Спецзадание для истинной леди - Каммингс Мери (е книги TXT) 📗
Потом, словно они отрепетировали это заранее, Лэнгфорд вытащил откуда-то и молча выложил на стол три прозрачных пакетика — в каждом из них было по помаде с орхидеей! — а Симпсон произнес:
— Миссис Четтерсон, из этих помад две найдены в номере Раймека, а третью вы только что любезно вручили мистеру Лэнгфорду. И на все трех — ваши отпечатки пальцев! Поэтому у нас возникло к вам еще несколько вопросов — и для начала сейчас, пока ваш муж не слышит, объясните нам, пожалуйста, какие отношения связывали вас с Раймеком?!
Уставившись на три одинаковых пакетика перед ее носом, Глэдис наконец-то поняла коварство подлого англичанишки! А она-то еще, чтобы не обидеть его, делала вид, что пьет это мерзкое шампанское!
— Так этот гавнюк спер мою помаду? — выпалила она, от возмущения забыв, что в лексиконе истинной леди подобных слов быть не должно. Правда, тут же вспомнила и смущенно потупилась, пустив одинокую слезу (этот трюк Глэдис выучила лет в четырнадцать).
— Кого вы имеете в виду, миссис Четтерсон? — осторожно осведомился Лэнгфорд.
— Ну этого… Раймека. Он ко мне в магазине подкатился, а потом, в номере, я заметила, что у меня помада пропала… вон та, — ткнула она пальцем в средний пакетик, — но я думала, что в парикмахерской ее забыла! А это, оказывается, он утащил?!
— Значит, вы с ним познакомились раньше, а не у бассейна?
— Да… — вздохнула Глэдис. — Только Джеку не говорите…
— Значит там, у бассейна… это было свидание?
— Ну… да… он обещал показать мне ночные орхидеи…
— И когда вы пришли, он угостил вас шампанским, которое вы не стали пить?
— Да…
— А потом стал угрожать вам пистолетом, который вы у него отобрали и кинули в бассейн?
— Я нечаянно уронила! — запротестовала Глэдис — и тут до нее, наконец, дошли слова Лэнгфорда. — Пистолетом?!
— Увы, миссис Четтерсон, то, что вы так упорно называете «зажигалкой», является пистолетом 25-го калибра.
Глэдис застыла, тупо глядя на него и пытаясь переварить услышанное. Очевидно, подумав, что этого мало, Лэнгфорд решил добить ее окончательно:
— А в вашем бокале, по данным экспертизы, была изрядная доза «Микки Финна»!
— А мне он сказал, что шампанское французское… — новое вранье Тимоти ее уже ничуть не удивило.
— «Микки Финн» — это сильно действующее снотворное, — объяснил молчавший до того Симпсон.
Вот теперь она окончательно потеряла дар речи. В голове мелькали какие-то обрывки мыслей… Снотворное… Пистолет… Значит, Тимоти хотел ее застрелить и усыпить… или усыпить и застрелить?… А зачем? Он что — тоже маньяк?
Не обращая внимания на плачевное состояние Глэдис и забыв золотое правило Джека — «по одному зараз!» — Лэнгфорд продолжал атаковать ее вопросами:
— Значит, выходит, что Раймек познакомился с вами, заманил в тихое безлюдное место, попытался угостить шампанским со снотворным, а когда это не подействовало — пустил в ход пистолет. Почему? Чем вы его так заинтересовали?! И откуда ваши отпечатки на второй помаде, которую мы нашли в его комнате? И наконец — как вы объясните вот это?!
С этими словами он открыл один из пакетиков, достал оттуда перламутровый футлярчик и открыл его. Вместо новенькой помады из основания торчал лишь жалкий обломок красивого вишневого цвета «Страсть орхидеи»!
При виде такого кощунства Глэдис пробудилась от ступора, ткнула пальцем в соседний пакетик и робко пискнула:
— А?!..
— Совершенно верно! — подтвердил Лэнгфорд, демонстрируя ей еще одну искалеченную помаду.
— А?!. - показала она на последнюю, уже ни на что не надеясь.
Эта оказалась целенькой! Не дожидаясь разрешения, Глэдис схватила ее, зажала в кулаке и, глядя на Симпсона — он казался ей более сочувственным и понимающим — жалобно спросила:
— Он что, мне хотел отомстить за то, что я им не ту вернула? Но я же не нарочно, я думала, он не заметит!..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Через пять минут по направлению к номеру 1356 двигалась процессия: два сотрудника АНБ, зорко высматривавших по сторонам неизвестную опасность; Глэдис, крепко державшаяся — для безопасности — за руку Симпсона и озиравшаяся в надежде обнаружить крадущегося за ней зловещего маньяка; Лэнгфорд в крайне мрачном настроении — с момента знакомства с миссис Четтерсон он то и дело чувствовал себя полным идиотом и очень надеялся, что все остальные этого не замечают. (Успех дела — а, возможно, и вся его карьера — зависели сейчас от женщины, в здравом уме и твердой памяти которой он по-прежнему сомневался, несмотря на рассказанные ему Симпсоном истории про подвиги «агента Дизайнер».) Замыкали шествие еще два сотрудника АНБ, охранявшие тыл.
Выглядело это так внушительно, что не могло не быть замечено постояльцами. Вскоре по этажам поползла сплетня: в отеле остановилась — с многочисленной свитой, но инкогнито — стареющая кинозвезда, которая сделала себе пластическую операцию и пару подтяжек, чтобы выйти замуж за человека, по возрасту годящегося ей в сыновья… или даже во внуки!!! (Имена при этом назывались самые разные — вплоть до Элизабет Тейлор.) Правда, выглядит она совсем молоденькой, но мы-то знаем, каких успехов достигла нынче пластическая хирургия!
Не подозревая об этом, Глэдис добралась до номера. Джек встретил ее на пороге:
— Ты мои носки трогала?
Вот вечно он так! Видит же, что с людьми пришла — нет, обязательно надо о всякой чепухе некстати влезть!
— Нет, — буркнула она, направляясь к кошачьей клетке, и остановилась, услышав сзади:
— Так-так-так… Поздравляю, дорогая — наш номер обыскивали!
— Это не мы! — быстро сказал Лэнгфорд и только после этого поинтересовался: — Что-нибудь пропало?
— Вроде нет… Носки у меня не так лежат — не скручены, а как попало скомканы. И кот сам не свой — со шкафа ни в какую слезать не хочет.
Обычно, стоило появиться постороннему, как Панч тут же взлетал на шкаф и выглядывал оттуда одним глазом в полной уверенности, что любой незнакомец лелеет зловещий план — похитить самое ценное, что есть в доме, а именно — его, кота. Лишь минут через пятнадцать, убедившись, что на него никто не покушается, кот осторожно спускался, бесшумно подкрадывался и начинал изучать гостя, стараясь, чтобы его при этом никто не заметил.
Здесь, в отеле, он тоже сразу облюбовал себе в качестве укрытия шкаф — большой и до половины задвинутый в нишу — прятался туда при каждом визите горничной или официанта и не слезал потом добрых полчаса — мало ли что, место-то незнакомое!
Значит, у них в номере и правда был кто-то чужой! Глэдис метнулась к клетке и запустила руку под матрасик. Там было пусто! Вынула матрасик, вытряхнула его — на пол упала клипса, которую она искала уже третий день, и две шариковые ручки. Больше ничего!
«Может, перепрятала и забыла?!» — подумала она, бросаясь к чемодану.
Обыск дал ужасный результат: помады не было и там! То есть не только этой, злополучной — а вообще никакой! Ни той, которую она позавчера купила в универмаге, ни той, которую привезла с собой — ни даже позолоченного футлярчика, который Глэдис год назад тайком утащила у мамы! Ничего!
Все украли! И разломают! Почему-то именно эта мысль показалась ей особенно ужасной — на глаза сразу наползли слезы. Она медленно выпрямилась, испуганно глядя на Лэнгфорда.
— Украли…
— Что украли? — некстати ввязался Джек.
— Помаду… Всю… И ту, которую я в том номере… Я тебе не сказала… Я нечаянно перепута-ала!.. — всхлипнула Глэдис. — И теперь ее разлома-ают… И всю остальную то-оже… — и, вспомнив то, что ей сегодня сказали, пожаловалась: — И он у меня тоже помаду укра-ал! И пи… пи… — она захлебнулась, пытаясь произнести слово «пистолет», и заплакала уже навзрыд.
Последующие часа два неустрашимый агент Дизайнер провела в слезах, свернувшись клубочком и укрывшись с головой одеялом. К груди она судорожно прижимала последнюю оставшуюся у нее помаду — ту самую, которую вернул ей Лэнгфорд.
