Русский Вид. Книга вторая: Волк (СИ) - Грез Регина (книга регистрации txt) 📗
Маша решительно отдала ребенка Броку и подошла к Кате с явным намерением ее проводить. Девушка даже накинула курточку, обулась и вышла с Катей на крыльцо дома.
- Катюша, вы не смотрите, что Игнат такой... суровый, он что-то не в духе сегодня, а обычно он хороший, добрый. Я его очень люблю, просто у нас период сейчас напряженный... наверное. Приходите позже, я так вам рада буду. Ой, мы же теперь на ты, правда? Катя, приходи вечером, еще Лиза будет со своим мужем. Они отличные ребята. Все наладится, я понимаю, вам многое может показаться странным с непривычки, но... мне бы не хотелось, чтобы вы вдруг решили уехать от нас, вот так сразу, после первого знакомства. Оставайтесь, Катя, может, вам здесь еще понравится.
Катя заглянула в печальные усталые Машины глаза и удивилась просящей интонации ее голоса, тому, как женщина неловко переходила на «ты», а затем снова начинала «выкать».
- «Вот же, бедная девчонка, видимо, муж ее здорово притесняет. Конечно, я ее здесь одну не брошу».
За неполный год работы в социальном центре помощи малообеспеченным гражданам и неблагополучным семьям Катя успела насмотреться всякого. Но одно поняла сразу же - это ее работа, ее призвание - помогать женщинам в сложных жизненных ситуациях. Особенно женщинам с детьми и, кажется, Маша была одна из тех женщин, которым требовалась активная Катина помощь.
- Я здесь планирую все лето прожить, не переживайте, я не уеду, а насчет семейных разборок... я не из робких, сама недавно на развод подала.
- Ах, неужели? Катя, как это грустно!
- Все грустное осталось позади, я же неисправимый оптимист.
- Что плакать ночи напролет,
Уж все менялось не однажды,
И завтра там родник забьет,
Где нынче гибнешь ты от жажды.
- Замечательные стихи! - восхитилась Маша, - надо бы мне запомнить, прямо как молитва в грустные моменты.
- Это Лариса Миллер. У нее множество прекрасных стихотворений.
- Я даже не слышала о такой поэтессе... Вы, Катя наверно много читаете, да? Я тоже читала раньше, но, в основном прозу, хотя и стихи тоже очень люблю. А Лиза на гитаре играет, Ваня пел раньше, у него голос чудесный.
Маша смущенно улыбнулась, опустила карие глаза, словно вспомнив что-то не очень хорошее.
- Не может он мне этого Волчонка забыть, словно подозревает в чем-то. А я и сама не пойму, виновата или нет... Ах, Катя, вам бы с Иваном познакомиться, такой славный парень. Он раньше часто у нас бывал, а теперь вторую неделю носа не кажет. Вот Игнат и думает всякую ерунду. А Иван для меня как брат, ну, или как сын теперь... молочный.
Последнее слово Маша произнесла совсем тихо, будто про себя, но Катя все же расслышала, хотя и не подала виду, что удивилась такой странной формулировке родства.
Ольга проводила девушку в комнату большого коттеджа, где проживала сама с первого дня появления в «Северном».
- Это хорошо, что Вера с Николаем помирились, на минеральные воды вместе едут. Меня вот тоже замуж зовут усердно, да я соглашаться не спешу. Зачем народ потешать под старость, какая с меня невеста, за шестьдесят уже...
- Выглядите вы отлично! А если человек хороший, что ж не пожениться? Вы, наверно, давно знакомы с ним?
- Да, это начальник мой, директор базы - полковник Коротков. Алексей Викторович. Увидишь его завтра сама, он приедет к обеду. Человек, конечно, хороший... только зачем ему эта официальная регистрация, не пойму? Итак, уже, можно сказать, живем вместе, чего греха таить. Здесь, на природе как-то все быстрее и проще получается, сходятся люди легче, душу друг другу открывают. Ну, и тело тоже..., - Ольга лукаво усмехнулась.
- Вот Маша с Игнатом, я и опомниться не успела, как они стали вместе жить. А ведь у Брока характер не сахарный... Алексей долго с ним поладить не мог, только Маша и помогла. Владимир с Лизаветой опять же... глазом моргнуть не успела, а у Лизоньки уже животик «нарисовался», ну, ей-то давно уж пора, чай, не молоденькая. Может, и тебе здесь пара найдется..., - загадочно проговорила Ольга, глядя куда-то в голубые небеса.
- Честно сказать, мне Ваня из всей троицы больше всех нравится. Такой он милый, добрый парень, и с улыбкой всегда, и с шуткой, не то что эти двое... Брок настороже вечно, Машу охраняет от всего мира, а теперь и деток, можно подумать их здесь кто-то обидеть попытается. Брис, то есть Владимир, тот все больше молчит, сам по себе, хотя с Лизой-то, я так понимаю, у них полное согласие во всем. А Ванечка - простая русская душа, все один да один мается. Тяжело ему, дело-то молодое, известно... Оттого, и к Маше его тянет, а теперь и туда хода нет. Жалко парня, да что поделаешь...
- А где этот Иван сейчас? - будто невзначай поинтересовалась Катя. Задумавшись, девушка слушала Ольгу, что называется, вполслуха.
- Да кто ж знает, носится где-то в лесу, наверное. Ты его, Катюша, не обижай при встрече.
У Кати вдруг сам собой «нарисовался» в голове образ худенького паренька Ванюши - молоденького совсем, класс этак десятый. Проблемы в семье, неустроенность быта..., одноклассники еще, наверно, обижали. Первая полудетская влюбленность во взрослую, замужнюю Машу. Да ясно все, что долго рассуждать. Надо бы парню помочь как-то.
- Ну, что вы, тетя Оля, я же не монстр! Я всегда за детей. А подростковый возраст он самый сложный. Здесь чуткость нужна, терпение и понимание, я знаю. Я с ним поговорю при встрече, мы подружимся непременно. Я умею с молодежью находить общий язык. А родители у него где?
Ольга как-то чересчур внимательно оглядела Катю, вздохнула, отчего-то усмехнувшись. А потом сказала уже серьезно:
- А родителей-то и нет, он не помнит их даже.
- «Так он еще, притом, и сирота, вот же не повезло бедняге. Нет, обязательно его найду и заведу разговор. Да хоть о чем, просто надо узнать, что у него на душе. Сейчас такое время, что случаи детского суицида все чаще. А тут сирота, да еще несчастная любовь и одиночество, конечно. Ах, Ваня-Ванечка, как бы мне тебя отыскать-то поскорее».
Когда у человека появляется цель и некие конструктивные планы по ее достижению, когда день твой загружен плодотворной работой, за которую тебе еще и благодарны окружающие, то жить становится гораздо интереснее и веселее. Так, Катя, в скором времени желающая стать вновь Пермяковой, с головой окунулась в свою новую деятельность по гармонизации душевной атмосферы всех жителей «Северного». И труды ее не проходили даром.
Этим же вечером Катюша познакомилась с семейством Морозовых-Зиминых, совершенно очаровала Лизу своей молодой непосредственностью и задором, вызвала несколько благосклонных улыбок невозмутимого Бриса. Даже Брок, кажется, был в гораздо лучшем настроении, чем поутру и охотно поддерживал общую беседу. А Маша была в полном восторге от новой подруги, она смеялась и шутила как прежде, раскраснелась, похорошела, отчего Броку даже стала приходить в голову навязчивая мысль выпроводить всех гостей из дома, уложить детей спать и, наконец, остаться наедине с любимой женщиной хоть десять минут, пока снова не завозится в кроватке Мишутка.
Но даже малыши сегодня выглядели неожиданно повзрослевшими и окрепшими, они уже уверенно держали головки, улыбались своим многочисленным «нянькам», глядели вполне осмысленно, вызывая всеобщее умиление и радость. Брис поцеловал Лизу в щечку, ласково поглядывая на округлый животик жены.
- Она, наверно, там все уже слышит, да? Как я хочу ее скорее на руки взять, мою малышку.
- Скорее не надо, лучше в свой срок. Она же крохотная еще совсем. Ей внутри тепло и безопасно.
- Пусть не волнуется, мы братишку ей сделаем обязательно.
- Одну сперва дай родить...,- смеялась Лиза, хотя в глубине души таилось смутное беспокойство, впрочем, вполне обычное для ее состояния.
- Родим, родим... я рядом с тобой буду, ни на минуту не оставлю одну. Справимся вместе.
- Я это еще не решила, Володя, и все же, думаю, не самая лучшая идея.
Лиза всегда была против партнерских родов, особенно после одного случая, когда пришлось приводить в чувство одного очень впечатлительного молодого «папочку». К слову сказать, роды у его худенькой супруги, и правда, выдались непростые, Лиза сразу же рекомендовала «кесарево сечение», но женщина слишком уж бурно настаивала на естественном ходе событий. Все закончилось хорошо, слава Богу, но до этого «хорошо» было истрачено очень уж много мужских нервов, впрочем, как и женских, но, это уже так заведено в природе: «Живот болит, а дите родит. Горьки родины, да забывчивы...». А нервы врача-акушера, их-то и вовсе в расчет никто не берет, работа такая, ничего не скажешь.
