Моя воля (СИ) - Нэльте Нидейла (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
— Провести вас в ваши комнаты? — приблизилась к Лунару одна из одноцветных девушек, занимавшихся хозяйством в Роге. Сафира нахмурилась. У лиаров нравы свободные, и хотя к жениху предводительницы едва ли кто-нибудь решит позаигрывать, сама возможность казалась возмутительной. Однако Лунар отреагировал раньше:
— Ну нет, я останусь с невестой, давно не видел. Соскучился.
Так он это произнёс, что предводительница снова покраснела. А Кьяф с Альярой, кажется, всерьёз задумались, не подменили ли её по дороге.
На пороге своих апартаментов Сафира остановилась. Всё было таким же, как она помнила, исправно поддерживались порядок и чистота. И в то же время совершенно иным. Сколько душа рвалась сюда, как часто казалось, ещё хоть раз побывать дома, вдохнуть родной запах Рубинового Рога, увидеть друзей! А теперь оказывается, что это вовсе не конечная точка, а лишь очередной рубеж. Который без синеглазого воина был бы вовсе не настолько привлекательным, как в мечтах.
— Всё в порядке? — осторожно поинтересовался Лунар, прерывая раздумья. Сафира встрепенулась, шагнула вперёд, заводя внутрь и его.
— Наверное, — кивнула нерешительно. “Ведь ты со мной”, — додумала. Лунар усмехнулся, осматриваясь. — Альяра, вы хранили мои волосины. Надо же!
Лунар бросил на подушку взгляд — как показалось Сафире, помрачневший.
— Мы нашли в древних книгах, что такое сочетание цветов — знамение жизни, перемен, нового рождения. Потому оно всегда трактовалось как знак… Ладно, не будем вам мешать.
Альяра поспешила прикрыть дверь с той стороны. Лунар задумчиво рассматривал подушку.
— Так ты сразу понял, что показал узор? — поинтересовалась предводительница, сложив руки на груди.
— Символ, каким принято обозначать ливен-ар? Надеялся, что мне померещилось или есть иные толкования.
— Значит, даже мысли не допускал, что у нас может что-нибудь получиться?
— Какая уже разница, — Лунар сделал шаг вперёд, положил ладони ей на плечи. — Теперь всё получится.
— Почему ты так уверен?
— Мне приснилось… когда ты говорила с отцом… я кое-что услышал.
— Мне тоже много чего снилось, — буркнула Сафира. — Да только я привыкла верить тому, что наяву.
— А что наяву? — улыбнулся Лунар.
— Ничего! — разозлилась предводительница. — Лично я до сих пор ничего не слышала.
— Глупенькая, — воин притянул её к себе. — Разве гонял бы я за тобой по мирам? Больше никуда не отпущу.
Сафира прижалась к любимой широкой груди, ощущая такое привычное надёжное тепло. Она и сама не собиралась больше его отпускать.
— У тебя с Тельрой что-то было? — вдруг вспомнился пережитый недавно приступ ревности. Лунар недоумённо вскинул брови, подаваясь назад под натиском грозно наступающей предводительницы.
— С чего ты взяла?
— Не уходи от ответа! Просто скажи, да, или нет! Ты её учил, ты её защищал, она наверняка была благодарна…
— Никогда не пользовался благодарностью запуганных, отданных на потеху девчонок. Я думал, ты уже достаточно меня изучила, чтобы понимать это.
— Я знаю, каким ты бываешь. И как сложно устоять, — Сафира ощутила, что запал куда-то исчезает. Наверное, не нужно было ничего показывать… мало ли, что там и когда было. Но скрывать, как обычно, не получилось.
— Это комплимент? — усмехнулся Лунар, обнимая. Приподнял её лицо, заглянул в глаза. Предводительница повела плечами.
— Даже не хотелось?
— Я же мужчина. Дело не в том, что не хотелось, а в том, что сдерживаться было просто. Не так, как с тобой. Прямо искры сыпались, — усмехнулся.
— Из-за связи?
— Не думаю. Не только. Противоестественные связи имеют свойство распадаться, рано или поздно. А наша только усиливалась.
— Почему?
— Ммм… видимо, Китилья не совсем ошибается насчёт глубинных проявлений. Раньше мне не слишком в это верилось.
— А теперь?
— Верится.
— Почему? — затаив дыхание, спросила она.
— Ты же знаешь, — шепнул он.
— Ничего я не знаю! Если боишься… бойся дальше!
— Ничего я не боюсь! — возмутился Лунар. Предводительница фыркнула. Воин вздохнул. — Я люблю тебя. Люблю!
Сафира, наконец, нашла это место. Именно отсюда пещера, весь силуэт горы выглядели почти так же, как и в селении Ручейки. Может, несколько иначе, но ошибиться, что это то самое место, было невозможно.
Драк-конь заглядывал в глаза, ожидая приказа, навевая тоску по Карату и трепет, почти страх перед новым знанием. Сафира машинально провела рукой по тёплой шее, даря слетевшую волосину.
В пещере оказалось пусто и заброшенно. Лишь знакомое кострище с поблёскивающей цепочкой исключало любую возможность ошибки. Поддавшись порыву, Сафира решительно шагнула к нему, присела, выхватывая украшение. Лунар сделал движение, словно намереваясь остановить, но увидел, что не успевает, и только положил руку на меч.
Пространство пошло рябью, вокруг стали проявляться очертания — такие же и совершенно иные, сотни и тысячи пещер, с горящим огнём, горном, печью, заброшенным кострищем, абсолютно пустые. Похожие, едва уловимо различающиеся, словно проявляющиеся все одновременно.
В одной из них появилась фигура кузнеца, его спутницы, откуда-то посыпались разноцветные шарики энергии — точно такие же, какими их угощали в пещере, какие вызвали превращение молчаливых проводников в драк-коней. Между прочим стальной, чёрный, красный — могли ли доспехи имитировать цвета предводителя Рубинового Рога? Правда, в отличие от Сафиры, третий цвет Талима не серебристый, а обычный русый. Но всё равно похож… Шарики появлялись, исчезали, некоторые ударялись весьма ощутимо, некоторые словно проходили насквозь.
— Талим! — Сафира бросилась к появившемуся предводителю. Счастливо обняла остальных воинов, не обращая внимания на изумлённые взгляды. С радостью осознала, что, кажется, полностью излечилась. Мужские объятия не доставляют абсолютно никаких неудобств.
Сзади, за воинами-лиарами, стояли полупрозрачные сущности. Сафира явственно поняла, кто это. Ведь отряд улетал на драк-конях. Видимо, в Пустоши проводники могут существовать только так. Или… неужели Аиртаксу как-то удалось их перехватить, связать другим обрядом, подчинить, превратить в своих воинов?
Вспомнились лаборатории Хэла. С тем, кто много лет изучал проводников, и не такое возможно…
— Карат… — снова шепнула предводительница, совершенно не ожидая того, что за этим последует. Однако длинноволосый внезапно появился, там же в кострище, где и некогда Фаар. Он стал совсем почти прозрачным, огромные глаза на тонком лице. Шагнул вперёд — пространство заискрилось, но пропустило. Предводительница бросилась к нему, ощущая и вторую, невидимую сущность — ту, с которой летала в своих странных полуснах-полувидениях. Готова была уже отдать волосину, да хоть десяток, как рокочущий голос кузнеца остановил.
— Так они не свободны. Отпусти.
— Но…
— Он очень привязан к тебе. Даже говорить научился. Но ты ведь знаешь цену свободы, девочка?
Сафира обернулась к Лунару. Да. Эту цену она знала.
Только сейчас обнаружила, что остальные проводники оставались словно за преградой, не прошли вместе с воинами. Отчётливо видела обе сущности каждого — и человечью, и драк-конью. И третью — сверкающую искрами Эквило.
Дотронулась до Карата, следя, чтобы не сорвался случайный волос. Длинноволосый протянул руки, трогательно заглянул в глаза. Сафира прикрыла свои, настраиваясь на ментальный контакт. В этот раз вышло почти сразу.
“Ты свободен. Иди к ним.”
Длинноволосый резко не то вздохнул, не то всхлипнул, ещё раз пронзительно глянул в глаза. И вдруг начал растворяться, меняться, становиться тем, кем и должен быть — нематериальным сгустком, ожившей частичкой чьей-то давно погибшей души, наделённой силой Эквило. И энергией дривов, удивительным образом сплетающихся воедино.
— Ты правильно сделала. Жить в оковах тел — не для них.
Сафира кивнула — язык не слушался, горло першило. Осознание правильности поступка далеко не всегда перекрывает тяжесть утраты.
