Тигриные глаза - Конран Ширли (бесплатные полные книги txt) 📗
Мужчина с белой торчащей щетиной на голове поцеловал ее руку. Плам незаметно вытерла руку об юбку. Потом Бриз рассказал ей, что Отто Талбот — любовник Дугласа Боумана.
…Подбор блюд у леди Бингер оказался неожиданным: в такой жаркий день Плам ожидала увидеть обычные сиднейские деликатесы из устриц и местных видов рыб. Вместо этого подали сильно зажаренную говядину с вареными овощами, за которой последовал бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками. Это напомнило Плам традиционное английское жаркое, которое ее мать почти сорок, лет подавала на стол по воскресеньям.
После застолья леди Бингер устроила гостям экскурсию по своему мрачному и перегруженному мебелью дому, давая заученные характеристики картинам, которые были помещены в вычурные рамы и сильно отличались друг от друга как размерами, так и художественной ценностью. Все это были цветочные натюрморты, и многие поражали своей красотой.
Два голландских полотна семнадцатого века висели в кабинете сэра Эрика.
— Хендрик де Фромантио, — объявила леди Бингер. — Обратите внимание на монограмму ХДФ. Страстоцвет, тюльпаны и африканские ноготки.
Плам протиснулась сквозь немногочисленную группу к первой картине, которая отличалась утонченной изысканностью и, несомненно, была подлинной. «Будет жаль, — подумала Плам, — если в этом доме не окажется ни одной фальшивки».
— Эту нашел я, — негромко проговорил Отто Талбот голосом зануды.
Плам не нравился этот человек с его вкрадчивыми интонациями, в которых звучали угрожающие нотки, когда он говорил:
— Каждая из них стоит уйму денег.
— Некоторые из них, — поправила Плам, когда группа двинулась к последней картине — небольшому прямоугольному полотну около пятнадцати дюймов шириной. Из светло-коричневой вазы свешивался большой ярко-желтый тюльпан с оранжево-розовыми кончиками лепестков. Его окружали тюльпаны поменьше и другие цветы; бледно-желтые нарциссы, несколько подснежников, разные виды розмарина и незабудок. В левом нижнем углу, над опавшим лепестком, стояла дата — 1629 и была выведена монограмма — М, заключавшая в себе А и Б — Амбросиус Босхарт-младший. Сразу над монограммой была изображена муха, которая ползла к большой желтой гусенице.
Плам затаила дыхание. Она вся превратилась в зрение. И увидела перед собой еще одну подделку.
…Забыв о прогулке по парку, Плам задержалась после ухода гостей, сказав леди Бингер, что работает с одним искусствоведом над историей голландского натюрморта и что ей бы хотелось показать коллеге фотографии двух картин из коллекции Бингеров.
Леди Бингер была польщена и даже спросила, не хочет ли Плам взглянуть на свидетельства о происхождении этих картин. Плам не ожидала такой удачи. Но затем старая леди чуть не застала ее врасплох, попросив назвать имя ее коллеги, а также имя издателя их совместного труда.
— Я работаю с профессором Инид Соумз из Британского института искусств, — твердо заявила Плам в надежде, что хозяйка не станет ее перепроверять. — А публикует нас издательство «Темза и Гудзон».
Польщенная пуще прежнего, леди Бингер пригласила ее в свой полутемный старомодный кабинет, достала две бежевые папки и оставила ее читать их в одиночестве.
Плам бегло просмотрела документы на Фромантио и раскрыла вторую папку. Амбросиус Босхарт-младший был приобретен в 1988 году у Форрестера на авеню Матиньон, что находится совсем рядом с Фобур Сент-Оноре и является не менее известной парижской галереей, чем аналогичные заведения на Бонд-стрит в Лондоне или на Пятьдесят седьмой и Мэдисон-сквер в Нью-Йорке. Ничего позднее 1962 года в документах не приводилось. Да это и понятно: последние годы можно легко отследить.
Плам обратилась к перечню выставок, на которых картина якобы представала перед зрителями. Галерея Эжена Бар-то, Лондон, 1951-й. Выставка картин голландских и фламандских мастеров, Утрехт, 1960-й, номер 18 по каталогу. Галерея Лоренца, Амстердам, 1964-й, номер 7 по каталогу. Картина упоминается в работе Сондхайма «Основные тенденции в голландской флористской живописи», издание 1962 года, страница 9.
Плам знала, что галерея Барто прекратила свое существование лет тридцать назад, а книга Сондхайма — если такая существовала вообще — очевидно, никогда больше не переиздавалась. Поэтому-то она и была избрана для данного паспорта.
Теперь, когда у нее было больше сведений, Плам попыталась найти связующие нити, как советовала ей Стефани. Картины Сюзанны и Синтии связывало то, что они были приобретены в Лондоне у Малтби на Бонд-стрит. Картина Сюзанны попала к Малтби от анонимного владельца без документов о предыдущих продажах. Картина Синтии выплыла на аукционе «Борден и Плоу», в Брайтоне, где она продавалась от имени анонимного владельца и тоже не имела документов о предшествующих продажах.
Картина из галереи Артура Шнайдера на Пятьдесят седьмой улице была приобретена во Франции на аукционе «Леви-Фонтэн» и, подобно первым, без документов, если не принимать во внимание счет из Бельгии за 1911 год. То, что подделки Артура Шнайдера и леди Бингер пришли из Франции, еще ничего не доказывает.
На пороге появилась леди Бингер.
— Отто Талбот предлагает подвезти вас до «Риджентс», и уже подходит время моего дневного сна…
Плам захлопнула папку.
— Вы не будете возражать, если я сниму с них копии?
— Мне кажется, что копии есть в нашем архиве. Я попрошу прислать их вам завтра.
— У вас были когда-нибудь проблемы с транспортировкой? — спросила Плам. — Одна из моих картин оказалась поврежденной по пути сюда.
— Сэр Эрик всегда пользовался услугами авиакомпании «Коломб» в Париже для доставки из Европы, поэтому и я так же поступаю. Никогда никаких неприятностей. Попробуйте и вы.
Отто Талбот ездил на черном «Ягуаре», стоившем в Австралии втрое дороже, чем в Англии, что свидетельствовало о его высоком положении в местном обществе.
— Слишком прохладно? — Он подрегулировал кондиционер. После непродолжительного молчания Отто Талбот многозначительно произнес:
— Не хотите расстраивать старуху? Правильно, какой смысл. Она души не чает в своей коллекции.
— Я согласна, подобраны они неудачно, но некоторые из ее картин очень хороши.
— Старой Бинго хочется думать, что они у нее все подлинные. Я видел, как вы смотрели на того Амбросиуса, и все ждал, что вы вернетесь тайком, чтобы проверить его булавкой. — Он резко повернулся к Плам. — У вас хороший глаз.
Думаю, что вам хочется сохранить его.
— Что вы хотите этим сказать? — Плам мгновенно почувствовала себя так, как тогда, в Нью-Йорке, когда получила анонимное письмо, — словно она вдруг оказалась одна на краю черной бездны.
— Я всего лишь хочу сказать, что хороший глаз требует постоянной тренировки и усилий над собой, дорогая, — вкрадчивым голосом проговорил он. — Всем нам надо беречь то, что имеем, разве не так?
— Леди Бингер купила этого Амбросиуса у вас?
— Нет. Но она много чего покупает через меня, и я не хочу, чтобы она расстраивалась. — В голосе Талбота появились жесткие нотки. А когда «Ягуар» сворачивал к «Риджентс», он бросил на нее косой взгляд:
— И я не советовал бы вам совать свой нос в дела, которые вас не касаются.
Плам вдруг стало не по себе от его слов. Это был заинтересованный человек, и его нежелание переворачивать тележку с яблоками объяснялось тем же самым, что и у Бриза: они оба продавали яблоки. Тем не менее после этой короткой поездки на «Ягуаре» по коже у нее бегали мурашки, и кондиционер был тут ни при чем.
К черту этого Талбота. Ему не удастся запугать ее. На самом же деле… Плам на негнущихся ногах пересекла роскошный мраморный холл отеля, подошла к портье и попросила снять свой заказ на прямой рейс до Лондона, заменив его рейсом через Париж.
Глава 13
Плам позвонила Лулу из вестибюля отеля, но никто не ответил. «Почему?» — лихорадочно соображала она. В Лондоне сейчас три часа ночи, а телефон у Лулу рядом с кроватью. Официальный ленч и поездка с Отто в «Ягуаре» давали себя знать, и она решила пройтись, чтобы немного успокоиться.
