Ложь во спасение (ЛП) - Ховард Линда (список книг .txt) 📗
Стив рассеянно потер кончики пальцев большим пальцем. Когда заметил, что делает, поднял руку, чтобы рассмотреть ее. Костные мозоли вернулись благодаря раскалыванию поленьев, но кончики пальцев были все еще гладкими. Сколько в нем осталось от себя самого, или его личность стерта так же окончательно, как отпечатки пальцев? Когда смотрит в зеркало, сколько там от Стива Кроссфилда, а сколько от пластической операции? Лицо изменено, голос изменен, отпечатки пальцев стерты.
Он новый. Возродился из тьмы, возвращен к жизни голосом Джей, зовущим его к свету.
Неважно, что он сделал или не вспомнил, у него есть Джей. Она стала его частью, и никакие операции не могут этого изменить.
Комната остывала, потому что погас огонь, и, наконец, Стив почувствовал озноб в голом теле. Вернулся в спальню, скользнул под стеганое одеяло и ощутил, как его окутало тепло Джей. Она что-то пробормотала, придвигаясь поближе к нему, даже во сне ища привычное положение.
Желание тут же пронзило его, настолько неотложное, будто он не удовлетворил его часом раньше.
– Джей, – прошептал Стив низким мрачным голосом и потащил ее под себя.
Она проснулась и потянулась к нему, руки скользнули вокруг его шеи, и в темноте они любили друг друга, пока не осталось места для других воспоминаний, кроме тех, что создали вместе.
Глава 11
Они рано покинули дом следующим утром, чтобы встретиться с Фрэнком в Колорадо-Спрингс тем же днем. Джей чувствовала тоску, уезжая из коттеджа: он так долго был их личной вселенной, и вдали от него она чувствовала себя незащищенной. Только надежда на то, что они завтра вернутся, придала смелости для отъезда. Она понимала, что в конце концов придется навсегда оставить это место, но не была готова встретиться с этим лицом к лицу прямо сейчас, в этот день. Она хотела провести побольше времени с человеком, которого любила.
Джей собиралась спросить у Фрэнка имя американского агента, который якобы убит. Он мог не сказать ей, но она должна спросить. Даже если нельзя произнести имя вслух, ей необходимо знать, как звучит имя ее любви. Джей посмотрела на него, как умело он обращался с джипом, устойчиво ведя его по снегу, и сердце замерло. Большой, грубоватый на вид и совсем некрасивый с перекроенными чертами лица, но один только взгляд этих жестких желтоватых глаз имел такую власть, что вызывал головокружение от восторга. Как они вообще могли предположить, что этого человека можно выдать за Стива Кроссфилда?
Их хитрость шита белыми нитками, но она ничего не замечала, потому что слишком сильно полюбила его, чтобы задумываться о деталях. Они понадеялись, что шок и крайняя занятость помешают ей задавать неприятные вопросы, на которые у них не было ответов, наподобие того, почему они не использовали группу крови или стоматологические карты собственного агента, чтобы определить личность пациента. Она чувствовала, что Фрэнк что-то скрывает, но слишком беспокоилась за «Стива», чтобы понять, что это нечто большее, чем умалчивание подробностей секретной операции. Честно говоря, ее так легко ввели в заблуждение, потому что она сама этого хотела: после первоначального шока, когда Джей увидела, как он лежит на больничной койке, страшно изуродованный, без сознания, и все же не сдается, борется, она не хотела ничего другого, кроме как быть рядом с ним и помогать ему.
Стив и Джей остановились в другом мотеле, а не в том, в котором были прежде, потому что Фрэнк не хотел рисковать тем, что портье узнает их. Они даже использовали другие имена. Когда они добрались туда, Фрэнк уже прибыл и зарегистрировал их под именами Майкла Картера и Фэй Вилер. Отдельные комнаты. Стив выглядел явно рассерженным, но без комментариев принес вещи Джей в ее комнату и ушел в собственную. Окулист немедленно проверил глаза Стива, потом выбрал оптические стекла, чтобы вставить в очки, которые будут готовы к следующему утру. Джей осталась в мотеле, задаваясь вопросом, какие нити потянул Фрэнк и кому выкрутил руки, чтобы все сделали так быстро.
Стив и Фрэнк вернулись сразу после наступления темноты, и Стив немедленно направился в комнату Джей.
– Привет, малыш, – сказал он, входя и закрывая за собой дверь.
Прежде, чем она смогла ответить, он поцеловал ее твердым жадным ртом, крепко сжимая ее ладони.
Она затрепетала от возбуждения, прижимаясь теснее к его телу, и погрузила пальцы в его прохладные волосы. Он пахнул ветром и снегом, кожа была холодной, но язык теплым и ищущим. Наконец он поднял голову и взглянул на нее с мужским самодовольством. Стив потер большим пальцем ее губы, заалевшие от его поцелуя.
– Любимая, я рискую отморозить свою голую задницу, пока буду красться в твою комнату сегодня вечером, но не стану спать один.
– У меня есть предложение, – промурлыкала она, – послушай.
– Снимай одежду и говори, что хочешь.
Он засмеялся и снова поцеловал ее. Ее рот сводил с ума и производил на него самый сильный эротический эффект. Ее поцелуи возбуждали больше, чем секс с другими женщинами, воспоминания о которых иногда мелькали в голове.
– Доктор уже на пути назад в Вашингтон. Фрэнк останется до утра, так что мы снова втроем. Хочешь есть? Желудок Фрэнка работает все еще по вашингтонскому времени.
– Вообще-то, я немного голодна. Мы ведь тоже рано встали, ты же знаешь.
Он посмотрел на кровать.
– Знаю.
Джей надеялась получить шанс выяснить у Фрэнка имя агента; она не могла рисковать и спросить в присутствии Стива, потому что звук собственного имени мог вызвать отклик в его памяти, а она не была к этому готова. Она хотела, чтобы он все вспомнил, но вспомнил тогда, когда они окажутся вдвоем на том высоком лугу. Если не представится шанс поговорить с Фрэнком, она сможет позвонить ему после того, как вечером все разойдутся по своим комнатам, если Стив не придет сразу к ней, но это вряд ли. Он, вероятно, сначала примет душ и переоденется в чистую одежду. Она вздохнула, устав от необходимости гадать и планировать: она просто не предназначена для таких дел.
Стив отметил и вздох, и тень отчаяния в глазах. Она ничего не сказала, но этот взгляд он уже видел, после той первой вспышки памяти днем раньше. Это озадачивало; он не мог придумать ни одной причины, почему Джей должна бояться возвращения памяти. И, поскольку отсутствие логического объяснения подобной реакции сбивало с толку, он не мог себе позволить отмахнуться от загадки. Это не в его характере. Когда что-то беспокоило его, он не успокаивался, пока не доходил до конца. Он никогда не бросал дело, никогда не выкидывал из головы. Сестра часто говорила, что он, по крайней мере, наполовину бульдог… Сестра?
Стив был задумчив, пока они втроем ужинали в итальянском ресторане. Часть его наслаждалась пряной едой и принимала активное участие в непринужденной беседе за столом, но другая часть со всех сторон исследовала щепотку памяти. Если у него есть сестра, почему он сказал Джей, что сирота? Почему у Фрэнка в досье не было никаких сведений о родственниках? Странно. Он допускал, что, возможно, рассказал Джей другую версию своей жизни, потому что не знал, каковы в то время были обстоятельства, но невозможно, чтобы у Фрэнка не имелось списка членов семьи. Вероятно, он вспомнил что-то «реальное».
Сестра. Логика подсказывала, что это невозможно. Но внутреннее чутье твердило, что логика могла ошибаться. Сестра. Эми. Дядя Люк! Дядя Люк! Детские голоса звенели в голове, даже когда он смеялся над рассказами Фрэнка. Дядя Дэн. Дядя Люк. Дядя Люк. Дядя Люк... Люк... Люк...
– Все хорошо? – спросила Джей, глаза потемнели от беспокойства, потом положила руку на его запястье.
Она чувствовала напряжение, исходившее от Стива, и удивлялась, что Фрэнк, казалось, не замечал ничего необычного.
Стук в голове прекратился, когда он посмотрел на нее и улыбнулся. Он с удовольствием подведет итог своему прошлому, благополучно потерянному, раз у него есть Джей. Они были созвучны друг с другом, как струны скрипки Страдивари.
