После (СИ) - Шнайдер Анна (книги без регистрации txt) 📗
С кухни доносились голоса, и София, прислушавшись, поняла, что разговаривают мама и Вано. Странно, всего-то восемь утра, неужели Вагариус ночевал здесь?
— Послушай, Син, — говорил Вано слегка рассерженно, — я ведь ничего неприличного не предлагаю, просто хочу, чтобы ты и девочки жили в комфорте. У меня хороший дом, и он недалеко отсюда.
— Нам и здесь отлично, — буркнула Синтия. — Я не собираюсь становиться содержанкой.
— Ну почему содержанкой? Ты можешь продолжать держать цветочную лавку.
— Спасибо за разрешение.
— Перестань. Я хочу как лучше.
— Да что ты знаешь о том, что лучше для нас?! — возмутилась мама Софии. — Ты вообще ничего не знаешь! Месяц назад вдруг проявился и решил, что можешь командовать!
— Я не командую. Я пытаюсь уговорить тебя. В конце концов, ты же ничего не потеряешь, если…
— Я потеряю самоуважение!
В другой день София улыбнулась бы, но не теперь. Сегодня она просто стояла, застыв возле кухонной двери и не имея сил вмешаться в диалог.
— Перестань, — повторил Вано и, кажется, встал с табуретки. — При чем здесь самоуважение?
— При том, — ответила она обиженно. — Мы с девочками не имеем отношения к твоему дому.
— Это мой дом, и мне решать, кто имеет к нему отношение, а кто нет, — сказал Вагариус твердо. — Я считаю тебя, Софию, Элизу и Рози своей семьей и стараюсь сделать так, чтобы и вы меня считали родным человеком. Это разве плохо?
— Нет, но…
— Не надо «но». Давай я хотя бы покажу тебе свой дом? Хочешь, сходим туда сегодня?
— Защитница! — прошипела Синтия. — Ну что ты мне такое предлагаешь? Не может незамужняя женщина жить в одном доме с неженатым мужчиной, если они не родственники!
— Син…
На кухне резко воцарилась тишина, и София забеспокоилась. Осторожно выглянула из-за дверного косяка — Вано и мама стояли вплотную, глядя друг на друга, и рука Вагариуса лежала у Синтии на талии.
— Нет, — произнесла женщина тихо, отворачиваясь. — Мне не нужны подобные предложения.
— Если ты считаешь, что я делаю это только из-за долга перед тобой, из-за поступка Атора, то это не так.
Синтия слегка покраснела.
— Пусти.
— Я не держу тебя. И никогда не буду ни к чему принуждать. — Голос Вано был спокойным и уверенным, и София с внезапной болью подумала, что эта сцена напоминает ей момент из собственной жизни, когда она уговаривала Арена на отношения. — Обещаю.
— Не надо обещать. — Синтия грустно усмехнулась. — Все равно не получится. У вас, мужчин, это в крови. Эйнар, знаешь ли, тоже много чего мне обещал. И не пить, и по девкам не гулять, и не…
— Не суди обо мне по своему мужу.
— А по твоему сыну?
Это было жестоко, и София поморщилась, заметив, как напрягся Вано.
— Если ты думаешь, что я похож на него, скажи это, глядя мне в глаза.
Несколько секунд Синтия молчала, а затем, вздохнув, все же посмотрела на Вагариуса.
— Только внешне. Как София. — Вано чуть наклонился, будто желая поцеловать ее, но был остановлен быстро поднятой рукой. — Не надо. Хорошо, давай попробуем посмотреть твой дом, вдруг девочкам понравится. Но остальное не надо.
Мужчина усмехнулся, а затем все же склонился и поцеловал — не губы, а распахнутую ладонь.
— Я сделаю все, чтобы ты согласилась.
Синтия вздрогнула и отдернула руку, испуганно делая шаг назад, и София решила помочь маме, которой никогда не нравилось настойчивое мужское внимание. Вернулась к лестнице, громко затопала по полу и крикнула:
— Мам, есть у нас сегодняшний «Золотой орел»?
Когда София вошла на кухню, Синтия и Вано уже не стояли, а сидели на табуретках далеко друг от друга, и во взглядах обоих была напряженность, направленная на Софию.
— Родная, ты как? — спросила Синтия встревоженно, вскакивая с места, подошла и обняла дочь. — Я так переживаю…
— Все в порядке, — ответила София тусклым голосом. — Так что насчет «Золотого орла»?
— Да, есть. А… зачем?
— Хочу найти работу.
Кажется, маме и Вано это понравилось. Она понимала их, и изо всех сил старалась быть поживее, чтобы родные меньше волновались. Удавалось все, кроме улыбок, и даже проснувшиеся сестры, пока уверенные в том, что у Софии всего лишь выходной, не смогли помочь.
Последние дни были так насыщены событиями, причем настолько ошеломляющими, что Виктории казалось, она находится посреди бушующего моря — и то ли оно выбросит на берег ее тонущий корабль, то ли потопит его.
Потерять нерожденного ребенка было больно, но не настолько, как потерять Агату, и к боли от этой потери примешивалась радость за спасение. Главное, что ее золотая девочка цела и здорова, и в этом есть заслуга не только Арена, Софии или кого-то другого, а ее, Виктории. Она наконец не только мешала и устраивала истерики, но и смогла сделать что-то полезное. И немного гордилась собой за то, что выдержала.
София… ее стремительное удаление из дворца повергло Викторию в шок. Первое время она толком не могла об этом думать — все мысли были о потерянном малыше, — но после, когда София уже уехала, Агата и Александр страшно истерили, а Арен был похож на покойника — вот тогда Виктория задумалась.
София ведь ничего плохого не сделала, ее уволили не за проступок, иначе отношение к ней мужа стало бы иным. И выглядело это так, будто Арен просто убирает из дворца дорогого для себя человека, потому что боится за него.
«Может, они будут видеться вне этих стен?» — подумала Виктория, но, взглянув на мрачного супруга, отбросила в сторону эту мысль. Счастливого влюбленного, который решил проблему встреч с любовницей, Арен не напоминал. Он напоминал мужчину, вынужденного расстаться с любимой, и Викторию мутило от этого предположения. Но чем еще мог быть такой внезапный отъезд Софии из дворца? При том, что ни Виктория, ни дети, ни Арен — никто не хотел, чтобы София уезжала.
«Я так решил», — единственное, что он сказал об этой ситуации. А больше — ни слова. Будто это нормально — увольнять без повода любимую аньян, которая, к тому же, спасла Агате жизнь. Виктория знала, что Арен никогда не стал бы огорчать детей без веской причины — значит, сейчас причина все же была, и она была существенной. И какой же?
Как императрица ни старалась — ей в голову не приходило ничего, кроме самого болезненного. Арен отпустил Софию, удалил ее от себя, и сделал он это после третьего покушения на Агату и смерти их нерожденного ребенка, потому что испугался. Испугался, что следующее покушение может вновь коснуться Софии и спасти ее у него на этот раз не получится. Ведь это именно Арен спас Софию тогда, после портальной ловушки.
Виктория морщилась и кусала губы, не представляя, верно ли рассуждает или ошибается, до сих пор отравленная ревностью. Хотя сейчас она не ощущала никакой ревности. Ей просто было горько и хотелось знать правду.
Чтобы как-то отвлечь себя, Виктория в который раз села за задание Силвана. Долго смотрела на белый лист бумаги, а потом взяла и раскрасила его целиком ярко-алой краской, похожей на поток хлещущей из раны крови.
Насчет работы София решила быстро — вновь устраиваться аньян она не хотела, не желая сейчас работать вплотную с другими детьми, а не с Агатой и Александром, поэтому связалась с ближайшим детским садом, куда срочно требовался воспитатель в одну из групп. С рекомендациями из дворца, которые София послала директору по почтомагу, ее приняли тут же, без собеседования и лишних вопросов. Поинтересовались только, действительно ли она готова работать за их скромную зарплату, на что София кратко ответила: «Конечно».
По правде говоря, на счете у нее было столько денег, что она могла бы не работать несколько лет, но не работать — значит, погрузиться в пучину собственного отчаяния, и поэтому София собиралась начать выполнять обязанности воспитателя как можно скорее, а именно — с завтрашнего дня.
После завтрака Вано отвел их в свой дом, от которого Элиза и Рози пришли в такой восторг, что Синтия окончательно сдалась и согласилась переехать туда в течение недели. Двухэтажный особняк на границе Новой и Старой Грааги был очень красивым — белые стены, красная черепица со свисающим с нее плющом, маленькие витые балкончики на втором этаже и уютные резные ставни на окнах, — кроме того, он оказался расположен недалеко и от их нынешнего дома, и от школы Элизы и детского сада Рози, и от новой работы Софии. И внутри дом Вагариуса не был пустым, там была вся необходимая мебель, а уж от огромной библиотеки Лиз пищала, как сотни мышей, и радостно подпрыгивала, до боли напоминая Софии Агату с Александром.
