Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Шилова Юлия Витальевна (чтение книг TXT) 📗
– Ну и даже если представить то, что я был у тебя первым, я что, теперь обязан на тебе жениться? Света, ты в каком веке живешь?!
– Одним словом, мой будущий ребенок – не твоя проблема, – ледяным голосом проговорила я, понимая всю бесполезность данного разговора.
– Конечно, не моя. Светка, ты заканчивай свои проблемы на других вешать. Кстати, беременной тебе еще меньший срок дадут. Ты подумай об этом.
– Спасибо, Дима, подумаю.
– Так ты рожать, что ли, собралась? – на всякий случай поинтересовался он.
– Рожать, – однозначно ответила я.
– Ну и дура. Ни флага, ни Родины да еще и с приплодом. Кому ты такая нужна?! Сама свою судьбу рушишь.
– О своей судьбе я побеспокоюсь сама. Ладно, Дима, прощай. Не такой уж ты и крутой, каким упорно стараешься казаться. Когда ты от меня ушел, я поняла, что ты слишком много понтуешься.
– Ты о чем?
– О том, что, когда ты от меня ушел, ты все-таки забрал те ботинки за пятьсот долларов, на которые тебе в метро наступили.
– Да я их так просто, на всякий случай забрал, – растерялся Дмитрий.
– Я не удивлюсь, если ты их еще носить будешь. Поэтому я и говорю, что в тебе понтов слишком много и все они тобой же придуманные.
– Ты все сказала? – изменился в голосе Дмитрий. Видимо, он не любил, когда его задевали за живое.
– Все. Звонить и уговаривать я тебя больше не буду, не переживай.
– Будь так любезна, а то мои предки уже хотят поменять номер телефона.
– Не стоит. Больше не будет звонков.
– И не забудь пригласить на юбилей, который ты будешь справлять в самом дорогом ресторане Москвы, когда станешь хозяйкой этого города, – насмешливо проговорил Дмитрий.
– Несомненно. Только перед тем, как положить трубку, мне хочется сказать тебе всего одну фразу.
– Говори.
– Гад ты, Дима, мамочкин сынок и безответственная сволочь. Такому, как ты, еще рано заводить ребенка и нести ответственность за женскую судьбу. Такому необходимо еще сидеть рядом с мамкой и сосать ее сиську, и, даже когда ты вырастешь, ты будешь всегда просить у нее на чупа-чупс.
С этими словами я повесила трубку и поплелась в палату.
ГЛАВА 21
Этой ночью я практически не спала. Я вдруг подумала о том, что я больше не желаю знать, что такое любовь. Я отрекаюсь от этого чувства. В моей душе остается только ненависть. Я поняла, что теперь я уже не люблю, а ненавижу Димку за то, что я совершенно одна, что мне угрожает опасность и меня некому защитить, а также за то, что я жду ребенка. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя такой ненужной, брошенной, разбитой, подавленной и несчастной. Отказавшись от ребенка, Дмитрий заранее наказал ни в чем не повинное существо за грехи его родителей.
Ближе к утру в мою голову пришла мысль о том, что, как только я рожу ребенка, то обязательно приду с ним к Дмитрию домой. Быть может, он признает ребенка после того, как его увидит? Быть может, смягчится сердце у его родителей, когда они увидят своего внука? Неужели можно быть такими черствыми и не понимать, что, возможно, мы с Димой во многом виноваты сами, но ведь ребенок ни в чем не виноват.
Но как только я представила, что меня снова выставляют из квартиры, я тут же прогнала эту мысль прочь. Нет, Дима для меня – пройденный этап. Хватит унижений. Теперь у меня свой путь.
На следующий день ко мне приехал мой новый знакомый, Александр, и привез мне целую сетку фруктов. Я вышла к нему в коридор и села рядом с ним в кресло.
– Куда ты столько фруктов принес?
– Ешь, давай, за двоих. Тебе витамины нужны. Что врачи говорят?
– Они сказали, что мое отравление не повлияло на ребенка: малыш развивается без отклонений. Уже четвертый месяц пошел. Мне кажется, что я начинаю его в себе чувствовать.
Саша осторожно положил руку на мой живот и на всякий случай спросил:
– Можно?
– Конечно. Говорят, что живот скоро будет расти как на дрожжах. Мне даже страшно.
– Отчего тебе страшно?
– Страшно ощущать себя беременной. Страшно, что во мне кто-то есть.
– А я даже не могу представить себе эти ощущения. А можно я к твоему животу ухо приложу, а то я ничего не чувствую?
– Прикладывай.
Я улыбнулась и подумала о том, что я только вчера познакомилась с этим человеком, а у меня такое ощущение, что я знаю его тысячу лет. С ним как-то тепло, спокойно и хорошо. Сашка приложил ухо к моему животу, немного послушал и с умным видом покачал головой.
– Ну, что там?
– Что-то булькает. Он еще ногами не стучит?
– Рано еще. Как у тебя дела на работе?
– Да так, – огорченно махнул он рукой.
– Плохо, что ли?
– Платят мало, а требуют много. Знаешь, так в этой Москве зацепиться хочется. Блин, как же хочется в ней жить. Да, видно, ничего не получится.
– Почему?
– Потому, что устал уже с одной съемной квартиры на другую бегать. Одну работу на другую менять. Стабильности хочется. Я когда сюда ехал, то и подумать не мог, что Москва так кусается. И не просто кусается, а может запросто оттяпать у тебя полруки. Я люблю вечером смотреть на свет в чужих окнах. Думаю: вот же повезло людям, живут в своих собственных квартирах, работают. Пусть они немного денег получают, но зато каждый день они могут просто дышать Москвой. Ко мне мать приезжала. Говорит, что очень за меня рада. Думает, что я хорошо устроился. Я же не могу сказать ей о том, что мне здесь непросто. Я же мужчина!
– И как ей Москва?
– Мать ее не любит. Говорит, что она большая и бестолковая. Шумная очень. Мама любит тихую, спокойную и размеренную жизнь. Она сало привозила. Мы его прямо на Киевском вокзале оптовикам сдали за смешные деньги. Для Москвы это, конечно, деньги смешные, а для Украины – совсем даже и неплохие. У нас там жизнь другими мерками измеряется. Я, когда мать провожал, испытал желание сесть рядом с ней в поезд и домой уехать. Надоело мне добиваться того, что все равно никогда не получится.
– Да ты что такое говоришь? А ну-ка подними вверх руку.
– Зачем?
– Подними руку, я сказала.
Сашка поднял руку и улыбнулся.
– А теперь скажи: «Все будет хорошо!»
– Все будет хорошо!
– Вот так-то, и больше уверенности в глазах! Москва слезам не верит, а мы здесь плакать и не собираемся. Нельзя же все время терпеть одни поражения и издевательства судьбы! БУДЕТ И НА НАШЕЙ УЛИЦЕ ПРАЗДНИК!
Сашка рассмеялся и с любопытством посмотрел на меня.
– Черт побери, а мне нравится твое настроение. Оно слишком праздничное для девушки, которая хорошо знает, что же такое суицид. Это значит – ты поправляешься. Ты даже внешне изменилась.
– Как?
– У тебя появился румянец, да и под глазами уже нет таких черных кругов. Я смотрю на тебя и понимаю, что жизнь продолжается. Если за свое место в Москве собирается бороться такая девчонка, как ты, беременная и одинокая, то почему бы не побороться и мне, ничем не обремененному и свободному парню.
Как только мы подошли к лифту, Сашка нажал кнопку и, словно заботливый родственник, спросил:
– Тебе бананы можно?
И, не дождавшись моего ответа, Саша продолжал:
– Я завтра привезу тебе ветку. Может, из молочных продуктов что-нибудь привезти: ряженку, кефир, пудинг? Я думаю, что тебе это не противопоказано. Короче, я все куплю на свое усмотрение.
Двери лифта открылись и Сашка хотел войти внутрь, но я ту же взяла его за руку и не позволила ему это сделать.
– А ну-ка, подожди минутку. Ты что, завтра тоже хочешь ко мне приехать?
– Само собой! Я буду приезжать к тебе каждый день.
– Тебе что, больше заняться нечем?
– Да нет. У меня дел полно, – честно ответил Сашка. – И в больницу я к тебе в метро полтора часа еду с двумя пересадками, а затем еще тридцать минут на троллейбусе трясусь.
– Обалдеть! И зачем тебе это надо?
– Но ведь ты одна. Тебе тяжело. Я, когда к тебе приезжаю, анекдоты рассказываю. Ты же смеешься по полчаса. А смех – это лучшее лекарство от всех болезней. Я даже специально купил себе сборник анекдотов. Пока в метро еду, его читаю, а потом, что запомнил, тебе рассказываю. Ты еще поражаешься, откуда я столько анекдотов знаю.
