у тебя нет друзей при Светлом Дворе? Например, В'лейн?
Дэррок презрительно фыркает.
— Мы вместе входили в Высший Совет. В'лейн пудрил мозги знати и пел о возврате свободного передвижения по Земле, без одиозного Договора, ограничивающего нас — нас, словно люди могут управлять своими богами! Но когда доходит до дела, В'лейн становится ручной собачкой Эобил. Сейчас по меркам моих собратьев Фейри я человек, и они презирают меня.
— А мне помнится, ты говорил, что они встретят тебя как героя-освободителя.
Глаза Дэррока сужаются.
— Скоро я буду провозглашен спасителем своей расы.
— Значит, ты отправился в темницу Невидимых. Это было рискованно. — Я хотела, чтобы он продолжал. Пока Дэррок говорил, я могла сконцентрироваться на его словах и на своих целях. Молчание не было золотом, оно было смертью. Вакуумом, наполненным призраками.
— Мне понадобились Охотники. Будучи Фейри, я мог бы призвать их. Но, став человеком, вынужден был сам отправиться к ним.
— Странно, что они не убили тебя на месте.
Охотники ненавидели людей. Черные крылатые демоны не терпели никого, кроме себя.
— Охотники не наслаждаются смертью. Она наступает слишком быстро.
В глазах Дэррока замерцали воспоминания, и я поняла, что, когда он нашел Охотников, они сотворили с ним нечто, отчего он долго кричал.
— Они согласились помочь мне в обмен на постоянную свободу. Научили меня есть мясо Невидимых. Обнаружив в стенах тюрьмы слабые места, через которые Невидимые пробирались раньше, я заткнул эти щели.
— Чтобы стать единственным игроком в городе.
Дэррок кивнул.
— Чтобы мои темные собратья знали, кого благодарить за свою свободу. Я выяснил, как соединять Зеркала, и создал проход между Дублином и Белым Особняком.
— Почему именно здесь?
— Из всех исследованных мной измерений это оказалось самым стабильным, если не считать некоторых... неудобств. Кажется, проклятие Крууса почти не повлияло на эту реальность, проявившись только в незначительных расколах пространства, которых легко избежать.
Я называла их МФП, но не собиралась говорить ему об этом. Бэрронс улыбнулся бы. Мало что вызывало у него улыбку.
Я думала, что полностью контролирую себя, что я избавилась от всех слабостей. Что решительность сделала меня неуязвимой. Я ошиблась. Мысль об улыбке Бэрронса повлекла за собой воспоминания.
Бэрронс обнажен.
Он танцует.
Его темноволосая голова запрокинута.
Он смеется.
Образы не просто «плавно скользили в мозгу», как я не раз видела это в фильмах. Нет, они врезались в меня, словно ракеты с ядерными боеголовками, взрывались в мозгу графическими деталями. Я задыхалась в ядерном облаке боли.
Я не могла дышать. Пришлось крепко зажмуриться.
Белые зубы блестят на смуглом лице. «Меня сбили с ног, но я снова поднялся. Никто никогда не собьет меня с ног».
Я споткнулась.
Ты не поднялся, скотина. Ты остался лежать.
С моим копьем в спине. И как мне теперь жить изо дня в день, зная, что тебя нет и ты мне не поможешь? Что мне делать, как принимать решения?
Я не могу выдержать такую боль! Я оступаюсь и падаю на одно колено. Сжимаю голову руками.
Дэррок рядом, он помогает мне встать. Его руки обнимают меня.
Я открываю глаза.
Он так близко, что я вижу золотые крапинки в его медных глазах. Морщинки у глаз. Небольшие линии у рта. Он так часто смеялся, пока был смертным? Мои руки сжимаются в кулаки.
А его руки нежно касаются моего лица, убирают с него волосы.
— Что случилось?
Ни видения, ни боль не исчезли. Я не могу функционировать в таком состоянии. Пара секунд, и я окажусь на коленях, вопя от горя и боли, а моя миссия полетит к черту. Дэррок увидит мою слабость и убьет меня, а может, сделает что-нибудь похуже. Мне нужно выжить. Не знаю, сколько времени понадобится, чтобы найти Книгу и научиться ею управлять. Я облизываю губы.
— Поцелуй меня, — говорю я. — Крепко. Дэррок поджимает губы.
— Я не дурак, МакКайла.
— Просто сделай это! — рычу я.
И наблюдаю за тем, как он обдумывает эту идею. Мы как два скорпиона. Он настроен скептически. Он рад.
Когда Дэррок целует меня, Бэрронс исчезает из моей головы. Боль стихает.
На губах моего врага, любовника моей сестры, убийцы моего любовника я ощущаю вкус наказания, которого заслуживаю. Я ощущаю забвение.
Оно снова делает меня холодной и сильной.
Всю жизнь я размышляла о домах. В моем подсознании был целый район, в который я попадала, когда засыпала. Но я не могла контролировать свои ночные визиты, как не могла избежать во сне Холодного Места. Иногда мне удавалось пройти туда, иногда нет. В определенные ночи ход открывался легко, в другое время я оставалась снаружи, меня не впускали туда, где меня ждали чудеса.
Я не понимала людей, которые говорили, что не помнят снов. Помимо сна о Холодном Месте, который я блокировала сознательно, я помнила все. Утром фрагменты парили в моем сознании, и я могла вскочить с постели и забыть о них или же собрать и исследовать.
Где-то я читала, что сны о домах — это сны о наших душах. Там живут потаенные желания и секреты. Возможно, именно поэтому некоторые люди не помнят своих снов — просто не хотят их помнить. Девочка, с которой я была знакома, когда училась в школе, однажды сказала мне, что иногда ей снятся дома, где всегда темно, а она никак не может найти выключатель. Она ненавидела эти сны. Ей явно не хватало мозгов.
