Испорченная кровь (ЛП) - Фишер Таррин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Мне удаётся пройти половину пути вниз, прежде чем
я падаю. Не знаю, был ли это холод, который сделал
меня онемевшей, или отсутствие воздуха притупило
мои чувства, но я ничего не чувствую, когда ударяюсь
о дерево. Ползу ещё немного в сторону лестницы... к
столу. Я... не могу... дышать...
Я на месте. Мои прорези на дереве на месте.
Чувствую их кончиками пальцев, но здесь так темно.
Подхожу к шкафу под раковиной и нахожу
промышленный
фонарик,
который
Айзек
не
позволяет использовать, храня е г о для экстренного
случая. Щёлкаю выключателем и помещаю фонарик
на верхнюю часть стойки, направляя в сторону
объекта моего интереса. Пошатываясь, двигаюсь
вперёд. Я знаю, что мне нужно делать, но у меня нет
сил, чтобы э т о сделать. Три шага чувствуются как
двадцать. Встаю так, чтобы моё бедро находи лось
чуть ниже края стола. Опираясь одной ногой в стену,
а другой в пол, я толкаю. Со всей силы.
Сначала ничего, а потом я слышу скрип. Он
громче, чем тот шипящий и дребезжащий звук,
который
выходит
сквозь
мои
губы.
Это
подтверждение. И его достаточно, чтобы заставить
меня толкать сильнее. Я толкаю, пока тяжёлые
деревянные плиты не сдвигаются с центра и
шатаются, готовые упасть. Поднимаюсь обратно и
смотрю. Слышится впечатляющий глухой звук, когда
столешница наклоняется в сторону, а затем
опрокидывается,
приземляясь
в
вертикальное
положение между громоздким основанием и стеной.
Я спотыкаюсь, двигаясь вперёд, и заглядываю вниз.
Смотрю в тёмную дыру. Это колодец. Или почти
колодец,
потому
что
он
без
воды.
Под
столом-колодцем что -то есть. Но я до сих пор не
могу дышать, и Айзек умирает. Мне нечего терять. Я
поднимаюсь на скамью и свешиваю ноги через край.
Затем прыгаю.
Падение не долгое. Но когда приземляюсь, то
слышу, как что-то ломается в моём теле. Ещё не
больно, но я знаю, что сломала какую-то часть тела,
и через минуту, когда шок пройд ёт, и я попытаюсь
встать, то узнаю, какая. Слабый свет от фонаря,
который я оставила на кухне, пронзает темноту
вокруг меня, но этого недостаточно. Почему я не
взяла его с собой? Шныряю руками вокруг, над
головой, слева от меня. Смотритель Зоопарка
предусмотрителен. Если он дал мне тёмную дыру, то
обеспечит свет, чтобы увидеть, что там. Пол
неровный и грязный. Я чувствую спиной. Тянусь
ниже.
Мои
пальцы
касаются
металлического
цилиндра шириной с предплечье. Я поднимаю и
подношу его к лицу. Фонарик.
Ни одна из моих рук не сломана. « Это
хорошо», — говорю я себе. — « Очень хорошо». Но
это значит, что сломано что-то другое. Я снова дышу.
Не нормально, но лучше. Должно быть, падение
вбило в меня дыхание, возвращая телу какую-то
перспективу. Я кривлюсь , пытаясь разобраться с
фонариком,
пока
мои
пальцы
не
находят
выключатель. Он горит мощным, белым светом.
Направляю луч на своё тело, и мой страх
подтверждается. Из голени торчит кость, розовая и
белая. Как только я это вижу, боль поражает меня.
Она обволакивает, складывая и растягивая меня. Я
корчусь. Открываю рот, чтобы закричать, но для
такого рода боли не существует звука. Во мне нет
ничего, чтобы вырвать. Вместо этого только сухие
спазмы.
Не могу тратить время, поэтому пока позывы к
рвоте не прекращаются, вожу лучом вокруг. В моих
глазах слёзы, но я могу разобрать груду дров, мешки
риса, банки, банки и банки консервов, полки с едой.
Стаскиваю рубашку, это только одна из тр ёх, что на
мне. Делаю жгут, повязывая его выше колена.
Задыхаюсь,
когда
поднимаюсь. « Ты упадёшь в
обморок. На это нет времени. Дыши!»
Тянусь к дровам. Я должна согреть его. Должна его
вернуть. Я не врач; ради Бога, я изучала историю
искусства, но знаю, ч т о Айзек одной ногой в этой
чёртовой хижине, а другой в тумане за её пределами.
Один мешок риса распоролся. Я разрываю дыру и
быстро превращаю его в сумку, опорожняя зерно на
пол. Потом, прислонившись к стене, бросаю один,
два, три бревна в мешок. Хватаю с полки банку
кукурузного супа — она стоит ближе всего ко мне —
и бросаю туда же. В углу комнаты стальная лестница,
прислонённая к стене. Несмотря на холод, я потею,
потею и дрожу. Смотритель Зоопарка оставил нам
всё, что нужно, чтобы выжить... Сколько? Шесть
месяцев? Восемь? Всё это было здесь всё время, пока
мы голодали, и мы не знали. Я замечаю
металлический
ящик
с
большим
красным
медицинским крестом на нём. С трудом открываю
крышку. Внутри бутылки, так много бутылок. Хватаю
аспирин, избавляюсь от крышки, наклоняю голову
назад и полдюжины таблеток скользят в мой рот.
Нахожу рулон бинта. Разрываю пакет зубами, пока
материал
не
оказывается
в
моих
пальцах.
Наклоняюсь и оборачиваю его вокруг кости,
вздрагивая, когда ч увству ю горячую кровь на
пальцах. Я хочу посмотреть на бутылки, узнать, что
он оставил нам. Сначала Айзек.
Я вскрикиваю, когда разбираю лестницу... Она
заледенела от холода и времени и это вредит моей
нижней части тела, посылая повсюду стреляющую
боль. Лезу наверх, повернувшись спиной к стене,
держу ногу перед собой и использую руки и
здоровую ногу, чтобы поднять себя на каждую
ступеньку. Мои руки горят, ведь я тащу за собой и
мешок. Когда достигаю вершины лестницы, где
должна перенести ногу через колодец. Не существует
способа добраться до пола изящно и без боли. « Твоя
нога уже пострадала». Что ещё может случиться?
Смотрю на перелом: повреждён нерв, повреждены
ткани, я могу истечь кровью до смерти, умереть от
инфекции. « Много чего, Сенна». А потом, закрыв
глаза, перекидываю свою здоровую ногу на пол,
мешок болтается у меня на груди. Я встаю на
секунду, дрожу и хочу
умереть. « Ещё несколько
ступенек, ещё лестница, и я буду там. Во-первых,
консервный нож. Не так страшно», — говорю себе.
— « Кость торчит из твоей ноги. Это не может
убить тебя». Но это возможно. Кто знает, какую
инфекцию я могу подхватить после этого? Моя
зажигательная речь не приносит утешение. Если
Айзек умрёт, его смерть меня убьёт. Моя нога мешает
добраться до Айзека. « Не обращай внимания на ногу.
Спасай Айзека».
Легче сидеть на лестнице и поднимать себя
назад, выпятив больную ногу прямо, в то время как я
использую руки и другую ногу, чтобы поднять себя.
Выбрасываю мешок вперёд. Чувствую каждый удар,
каждое движение. Боль настолько сильна, что я уже
не кричу. Я максимально сконцентрирована, чтобы
не упасть в обморок. Потею. Чувствую, как реки пота
стекают по лицу и задней части шеи. Я использую
перила, чтобы поднять себя на верхнюю ступеньку, а
затем прыгаю к лестнице. Это будет самая трудная
часть. В отличие от лестницы в колодце, эта
расположена прямо перпендикулярно. Нет ничего,
чтобы опереться, перекладины узкие и скользкие. Я
рыдаю, прижавшись лицом к стене. Затем беру себя в
руки и взбираюсь на свой Эверест.
Я раскладываю дрова. Зажигаю их. Сначала
только од но полено, потом добавляю второе. Кладу
голову Айзека себе на колени и глажу грудь. Я
провела так много исследований, как писатель; знаю,
