Первенец (СИ) - Мор Дэлия (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Рэм отличился первым еще цикл назад. Генерал успел забыть про отданный приказ близко не подпускать Амадея к дому у заброшенного аэродрома, но сказанные слова обратно в глотку не затолкаешь. Исполнительный начальник охраны особняка поднял свои связи в службе внутренних расследований и оформил запрет покидать сектор. Хитро оформил. С выдумкой. Запрет игнорировался поиском в системе и открывался только по номеру генетической карты. Не знаешь, что он есть - не найдешь. А в гражданских транспортных службах по прямому запросу высвечивался. Они работали с отпечатками пальцев, связанными все с тем же номером генетической карты. В итоге свои не видят, служить запрет не мешает. Зато стоит дернуться куда-то улететь и тут же выставлялся непреодолимый заслон. Красиво. Похвалить что ли за это Рэма?
Наилий повесил на ухо гарнитуру и набрал номер капитана. Ответил главный охранник быстро. Сидел и ждал звонка?
- Ваше Превосходство.
- И к какому административному делу ты прикрутил запрет? - спросил Наилий.
Капитан поперхнулся и несколько мгновений прочищал кашлем больное горло. Старый прием. Закашляться можно даже если полностью здоров, а пока собеседник вежливо ждал окончания приступа, появлялось время на обдумывание ответа.
- Нет никакого дела, Ваше Превосходство, - наконец, ответил Рэм. - Есть лазейка в программном обеспечении, позволяющая создавать «пустышки», а к ним вешать запрет. Без номера приказа, срока действия и лишней волокиты.
Феерично. Наилий закрыл глаза и долго улыбался, постукивая пальцами по столу. А нужно было поаплодировать. Обычно запрет на выезд появляется у свидетелей, проходящих по административным делам. Под арест шел обвиняемый, а свидетелей вежливо просили не покидать сектор. Однако когда запрет нарушался, в клетку сажали уже их. Чтобы не бегали по планете и не мешали службе внутренних расследований проводить с ними процессуальные действия. Запрет выдавали на месяц и регулярно продлевали вплоть до заседания военного трибунала, на котором зачитывался приговор. Рэм все это перечеркнул с помощью одной программной ошибки. Амадэй теперь сидел в клетке без номера приказа, срока действия и лишней волокиты.
- Потрясающе, - холодно сказал Наилий. - И сколько теперь его держать под арестом?
- Максимум две недели, Ваше Превосходство. Потом, чтобы продлить арест нужно реальное дело. У меня есть два варианта, где Амадей мог бы пройти свидетелем. В одном драка с участием кадетов из его Училища, а в другом претензии банка к матери пропавшей без вести дариссы Аврелии. Боец дежурил в ту смену, когда мать пришла искать дочь к воротам особняка.
Рэм прохрипел речь до финальных слов и замолчал. Интересный получался выбор. Дело с дракой до трибунала доведут быстро и еще быстрее вынесут приговор, отпустив после него арестованного свидетеля на свободу. А пропавшую без вести сестру Куны могут искать, пока Амадей в клетке не умрет от старости. То что дело гражданское - не помеха. Взаимодействие в таких случаях давно было отработано. Оставалось решить - первое или второе? Ненадолго или навсегда?
- Я понял тебя, - тихо ответил Наилий. - Отбой.
Клетка в длину и ширину измерялась тремя шагами. Справлять нужду предлагалось в биотуалет, а умываться и бриться водили под конвоем в душевую. Практически комната для лейтенанта в особняке генерала, если бы не сплошная отделка металлом, превращавшая клетку в мешок с пойманной добычей. От одного взгляда на ровные серые стены бросало в озноб. Отопление летом не включали и, касаясь ледяных поверхностей, Амадей терял остатки тепла.
Его привезли утром сразу с аэродрома. Бойцы из службы внутренних расследований выдали тюремный комбинезон, зачитали правила внутреннего распорядка и открыли магнитный замок на браслетах, позволяя не держать руки, скованными за спиной. Но ни на один вопрос так и не ответили. В чем обвиняют? Как долго здесь сидеть?
Амадей стучал кулаком в дверь, громко требовал старшего, но потом получил разряд тока от браслетов и успокоился. Хорошо, он подождет. Уютное место, тихое одиночество и бездна свободного времени. Хоть плачь, хоть танцуй, хоть браслетами себе голову разбей, так ведь не дадут же.
На запястьях две полоски металла и на каждой - блок управления, способный не только током ударить строптивого арестанта, но и отправить на станцию мониторинга данные о состоянии здоровья. Пульс, температура тела, влажность кожи.
Амадей на старших курсах училища часто слышал истории о том, как арестованные по «позорным статьям» офицеры предпочитали умереть в клетке, не дожидаясь публичных слушаний трибунала. Расстаться с жизнью, сохранив хотя бы остатки чести. Арестанты прятали от видеокамер вскрытые вены, затянутые на шеях петли, но браслеты исправно сообщали об уменьшении частоты сердечных сокращений, и многих самоубийц удавалось спасти.
Милосердие? Как же. Спасенные получали все, причитающиеся им, сполна. Прописанная в инструкциях кара отмерялась и делилась на мелкие порции. А потом скармливалась арестанту каждым проведенным здесь днем, отравой надежды, ожиданием казни. Кому-то везло съесть десять порций, а другие хлебали так долго, что сходили с ума.
Не стоило радоваться, что пытки в клетках отменили еще при первых генералах. Бойцы службы внутренних расследований легко обходились без игл под ногти и раскаленного железа. Достаточно было оставить вот так - в полном неведении. Чтобы озверевший от ожидания арестант назначил себе самое страшное наказание. Расстрел? Пожизненное заключение?
Дневное освещение не успело погаснуть, а голова уже взрывалась от догадок и предположений. Бесконечный лабиринт вопросов и за каждым поворотом десяток новых. Слишком пафосно его приняла служба безопасности. Много чести для мальчишки-рядового, нарушившего запрет на выезд. Не поленились маскарад устроить и разыскали бывшего однокурсника из Училища. Понтий отличником никогда не был, всю учебу в тени держался. Может, уже тогда следил за всеми и докладывал, куда следует? Куда же Амадей вляпался с разбега? Неужели все из-за Куны?
Поздно его закрывать. Уже держал её в объятиях и пил с губ аромат ягод. Теперь хоть кишки на кулак наматывайте - наплевать. Он жил с любимой женщиной две недели, никто не помешал. Пусть хоть генерал сам сюда придет - в лицо ему рассмеется.
Замок на двери пискнул, ударив по нервам не хуже разряда тока. Амадей вскочил с кушетки, чувствуя, как кровь хлынула в онемевшие ноги. Многослойная дверь клетки не открывалась сразу. Сначала в сторону съезжало металлическое полотно, оставив в проеме толстую решетку. А за ней силуэт в форменном комбинезоне и золотых погонах.
- Ваше Превосходство, - хрипло поприветствовал Амадей.
- Тише, - поморщился генерал, - не кричи на весь блок.
Знобило от холода и голова кружилась. Неужели галлюцинации? Быстро. Но для видения у Наилия был слишком внимательный взгляд. Такой, что хотелось съёжиться и залезть под кушетку. Амадей сразу вспомнил, почему молодняк из охраны никогда не смотрел командиру в глаза. Боялись окаменеть. Забыть, кто они и что нужно делать. Проходили циклы прежде, чем рядовые привыкали к постоянному ощущению тяжести на плечах рядом с генералом. Казалось, он буквально давил своим превосходством.
- Ты ведь знал про запрет, - заговорил Наилий. - На что надеялся?
Амадей сильнее вытянул спину и прижал руки в браслетах к бедрам. Рефлекс, вбитый еще в училище. Как и привычка отвечать на вопросы четко и коротко. Офицеры редко слушали оправдания длиннее пяти слов. А лучше за любую провинность отвечать: «виноват» и ждать наказания. Но голова отчаянно кружилась. За цикл службы в особняке впервые стоял перед командиром и мог что-то сказать. В пустом коридоре блока для арестантов никто не маячил у генерала за спиной, не пищала вызовом гарнитура, и не поджимало время по распорядку дня. Больше такого никогда не будет.
- В один конец ехал, Ваше Превосходство. К любимой женщине. Признаться, что не видел ничего прекраснее её улыбки. Сказать, как сильно скучал по её голосу...
