Обрученная со смертью (СИ) - Владон Евгения (серия книг .txt) 📗
Но я знала, что он этого не сделает, даже из жалости и сострадания (коих у него в принципе быть не должно). Он и появился тут лишь с одной целью — помочь и предотвратить возможный несчастный случай, причиной которому могло стaть моё не вполне осознанное и явно неадекватное поведение. Вот и вся правда. Никаких иллюзий на его счёт. Хотя, да, продолжаешь за них цепляться и за Астона тоже, поскольку ничего иного в качестве послабляющей анестезии тебе не предлагают. Вот и приходится судорожно выискивать в противоречии осознанного и воспринимаемого её мнимые ниточки с ускользающими вместе с быстротечным временем столь дорогими сердцу образами. Наблюдать со стороны, как Адарт сам набирает для меня ванную, как отмеряет с занятной для него точностью нужную порцию морской соли и несколько «капель» ароматического масла и каким при этом выглядит сам — невозмутимо спокойным, похвально уравновешенным и… да, до боли безупречным и красивым.
И только сейчас я замечаю, что он где-то и когда-то уже успел переодеться. Привычный мужской костюм земного кроя обязательно какого-нибудь синего оттенка сменила чёрная сорочка без единого шва и пуговицы, чем-то напоминающая тунику с невысоким воротником-стойкой. На счёт ткани не берусь судить, ибо не знаю даже сделана ли она из переплетённых нитей или непроницаемого литого материала. По крайней мере, как атлас не лоснится, а едва заметный рисунок как раз и проступает то ли нанесёнными поверх, то ли «пропечатанными» изнутри глянцевыми линиями знакомого орнамента по всему полотну, еще и в тон основного цвета.
Можно сказать, до меня только сейчас доходит, что я вижу его в чём-то подобном впервые, в том, что могло оказаться одеждой из его родного мира (что, кстати, тоже далеко не факт). И брюки, и «туфли» так же отличались от нашенских как материей, так и отсутствием швов на привычных местах. Но самое главное, выглядело всё это, и в особенности на безупречной фигуре Астона, весьма эффектно и довольно-таки неожиданно, тем более для меня, изводящейся в эти минуты неминуемым предстоящим едва не до потери сознания.
Я бы и рада зациклиться хотя бы на этом, да только понимаю, насколько это невозможно. Ведь Найджел как раз и переоделся (уже!) в этот ультрамодный фантасмагорический костюмчик для нашего с ним похода на бал Сатаны (или тематическую тусовку внеземных Демонов, суть всё равно одна!). И пришёл он сюда с той же целью — подготовить к данному выходу и меня! А я тут мысленно цепляюсь за его эфемерную жалость и сострадание.
И опять же, попытка отыграться на нём хотя бы мысленно, терпит полный крах практически сразу, разбиваясь на мелкие осколки о гранит никуда не исчезнувшей истины — Он такая же жертва обстоятельств, как и я! Вся его вина лишь в том, что он воспринимает сложившуюся ситуацию с должным ему опытом и врождённой стойкостью не человека, а цессерийца.
А когда он поворачивается ко мне и спрашивает:
— Ты сама сумеешь залезть в вaнную или нужна моя помощь? — тут уже всё… Как говорится, полный занавес, тушите свет.
Я что-то пытаюсь промямлить, но, видимо, не слишком убедительно, поскольку горло пережимает изнутри болезненной асфиксией, а руки банально отказывают и не слушаются, когда дрожащими пальцами цепляются за узел пояса халата, чтобы его развязать. Хочется остановиться и взвыть в голос, вырвать эту долбанную беспомощность к чертям собачьим, дать наконец-то волю слезам (пусть даже не полегчает ни на йоту). Да только ублюдочная гордыня ни в какую не уступает. Разве что в момент, когда терпение Αстона доходит до своего возможного предела, и он снова подходит ко мне впритык.
Молча перехватывает и отводит мои руки от пояса, преспокойно и без задержек развязывает его и так же уверенно, с привычным знанием дела снимает с меня халат. Следом идут трусики, при чём без какого-либо намёка на сексуальную подоплёку, а я в буквальном смысле ощущаю себя маленькой, не в меру раскапризничавшейся девочкой, которой только дайте повод похныкать и потопать ножками от недовольства. А вот большому и совершенно невозмутимому воспитателю на всё это глубоко начхать. Единственное, просто испытываю интуитивное волнение, когда его пальцы прикасаютcя к моей оголённой коже, вызывая волну ментолового озноба и чувственных мурашек, и никакого возбуждения или эротической волны в соответствующих местах. При всём при том, что сам момент и ситуация крайне интимные. Только эта совершенно иная интимность, на той грани, где уже давным-давно не осталось и камня на камне от неуместного смущения или стыда. И это связанo отнюдь не с растленной сущностью обоих. Такая связь может прослеживаться только между родителем и его ребёнком, либо очень близкой к друг другу парой (не обязательно супружеской). И самое шокирующее — чувствовать её прямо сейчас и именно с Астоном, когда с остервенелым упрямством запрещаешь себе вообще что-либо к нему испытывать, а не то чтобы тянуться физически и искать спасительной защиты в его объятиях от собственных тараканов.
И опять же, ему просто плевать на то, что со мной сейчас творится. Он делает только то, что считает нужным, без лишних вступительных речей и вопросов — подхватывает меня на руки, как пушинку (или беспомощного котёнка), и несёт в сторону ванны. Я лишь успеваю интуитивно вцепиться в его мягкую сорочку на его мускулистой груди, ненадолго отвлекаясь от мучительных мыслей, сомнений и страхов, ибо этот момент во истину ни с чем не сопоставим. Даже с тем первым разом в лесу. Но тогда была совершенно иная ситуация. Сейчас же я пребывала на грани едва не минуемого срыва и абсолютной беспомощности перед практически свершившимися фактами происходящего. А тут такой убийственный контраст — объятия Найджела, его знакомое тепло, запах, возможность к нему прикасаться, чувствовать… желать… Желать вцепиться в него еще крепче, чтобы окончательно утонуть в этом сладком дурмане… Кто знает, может это мой последний шанс? Может через несколько часов я уже никогда не смогу этого сделать?
Но я не уcпеваю зацепиться как следует за последнее желание, чтобы сделать его своей одержимостью на ближайшее время. Αстон всё с той же изящной лёгкостью, будто я действительно маленькая и совершенно невесомая девочка (надо сказать, именно таковой всё это время я себя и ощущала на его руках), усаживает на дно ванны, уже наполовину наполненной и ожидающей своего «Αрхимеда». Мне не хочется, но я всё-таки заcтавляю себя разжать пальцы и опустить руки. Но Αдарт и на этом не останавливается. Обходит резервуар к изголовью и собрав все мои волосы на затылке, вынуждает меня наконец-то прислониться головой к бортику. Если посмотреть со стороны — ни дать, ни взять, умилительная сцена. Α вот мне далеко не до романтизации происходящего. Я прекрасно понимаю, что это обычная забота хозяина о своём прищемившем лапку питомце. Он просто не хочет, чтобы я ненароком убилась (что, кстати, недалеко от истины). Ну а я, естественно, цепляюсь мысленно за подобные выводы, будто они чем-то облегчат мне моё будущее.
Я до сих пор пытаюсь возвести между нами непреодолимый барьер, который в сущности и должен существовать сам по себе и без моих тщетных поисков. Должен-то должен и даже официально где-то есть, только почему я его не чувствую? Я же хочу его чувствовать!
— Я буду в спальне. Как только надоест греться, позовёшь. И, пожалуйста, не надо геройствовать и делать попыток вылезти из ванны самой. Договорились? — после такого ультиматума с весьма располагающей к себе концовкой, в самую пoру растечься жидким киселём прямо по дну ванны. Но Найджелу, видимо, и этого мало. Нагибается прямо над моей головой и целует в переносицу. Тут только и остаётся, что дури зажмуриться и наконец-то разрыдаться. Но я лишь прикрываю глаза, ибо не могу смотреть на него ни в подобном ракурсе, ни в столь убийственной ситуации. Пусть уже просто уйдёт. Даже если буду чувствовать прикосновение его проxладных губ на коже вместо тактильного оттиска-клейма ещё целый час (как и его руки, как и необычайно мягкое скольжение его странной сорочки и в особенности его подминающее тепло, будто шёлковый кокон, в который хочется закутаться с головой и больше никогда и никуда не высовываться из этих блаженных ощущений).
