Западня - Малышева Анна Витальевна (книга жизни txt) 📗
— Вы ей не говорите, — быстро попросила Милена. — Пожалуйста, не говорите.
— Ну, не буду, — пообещал он и присел рядом на кучу тряпья. — Как поживаешь?
— Неважно, — не глядя больше в его сторону, ответила Милена. Она опять принялась стирать грим. Это взрослое занятие как будто прибавило ей несколько лет.
Она говорила отрывисто и тоже как-то не по годам желчно:
— Олю позавчера хоронили. Дома такая тоска. Почему я должна там сидеть?
Михаил успокоил ее, сказав, что, безусловно, она может делать что угодно. Но все же попросил рассказать, почему она отправилась именно в эту театральную студию.
Неужели увлеклась театром?
— Да, — бросила она, скатывая в комок очередной клок ваты. — А что мне еще делать? Знала, что есть эта студия, и пришла.
— Давно?
— Вчера! — Она отвечала уже с неприкрытой злобой, но при этом старалась говорить тихо. — Что вам еще от меня нужно? Я устала!
Михаил молча отошел от нее. Актеры уже расхватали стаканчики с шампанским. Директриса, обняв за плечи Ирину, говорила хвалебный тост в ее честь Та улыбалась и слегка взбалтывала в стаканчике шипящее «Советское шампанское». Михаила тоже заставили взять стаканчик и выпить. Он сделал это через силу — настроение было ни к черту. «Грубиянка, хамка! — твердил он про себя. — И на черта я с ней возился, зачем помогал! Только что не послала! Все они такие — и Милена, и Дашка, и Люба ничем не лучше этих соплюшек! Чем больше с ними носишься — тем больнее кусают! Да пошли они все!»
Он выпил и стал прощаться. Ирина, уже слегка опьяневшая, а может, просто возбужденная после спектакля, неожиданно схватила его за руки. Хватка у нее была сильная, хотя руки миниатюрные:
— Нет-нет, не отпущу! Вы же еще не знаете — у меня для вас подарок!
— Ну а это уже слишком. Я написал о вас только потому, что мне понравился спектакль. — Он пытался вежливо освободить руки, но она только крепче сжала пальцы — Михаил, я обижусь, если вы уйдете Специально для вас готовила подарок, на память о спектакле, а вы?!
Хотя бы спросите — что это такое?
Оказалось, что Ирина купила для него в антикварном магазине бронзовую японскую тушечницу начала века.
— Во-первых, вы человек пишущий, — ласково говорила она. — А во-вторых — это будет вам на память о нашем спектакле. Если бы вы знали, как я счастлива, что у нас все получилось! Мне так понравилась эта пьеса, но я совсем не верила, что все пойдет как нужно… Это просто фантастика, что мы это сделали! Правда? — обратилась она к артистам.
Те ее поддержали. Михаил взглянул в тот угол, где снимала грим Милена. Девочки там уже не было. Не было ее и среди веселящихся артистов Подошла поздороваться Наташа. Она уже не хромала и выглядела счастливой. В руке у нее похрустывал опустевший пластиковый стаканчик.
— Вы эту девочку новенькую ищете? — обратилась она к Михаилу. — Олину сестру? Она уже ушла. Съела пирожное и ушла. Сказала, что ее родители ждут.
— Кстати, как вам понравилась на сцене ваша протеже? — осведомилась Ирина — Для первого раза, да еще почти без подготовки — недурно!
Он согласился и спросил, как же Ирина решилась на такой смелый шаг — ввести новую актрису, которая только вчера попросилась в театр.
— С ее старшей сестрой вы поступили куда строже, — напомнил он Та отмахнулась:
— Ее старшая сестра не согласилась бы на такую маленькую роль! Тут нечего сравнивать. Там был просто какой-то фонтан амбиций, прости меня. Господи…А это просто застенчивый ребенок.
«Подожди, этот ребенок еще тебе покажет», — подумал он. Воспользовавшись тем, что женщина наконец выпустила его руки, он быстро попрощался и обещал не забывать их театр.
— При случае попробую устроить статейку про вас в какой-нибудь популярный журнал, — пообещал он. — Хотя с молодежной прессой я никогда не работал и связей там у меня мало.
Ирина заранее поблагодарила. Она виновато сообщила, что подарка у нее при себе нет — оставила дома, надеялась, что после фуршета Михаил к ней заедет — Вы же так отнекивались от приглашения, и я была не уверена, что вы вообще явитесь, — пояснила она. — Может, задержитесь на полчасика? Я даю слово — потом отвезу вас, куда скажете.
Но он отказался. Тогда она взяла с него слово, что завтра Михаил позвонит ей домой — она весь день будет дома — и скажет, куда подвезти подарок. На прощание Ирина крепко пожала ему руку, и он снова удивился — до чего сильные и жесткие эти маленькие пальцы!
Она лично проследила за тем, чтобы ребята сложили весь мусор в пластиковый мешок — неприлично оставлять после себя грязь. От пирожных и бутербродов, не говоря уже о шампанском, не осталось ничего — аппетиту молодежи был превосходный, а шампанского на каждого пришлось всего по стаканчику. Директриса позаботилась о том, чтобы актеры не напились. Ирина попрощалась с подругой и вывела актеров из школы. При этом она очень напоминала маленькую суетливую курочку, которая возглавляет отряд изрядно переросших ее, голенастых цыплят.
— Теперь по домам, отдыхайте, — напутствовала она их. — Впереди три выходных. Во вторник собираемся в нашем кинотеатре, как обычно. Лида, вытри бровь, у тебя над глазом грим остался. Ну, счастливо!
И, не дожидаясь, когда все разойдутся, она уселась в машину. Если бы кто-нибудь из этих ребят знал, до чего ей не хотелось ехать домой! Она торопилась только для видимости. На самом деле ей некуда и незачем было спешить.
Однако ехала Ирина по привычке быстро — насколько позволяло движение.
Лучшая подруга — Татьяна — часто советовала ей завести кота. Ирина только усмехалась:
— А может, еще сову или ворона? Платок на голову — и я буду натуральная ведьма!
— Ну, так заведи собаку, — настойчиво твердила подруга. Она так давно знала Ирину, что ее маленький рост и горб Татьяну не смущали. Она воспринимала их как нечто должное и особо не деликатничала. Большинство людей, с которыми общалась Ирина, старались не замечать ее уродства. Но она видела — их взгляды все равно возвращались к ее спине, будто горб притягивал их. В лучшем случае, к ней относились с жалостью. Как-то, еще в институте, она услышала за спиной (или за горбом, если говорить точнее), как две сокурсницы обсуждали ее. Одна говорила:
— Ведь лицо у нее приятное, ты обращала внимание?
Могла бы нравиться мужчинам. Неужели это не лечится?
— Если б такое было у меня — я бы повесилась, — решительно отвечала ей другая. — Не представляю — как с этим жить?
Ирине тогда было всего двадцать лет. Поэтому она сбежала с лекции и долго мыкалась в сквере возле института. Она даже плакать не решалась. Ей было стыдно — прохожие увидят у нее на глазах слезы, и каждый подумает, что она, конечно, страдает из-за своего горба. Никому и в голову не придет, что у нее может быть другая причина плакать. Больной зуб, например. Заваленный экзамен.
Смерть родственника. О ней не станут судить, как о нормальном человеке. Пожалеют про себя и пойдут прочь, радуясь, что сами ходят без этого украшения между лопаток. И она не плакала. Ирина вообще плакала редко.
У родителей она была единственная. Других детей мать иметь не смогла. Вся ее любовь, вся жалость обрушивалась на Ирину, давила ее, не давая вздохнуть. Когда девушка, еще будучи студенткой, пожелала жить отдельно, отец купил для нее кооперативную квартиру. Ее переселение не вызвало никаких опасений у родителей. И это тоже оскорбило ее. Родители нормальной девушки забеспокоились бы — а вдруг дитя начнет водить парней, собьется с дороги? Ее родители по этому поводу не переживали. Возможно, они бы даже радовались, если бы Ирина стала жить с каким-нибудь парнем. Но она этого не делала. Даже не пыталась. Хотя был один момент, о котором она даже теперь вспоминала со жгучим стыдом, хотя с того вечера прошло почти двадцать лет.
На всем курсе она одна имела отдельную квартиру. И неудивительно, что многие курсовые вечеринки проходили именно у Ирины. Она с увлечением готовилась к ним.
