Редакционное задание (СИ) - Белая Яся (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Старика, девушку и её парня вы тоже отпустите. Добровольная жертва перекроет жертвы насильственные.
Тот, кто проводил обряд и вызвал к высшим силам, кивает и шепчет что-то на ухо Правову.
Тот соглашается — это видно по довольной улыбке — и говорит:
— Хорошо. И кто же у нас эта добровольная жертва?
И Базиров отвечает, смело глядя ему в глаза:
— Я.
Мне хочется орать, топать ногами, бесноваться. Хочется стукнуть его чем-нибудь. В голове — будто дятел долбит: нет-нет-нет…
Спиной чувствую взгляд Тихомирова, оборачиваюсь, он едва заметно отрицательно качает головой. Понимаю: не вмешивайся, не лезь, доверься.
Мне сложно, мне страшно, у меня всё клокочет внутри, но я беру себя в руки.
В конце концов, здесь — друзья Ираклия. Наверное, они даже больше чем друзья. Как там сказал этот Лис? Брат. Пожалуй, они и есть братья — все плод одного эксперимента. Значит, они должны спасти. Встать стеной. Что Ираклий там вещал про славных воинов?
А Базиров, между тем, начинает раздеваться.
Меня трясёт — на улице же осень, не тепло, руки у него и так ледяные. Но вскоре застываю, завороженная. Любуюсь им, каждым отточенным движением, каждым жестом.
Похоже, не я одна.
Марта томно вздыхает:
— Охренеть! Кажется, я только что кончила!
Тихомиров косится на неё с таким видом, будто желает вытереть руки, которыми держит её.
Базиров же стягивает через голову водолазку, и я уставляюсь на его широченную мускулистую спину, ещё хранящую следы моих ногтей и нашей страсти.
Но не вид столь привлекательной части тела шокирует меня, а чёрная клякса — она буквально опоясывает его правый бок и затекает на спину шерстистыми ложноножками.
— Что за срань? — комментирует чересчур эмоциональная Марта.
И Кирилл шипит на неё:
— Да ты уймёшься сегодня!
Она бросает на него недовольный взгляд и фыркает, как рассерженная кошка.
Правов же, осмотрев «жертву», качает головой.
— Хороший был план, молодой человек, но не сработал. Ваша кровь отравлена.
До меня доносится хмыканье:
— Ну вы же знаете, как её очистить. У вас же есть антидот.
Правов ухмыляется:
— Дать антидот «идеальному» и упустить возможность видеть, как он корчится и подыхает в мучениях на глазах у своей истинной? Лишить себя такого удовольствия?
— Вы же всё равно убьёте меня, причём, полагаю, не менее медленно и мучительно. Так что вы ничего не теряете, единственное, что моя истинная, — он опять указывает рукой в нашу с Мартой сторону, — этого не увидит.
Жрец, мысленно я окрещиваю так человека в рясе иезуита, оказывается рядом с Правовым и снова что-то шепчет тому на ухо, косясь на Ираклия, которого уже заметно шатает. Он прижимает руку к раненому боку, и тёмная густая кровь стекает по тонким аристократическим пальцам.
— Хорошо, мы согласны, — выдаёт, наконец, Правов, — только девушки уйдут после того, как вы получите антидот. У нас должны быть гарантии.
Ираклий кивает.
Жрецу подносят саквояж, из которого он извлекает шприц и пробирку с мутноватой светящейся жидкостью.
И теперь уже дёргаюсь я, как давеча — Марта.
Меня перехватывает Лис. Легко скручивает, но при этом очень вежливо извиняется.
— Отпустите! — вырываюсь я. — Я не позволю вколоть ему эту гадость!
— Тссс! — шипит Лис мне на ухо. — Только «гадость», как вы выразились, его и спасёт.
Жрец набирает жидкость в шприц и впрыскивает Ираклию в вену.
Несколько мгновений ничего не происходит. Наоборот, всё замирает, останавливается. Кажется, даже глохнут звуки.
А потом… Ираклий начинает меняться. Тьма, что марала его идеальное тело, словно выползает наружу и начинает завиваться вокруг него в чёрный кокон.
Базиров сжимает руки в кулаки и хохочет. Так, что у меня все волосы становятся дыбом.
Жрец и Правов меняются в лице, пятятся и едва не крестятся.
Тихомиров поворачивается к нам с Мартой и рявкает:
— На землю! Лицом вниз!
Марта злится, но выполняет, бормоча:
— Я тебе припомню. Я тебя в следующем романе импотентом сделаю!
Кирилл продолжает инструкции:
— Чтобы вы не увидели — не орать, не дёргаться, вообще не подавать признаков жизни! Ясно?
Мы киваем, хотя лёжа на земле это не очень удобно.
А потом… Кирилл и Лис тоже «одеваются» в чёрные энергетические коконы… и начинается светопреставление.
Разобрать, кто кого бьёт, кто побеждает, а кто проигрывает, невозможно. Факела погасли, луна сегодня блеклая и прячется за тучами.
Марта приподнимается на четвереньки и говорить:
— Олеська, ты как хочешь, а я забираю деда и валю отсюда.
— Ты слышала, что сказал Кирилл, — шепчу я, тоже приподнимаясь и становясь на колени.
— Срать я на него хотела. Он мне не командир. Даринкой пусть командует. Ну, бывай, я пошла.
Пригнувшись, она направляется прямо туда, где кипит бой. Но даже дойти до места не успевает: громадная чёрная тень перехватывает её, вопящую, бьющуюся…
И хриплый, будто полупридушенный голос, заявляет:
— Босс! Я поймал его истинную!
И картинка вокруг замирает вновь.
Глава 12
А потом адепта, схватившего Марту, вырубают ударом с ноги. Писательница, выпав у него из рук, кубарем катится по поляне. Там её и ловит Кирилл.
— Я тебе неясно сказал — лежать! — грохочет Кирилл, нависая над ней.
Марта отползает от него, пятясь, как рак.
— Уйди! Сгинь! — машет она на него.
Но Кирилл надвигается на неё неотвратимо, как ударная волна. Ловит и ловко скручивает. Не успеваю заметить, откуда у него в руках появляется верёвка — может, вытащил из одного из многочисленных карманов своего камфляжа, может, материализовал, — но вопящую и брыкающуюся «властительницу дум» обитателей сети от связывает в долю секунды и в этот раз рядом со мной плюхается «гусеничка», дико вращающая глазами. О, Кирилл успевает и кляп ей соорудить! Вот что значит профи!
— Присматривайте за ней, — строго бросает мне Тихомиров и уносится сражаться.
Марта подползает ко мне и начинает делать странные телодвижения — тереться, извиваться, ёрзать туда-сюда.
— Эй, ты чего! Я, знаешь ли, по мальчикам!
Она возмущённо мычит и пытается повернуть голову, на что-то указывая.
И до моего, переполненного за сегодняшний день информацией мозга, наконец, доходит:
— Тебя развязать?
Она радостно кивает.
Я усмехаюсь:
— Ну уж нет! Если для тебя Кирилл — не командир, то для меня — очень даже. А я привыкла приказы начальства не обсуждать.
Марта пытается испепелить меня взглядом.
Но мне не до неё — на поляне появляются всё новые «чёрные коконы». Разумеется, они не выпрыгивают из порталов — порталов в нашем мире не существует. Однако то, что ими были не напичканы все окрестные кусты и лесопосадки — гарантировать не могу. Потому что так, скорее всего, и было.
Вскоре всё стихает.
Я вижу, как куда-то, в сторону дома уводят понурого Правова, за ним следом — тащат жреца. Утаскивают и складывают в кучку, как дрова, обездвиженных адептов… Тихомиров по рации раздаёт чёткие и отрывистые распоряжения — никакой мистики: обычная спецоперация по задержанию опасной секты.
Я глазами нахожу Ираклия. Он сидит, прислонившись спиной к огромному дереву, которое растёт посреди поляны. Всё ещё приникая к земле, потому что приказа распрямляться не было, мелкими перебежками подбираюсь к нему.
Ираклий приоткрывает глаза и бледно улыбается мне.
Хватаю его руку — к счастью, уже не такую обжигающе-ледяную, как прежде, — и прижимаюсь к ней щекой.
— Глупый… — шепчу… — я так испугалась за тебя. Что за дрянь они тебе вкололи?
Ираклий шумно, через зубы, втягивает воздух:
— Эта дрянь… как ты… говоришь… хорошо… что… у них… была… Та рана… — я вспоминаю ужасные чёрные кляксы, что растекались по его спине, бросаю взгляд на обнажённую грудь — ни следа жутких увечий! — у альбиноса… заточка… отравленная… я бы умер…