Академия альфачей, или всем лечь на лопатки! (СИ) - Ночка Аркадия (книги без сокращений .TXT) 📗
На моего собеседника накатывает прямо-таки вселенская тоска, аж плечи поникают. Очень надеюсь, что это на него не мое присутствие так действует. Хочется для окружающих вдохновением быть, а не причиной бухнуть валидол, закусывая антидепрессантами.
‒ Не получится. ‒ Гжельский перекладывает записи в другую руку и демонстрирует мне первый свиток, содержание которого он озвучивал ранее и в котором я почему-то обозначена как «Лютик». ‒ Вы в списке студентов под последним сотым номером. Зачислены как стипендиат по результатам состязания бет.
‒ Я не бета. ‒ Понятное дело, все уже в курсе этого обстоятельства, но повторяюсь для закрепления результата. ‒ С какой стороны ни посмотри.
‒ Это… досадный пробел.
Чего-чего?
Ладно, допустим. Но безвыходных ситуаций не существует. Так что не нагнетай обстановку, мужик.
Снаружи же я мила и тактична:
‒ Просто вычеркните меня из списка и дело с концом.
‒ В этом и сложность.
‒ В чем? В чем проблема?
Слышу шорох за спиной. Выпрыгнувший из объятий Малява клацает зубами около моего уха, и сразу за этим звуком слышится взвизг. Оборачиваюсь.
И когда только проректор Зофу успел мне за спину забраться? Не знаю уж, что он там со мной делать собирался, но моя бдительная псинка едва не оттяпала ему пару пальцев. Безошибочно выстраиваю в уме примерную картинку событий, глядя как отскочивший от нас дедок сосредоточенно пересчитывает свои сардельки на руке.
‒ Проблема в чем? Проблема в этом! ‒ Зофу начинает интенсивно тыкать спасенным указательным пальцем в мою сторону. ‒ Символ распространяет энергию. Отметина на ее плече появилась!
Рядом с моим левым ухом снова вырастает голова Малявы. Он утробно сопит и выдает какие-то хрипящие звуки. Проректор испугано отшатывается и патетично заканчивает речь:
— И в этом тоже проблема! — Теперь его палец указывает на Маляву.
Не очень-то вежливо. Понимаю своего зверька. Тоже с удовольствием куснула бы этого визгливого старичка, чтобы истерику на ровном месте не закатывал.
Стягиваю Маляву обратно в кокон из слоев теплого блейзера, успокаивающе тереблю ушки и поворачиваюсь к напряженному Гжельскому.
— Отметина?
Возможно, речь о том возникшем пылающем ощущении на коже левого плеча сзади, когда я только тут появилась? Словно ожег.
Так, если они мне татушку без моего ведома наваяли, то я вызываю полицию моды.
Запускаю руку под блейзер и дальше под лямку сорочки, дотягиваюсь до места, где чувствовался жар. Но под пальцами только ощущение гладкости кожи.
— Она там. Отметина. — Проректор Гжельский уже походит на унылого слоника, присевшего у водопоя.
По-моему, он расстроен сильнее меня. Даже как-то совестно, хотя я ничего плохого и не делала.
— Ничего. Переживу. — Надеюсь убедить его, что все в порядке. Предполагаю, что он так сильно убивается из-за того, что они мне кожу и нервы зазря подпортили.
И малость ошибаюсь в предположениях.
— Мы не сможем вернуть вас. Потому что эта отметина не выпустит вас за пределы «Акрукса».
Глава 12. Королевна и живодеры
Все-таки придется навестить ректора.
Сохраняю на лице невозмутимость, хотя внутри все так и клокочет.
Что?! Как не выпустят?! Зачем не выпустят?! Сами же сказали, что им ни к чему тут всякие неконтролируемые личности!
К тому же дома меня ожидает идеально распланированная жизнь. Успехи в учебе. Четкий список, на пункты которого скрупулезно накапливаются деньги. Вовремя оплаченные счета за коммуналку. И Маляве надо прививки поставить.
Хотя…
Задумываюсь.
Наверное, Малява и без прививок прекрасно выживет.
‒ Без проблем. ‒ Усаживаю песика поудобнее на коленках.
‒ Правда? ‒ Гжельский явно ошарашен. Кажется, он иного мнения. Проблем завались и бонус маленькой тележкой.
‒ Я имею в виду, что готова переговорить с ректором. Ведите.
На лице Гжельского замешательство. Видимо, расклад предполагался иным: это многоуважаемый ректор готов пообщаться с гостьей, а не иноземная девчонка с интонациями королевны снисходительно позволяет проводить себя до руководства.
Что поделать. Это все стресс. Когда я в стрессе, мой голос приобретает командный тон.
Проректор вновь одаривает нелестным вниманием Маляву. Не жду, пока мне укажут на клетку.
‒ Он со мной, ‒ твердо сообщаю я.
‒ Куга без подручных средств на территории академии? Непозволительно.
‒ А какие подручные средства предлагаете?
‒ Намордник с пятью слоями, кандалы с магическим оледенением. Или хотя бы цепи с шипами.
Намордник? Цепи? Да еще с шипами? Ух, живодеры. Как на такого лапочку рука поднимается?
Малява, будто соглашаясь со мной, урчит и пригревает мордочку у меня на локтевом сгибе.
Гжельский уже на грани, хотя уважуха ему ‒ внешне это никак не проявляется. Он оглядывается, будто ища поддержки в густой тьме вокруг, а затем взмахом руки подзывает к себе Зофу. Озадаченно нахмурив седые брови, второй проректор приближается к нему. Не догадывалась, что несколько меланхоличный Гжельский способен на такие стремительные движения. Но фляжка с огромной скоростью перекочевывает из бокового кармана пиджака Зофу в руки Гжельского. Проректор делает шумный глоток.
Очень надеюсь, что у них там не спиртяга на ароматных травушках. А то не ровен час меня же и обвинят в том, что их профессорский состав благополучно спился.
Гжельский утирает тушканчиковые усы кулаком.
‒ Прошу за нами.
Содержимое фляжки подняло его настроение ровно на одно деление. Он уже не такой грустный. И если вдруг захочет погорланить романсы, я из солидарности поддержу его. Раз уж всеобщим раздражителем на время заделалась.
Размышляю, как бы посноровистее обезопасить академию от встречи с Малявой, и предварительно наматываю слои чужого пиджака вокруг тельца песика. И вдруг вспоминаю об одном маленьком конфузе.
‒ Кхем. ‒ Жду, когда Гжельский обратит ко мне утомленный взор, и указываю на свои ноги. Перевозбужденный Люкос ‒ кстати, бессовестно уперший мой носок ‒ ушел творить великие дела, а на других мои голые пятки вряд ли произведут впечатление. Поэтому без опаски демонстрирую проректорам сначала ногу с Губкой Бобом, а потом ‒ без него. ‒ Меня сюда закинули, а обувью не обеспечили. Что посоветуете?
Топать босиком ‒ совет точно не покатит. Не хочу нахватать ступнями местный мусор.
‒ Пусть идет так, ‒ скрипит Зофу, обращаясь к коллеге.
Плохой дядечка.
‒ Нет, мы не может такого допустить, ‒ не соглашается с ним Гжельский.
Хороший дядечка.
Интересно, если предложу им на ручках меня к ректору донести, они сильно разнервничаются? Это, конечно, шутка. Но все же не рискую шутить, а то вдруг заветная фляжка раньше времени опустеет.
‒ Нет времени искать вам подходящую обувь. ‒ Гжельский вскидывает руку, на его пальце сверкает перстень с крупным зеленым камнем. ‒ Придется обойтись подручными средствами.
По его руке бегут искры, губы двигаются, воспроизводя бессмысленное бормотание.
Колдует? Не, магия? Правда, что ли?
Вздрагиваю, потому что стул подо мной внезапно начинает шевелиться. Малява беспокойно возится, что-то внутри него булькает. Наклоняюсь вперед и с изумлением наблюдаю, как ножки выделенной мне мебели преображаются. Передние превращаются в похожие на человеческие ноги в классических серых брюках и начищенных ботинках, а задние — в мощные мохнатые лапы с едва видимыми за шерстью черными когтями.
Бурить-хоронить! Как выражается мой двоюродный дядя ‒ бурильщик по профессии, гробовщик в душе.
Колдуны фиговы!
В общем, настоящая магия творится прямо на моих глазах. Конечно, я могла бы и поверить во что-то этакое еще на этапе утаскивания меня с любимой подушки из уютной квартиры. Но мне же как-то надо принципиальность свою отстаивать. Так что доказуху мне срочно ‒ сочную и правдивую.
После того, как мой стул обзаводится ногами-лапами, решаю на всякий случай верить в любые чудеса. Но авансом. Когда вернусь, снова стану скептиком. Мне же в будущем разумы людей спасать. А как я буду спокойно этим заниматься, помня, что имела опыт сидения на стуле с мгновенно отрастающими конечностями?
