Трактир «Ямайка» - дю Морье Дафна (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Вы знаете, что произошло? – спросила она.
В ответ тетя Пейшнс крепко сжала ее руки, а в ее голубых глазах Мэри прочла немую мольбу о пощаде. Она напоминала собаку, которую наказывают за проступок ее хозяина.
– Сколько я пролежала здесь? – спросила Мэри.
Оказалось, шел уже второй день. Некоторое время она лежала молча, пытаясь сообразить. Целых два дня! А кажется, всего несколько мгновений назад она стояла на берегу моря.
Сколько всего, должно быть, могло произойти за это время. А она лежала в постели и бездействовала.
– Вам следовало разбудить меня, – сказала она резко, отталкивая льнущие к ней руки. – Я не ребенок, и нечего со мной нянчиться из-за пустяшных синяков и ссадин. Мне же надо что-то предпринять, вы разве не понимаете?
Тетя Пейшнс робко, неуклюже погладила Мэри.
– Ты все это время лежала совсем без движения, – еле сдерживая рыдания, проговорила она. – У тебя, бедняжки, все тело было в крови и ушибах. Я обмыла тебя, когда ты лежала без сознания. Думала, что тебя сильно поранили, но, слава Богу, обошлось. Ссадины заживут. И ты выглядишь уже лучше.
– А вы знаете, кто это сделал? Знаете, куда они возили меня?
Горечь ожесточила ее сердце. Она понимала, что ее слова больно ранят тетю, но не могла остановиться и принялась рассказывать о том, что случилось на море. На этот раз тетя уже плакала в голос. Мэри, увидев ее перекошенный рот, ее голубые глаза, в ужасе смотревшие на нее, почувствовала отвращение к самой себе и замолчала. Резко сев, девушка спустила на пол ноги; голова у нее закружилась, в висках стучало.
– Что ты собираешься делать? – спросила тетя Пейшнс, нервно теребя у Мэри рубашку, но племянница оттолкнула ее и принялась натягивать на себя одежду.
– Это мое дело, – отрывисто бросила она.
– Твой дядя внизу, он не выпустит тебя из трактира.
– Я его не боюсь.
– Мэри, ради себя и ради меня, не серди его больше. Видишь, что тебе уже пришлось вынести. С тех пор как он вернулся с тобой, все сидит внизу, бледный и страшный, с ружьем на коленях. Все двери закрыты на запоры. Я знаю, ты видела и испытала ужасные вещи, такие, о чем говорить невозможно.
Но, Мэри, неужели ты не понимаешь, что, если теперь спустишься вниз, дядя может снова ударить тебя… даже убить! Я еще никогда не видела его таким.
Представить страшно, что он может сейчас сотворить! Не ходи туда, Мэри. На коленях тебя молю, не ходи! – – Она начала ползать по полу, хватая Мэри за юбку, сжимая ее руки в своих и целуя их. Зрелище было невыносимо жалким.
– Тетя Пейшнс, я и так слишком много вытерпела из преданности к вам.
Вы не можете требовать от меня большего, чтоб я и дальше молчала. Чем бы дядя Джосс ни был для вас когда-то, сейчас в нем не осталось ничего человеческого. Ваши слезы не спасут его от возмездия. Вы должны это понять.
Он – обезумевший от бренди кровожадный зверь, убийца! Неужели вы этого не понимаете? Он повинен в гибели многих людей, утонувших в море. До своего смертного часа не смогу забыть этого!
Голос Мэри срывался на крик, она была близка к истерике. Она еще не оправилась от потрясения и не могла рассуждать трезво. Ей представлялось, что стоит выбежать на дорогу, позвать на помощь, и помощь непременно придет.
Тетя Пейшнс предостерегающе подняла палец, призывая к молчанию, но было уже поздно. Дверь отворилась, и на пороге комнаты появился хозяин "Ямайки".
Он стоял, пригнув голову под притолокой, в испачканной одежде, немытый, и смотрел на женщин. Лицо его осунулось и посерело, под глазами виднелись черные круги. Под бровью багровел шрам.
– Мне послышались голоса во дворе, – произнес он. – Посмотрел в щелку в ставнях, но никого не увидел. Вы здесь что-нибудь слышали?
Ответа не последовало. Тетя Пейшнс только отрицательно покачала головой, на ее лице появилась тень неловкой, нервной улыбки, которой она его обычно встречала. Джосс уселся на постель Мэри; руки его теребили одеяло, а глаза беспокойно перебегали с окна на дверь.
– Он придет, – повторял Джосс, – обязательно придет. Получается, я сам перерезал себе глотку. Он ведь предупреждал меня, а я посмеялся над ним, не послушал. Захотел сыграть в собственную игру. Мы, почитай, здесь все равно что мертвецы, все трое – ты, Мэри и я. Нам всем конец, точно говорю.
Игра окончена. Почему вы позволили мне пить? Почему не разбили, все до одной, эти проклятые бутылки в доме, не заперли меня на ключ, не дали отлежаться? Я бы не обидел вас, волоска бы на голове не тронул. Теперь уже поздно, всему конец.
Он переводил взгляд с одной на другую. Его налитые кровью глаза ввалились, голова ушла в широченные плечи. Женщины смотрели на него, ничего не понимая, ошеломленные и испуганные внезапной переменой в нем.
– О чем вы говорите? – спросила наконец Мэри. – Кого вы боитесь? Кто вас предупреждал?
Тут он покачал головой, его руки потянулись ко рту, пальцы беспокойно задвигались.
– Нет, – медленно проговорил он, – сейчас я не пьян, Мэри Йеллан, и еще могу хранить тайну. Одно скажу тебе: ты тоже не выпутаешься. Ты теперь так же замешана во всем, как Пейшнс. Мы окружены врагами. С одной стороны, против нас – закон, а с другой… – Он резко замолчал и с прежней хитростью посмотрел на Мэри. – Ты бы хотела все знать? – сказал он. – Чтобы я назвал его имя, а ты бы потом выскользнула из дома, побежала и предала меня? Тебе хотелось бы, чтобы меня повесили? Ладно, я не виню тебя за это. Я причинил тебе столько зла, что ты будешь помнить до конца своих дней. Но ведь я и спас тебя. Скажешь, нет? Ты думала о том, что этот сброд мог бы сделать с тобой, если бы не я? – Он засмеялся и сплюнул на пол. И вновь стал похож на прежнего Джосса. – Только за одно это можешь поставить мне хорошую отметку, – заявил он. – Никто ведь пальцем тебя не тронул в ту ночь, кроме меня, но и я не попортил твоего хорошего личика. А синяки и ссадины… они пройдут. Неужели ты не понимаешь, бедное и слабое существо, что стоило мне только захотеть, и уже в первую неделю ты бы была моей? Ты ведь все-таки женщина. Да, клянусь небом, ты лежала бы у моих ног, так же как твоя тетушка Пейшнс – покорная, довольная и ластящаяся – еще одна проклятая Богом дура. Пошли отсюда. Эта комната провоняла сыростью и гнилью.
Он неуклюже поднялся на ноги и потянул Мэри за собой в коридор. На лестничной площадке он подтолкнул ее к стене под горящую в бра свечку, чтобы осветить синяки и ссадины на ее лице. Взяв ее за подбородок, он осторожно, легко погладил царапины. Девушка с отвращением и ненавистью глядела на него.
Его ласковые и изящные руки напоминали обо всем, что она потеряла и от чего отказалась. Не обращая внимания на стоящую рядом Пейшнс, он наклонился к Мэри, приблизив к ней свое ненавистное лицо. А когда его рот, так похожий на рот брата, почти коснулся ее губ, иллюзия была полной. Мэри содрогнулась от ужаса и закрыла глаза. Он задул свечу и стал спускаться вниз по лестнице.
Женщины молча шли следом. Их шаги гулко прокатились по пустому дому.
Трактирщик повел их на кухню. Двери были заперты на засов, окно плотно закрыто ставнями. На столе стояли две свечи. Джосс оседлал стул, достал из кармана трубку и набил ее табаком. Повернувшись к женщинам, он принялся молча рассматривать их.
– Мы должны подумать, как действовать дальше, – заявил он, – и без того просидели здесь почти два для, словно крысы в ловушке. Скажу вам, мне это изрядно надоело. Никогда не играл в такие игры – меня аж в дрожь бросает. Если предстоит схватка, то, клянусь Всевышним, она пойдет в открытую.
Некоторое время он сидел молча, попыхивая трубкой, угрюмо уставясь в пол и постукивая ногой по каменным плитам.
– На Гарри вообще-то можно положиться, – продолжал он, – но ведь и он расколется и продаст, если усмотрит выгоду для себя. Что до остальных – они разбежались в разные стороны, скуля и поджав хвосты, как свора паршивых дворняг. До смерти перепугались. Если хотите знать, то и я сдрейфил. Сейчас я трезв, как стеклышко, и вижу, в какую дурацкую историю влип. Нам, считай, крупно повезло, если удастся избежать виселицы. Можешь сколько угодно смеяться и глядеть на меня с презрением, Мэри. Тебя ждет тот же конец, что и нас с Пейшнс. Ты тоже увязла в этом по уши, нет тебе спасения. Ну почему ты, Пейшнс, не заперла меня на ключ, почему не остановила, когда я запил?
