Ложь во спасение (ЛП) - Ховард Линда (список книг .txt) 📗
Стив решил позволить себе «проснуться» и начал беспокойно метаться на кровати. Внутривенные иглы тащились за рукой.
– Джей? – позвал он неустойчивым голосом, затем откашлялся и попробовал снова: – Джей?
Он никогда не привыкнет к звуку собственного голоса, каким он стал теперь, настолько резким и напряженным, будто в голосовые связки набился гравий. Еще одна небольшая странность. Он не мог вспомнить собственный голос, но знал, что этот был неправильным.
– Я здесь.
Прохладные пальцы коснулись его руки.
Сколько раз он слышал эти два слова, и сколько раз они протягивали нить к сознанию? Казалось, они врезались в рассудок, как единственное воспоминание. Черт, вероятно, так и было. Он дотянулся до нее свободной рукой.
– Умираю от жажды.
Он услышал звук наливаемой воды; потом губ коснулась соломинка, и он с благодарностью всосал холодную жидкость в сухой рот и ободранное горло. Джей убрала соломинку после всего лишь нескольких глотков.
– Не слишком много для начала, – пояснила она обычным спокойным голосом. – Анестезия может вызвать тошноту.
Стив переместил руку и почувствовал, что игла снова тащится за ним. И тут же разозлился.
– Заставь медсестру вытащить эту чертову иглу.
– После операции тебе нужна глюкоза, чтобы предотвратить возможный шоковый удар, – возразила она. – И там, вероятно, еще антибиотики…
– Тогда пусть дадут пилюли, – рявкнул он. – Мне не нравятся такие ограничения движений.
Плохо уже то, что ноги все еще в гипсе, а тут еще это; он настолько належался неподвижно, будто прошла целая жизнь.
Джей на мгновение затихла, и он ощутил ее понимание. Иногда казалось, что они не нуждаются в словах, словно между ними была связь, выходящая за пределы речи. Она точно знала, как убивало его то, что он вынужден лежать в кровати день за днем: это не просто тоскливо, это шло против всех его инстинктов выживания.
– Хорошо, – наконец согласилась она, прохладные пальцы медленно погладили его руку. – Я позову медсестру.
Он слышал, как она оставила комнату, затем спокойно лежал, выжидая, обнаружит ли себя Фрэнк Пэйн. Это тонкая игра; он даже не знал, почему играет в нее. Но Пэйн что-то скрывал, и Стив не доверял ему. Он сделает все, что может, чтобы продвинуться вперед, пусть совсем банальное: притворится спящим, а в это время станет подслушивать. Он ведь ничего не узнал, даже что за «планы» имеет этот Пэйн насчет него.
– У вас что-нибудь болит? – спросил Фрэнк.
Стив осторожно повернул голову.
– Пэйн?
Еще одна часть игры: притвориться, что не узнает голос этого человека.
– Да.
– Нет, не очень. Слабость.
И это очень верно; анестезия заставляла чувствовать себя вялым и сонным. Но его мозг оставался активным, а это важно. Лучше испытывать боль, чем быть накаченным наркотиками и не понимать, что происходит вокруг. Кома от барбитуратов была кошмаром мрака и небытия, который он не хотел испытать снова, пусть в слабой форме. Даже амнезия лучше, чем тотальная потеря самого себя.
– Эта операция была последней. Больше никакого хирургического вмешательства, никаких трубок, никаких игл. Когда снимут гипс с ног, вы можете начать возвращаться к прежней форме.
У Фрэнка был тихий голос, и в нем часто звучали дружественные нотки, как будто они хорошо знали друг друга.
Его слова затронули струны памяти в Стиве: прежняя форма – это не только сильные мускулы, скорее, скорость и стойкость, стальное ядро силы, которая позволяла ему выжить, когда другие мужчины разваливались на куски.
– Угрожает ли Джей хоть какая-нибудь опасность? – спросил он, плавным маневрированием приближаясь к самому важному.
– Из-за того, что вы, возможно, видели?
– Да.
– Мы не предвидим никакой опасности, – ответил Фрэнк осторожным тоном. – Вы важны для нас только потому, что мы должны точно знать, что случилось, и вы могли бы ответить на некоторые вопросы.
Стив криво улыбнулся.
– Да, я понимаю. Достаточно важен, чтобы пробиться сквозь волокиту и скоординировать два, возможно, три отдельных агентства, так же как и привлечь людей из разных ведомств и частного сектора. Я просто случайный свидетель, не так ли? Джей может купиться на это, но не я. Так что кончайте это дерьмо и отвечайте мне: «да» или «нет». Угрожает ли Джей хоть какая-нибудь опасность?
– Нет, – твердо ответил Фрэнк, после того как Стив еще раз слегка кивнул – все, с чем он мог справиться.
Независимо от того, что скрывает Фрэнк, Джей ему все-таки нравится, и он защитит ее. Джей в полной безопасности. С остальным Стив разберется позже: Джей – вот что сейчас главное.
Ноги стали тонкими и слабыми, будучи скованными гипсом в течение шести недель; Стив провел руками вниз по ногам, приучая себя к их непривычной легкости. Он мог передвигать их, но движения были судорожными и беспорядочными. В течение нескольких прошедших дней он сидел в инвалидном кресле или на прикроватном стуле, позволяя телу приспособиться к движениям и различным положениям. Руки зажили достаточно, чтобы он мог пользоваться костылями для поддержки в течение нескольких минут каждый день. Запас знаний постоянно увеличивался. Теперь он знал, что даже когда нагибается вперед, стоя на костылях, все равно на несколько сантиметров выше Джей. Он хотел обхватить ее руками и прижать к себе, почувствовать, как мягкое тело приспособится к его размерам, когда он нагнет голову, чтобы поцеловать ее. Он сдерживался, медлил, но терпение было уже на исходе.
Джей наблюдала, как он массирует бедра и икры, длинные пальцы месили мускулы уверенными ударами. На этот день наметили сеанс физиотерапии, но Стив не стал ждать кого-то еще, кто сделает за него работу. Он походил на закрученную пружину, начиная с операции на глазах: напряженный, выжидающий, но под железным самоконтролем. После взрыва прошло всего полтора месяца, и, возможно, более слабый человек лежал бы еще в кровати и принимал болеутоляющие, но Стив подталкивал себя с того момента, как пришел в сознание. Руки, вероятно, были очень чувствительны, но он пользовался ими и никогда не вздрагивал. Ребра и ноги болели, но он не позволял этому останавливать его. Он никогда не жаловался на головную боль, хотя Ланнинг сказал Джей, что пациент, возможно, несколько месяцев будет страдать от головной боли.
Она поглядела на часы. Он уже полчаса массировал ноги.
– Думаю, что достаточно, – твердо сказала она. – Разве ты не хочешь вернуться в кровать?
Он выпрямился в инвалидном кресле, зубы сверкнули в усмешке.
– Детка, мне настолько надоела эта кровать, что единственный способ, которым ты можешь вернуть меня туда, – залезть в нее вместе со мной.
Он выглядел до безобразия мужественным, Джей даже чувствовала себя ослабевшей от попыток уберечься от его обаяния. Он не погнушается использовать образ раненого воина, чтобы подобраться к ней, разрушить оборону и скрыться. Джей не могла даже смотреть на него, чтобы не начинали дрожать колени, а иногда то, что она чувствовала к нему, заполняло приливом удовольствия и боли, так резко перемешанными, что она едва не стонала вслух. Каждый день он становился все сильнее; каждый день завоевывал новую территорию, проявляя желание узнать разные аспекты жизни. Удивительно и пугающе: наблюдать за ним и осознавать степень его силы воли и то, как он справляется с ситуацией. Он так свирепо контролировал себя и был так решительно настроен, что это выглядело почти жестоко, но в то же самое время Стив позволял ей увидеть, что он обычный человек и сейчас зависит от нее больше, чем когда-либо можно было вообразить. То, что он не скрывал от нее свою уязвимость, потрясало, потому что она понимала, как это необычно.
– Принеси мне костыли, – приказал он, с надеждой поворачивая к ней перевязанные глаза, как будто ожидая ее возражений.
Джей поджала губы, глядя на него, затем пожала плечами и поставила перед ним костыли. Если он потерпит неудачу – это будет его собственная ошибка из-за отказа принять свои ограниченные возможности.
