Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена (читаем книги онлайн .txt) 📗
Алена и Нестеров быстро переглянулись. И она словно бы услышала мысли своего боевого товарища – услышала потому, что они в точности отвечали ее мыслям: если Толиков и Юровский все же приложили руку к смерти компаньона-предателя, деньги могли оказаться у них! И тогда понятно, что семья Лютова должна была пытаться их отыскать. Предположим, именно они убили Юровского, но потом узнали, что секретом местонахождения денег владеет Толиков. Он почувствовал опасность, попытался скрыться в «Юбилейном»… Кстати, тогда понятно, почему Холстин решил отпраздновать помолвку именно в этом не слишком-то презентабельном месте. То, что он один из главных держателей акций «Зюйд-вест-нефтепродукта», – ерунда, наверняка на «Юбилейном» настояла Ирина. Так-так… Внезапная смерть Толикова в пансионате кажется теперь подозрительной вдвойне, втройне! Дети Лютова почему-то не сомневались, откуда-то знали наверняка, что бывший компаньон отца деньги или ведущие к ним бумаги привез в «Юбилейный» и спрятал где-то здесь. Однако они ничего не нашли, хотя искали, как могли, старательно, пуская в ход самые изысканные средства, например, попытавшись до смерти напугать внезапно вселившуюся в номер Толикова писательницу Дмитриеву. А кстати, не они ли, не Ирина ли с Вадимом, просили Колобка-директора не занимать номер Толикова максимально долго? Не они ли воспользовались внезапной удачей – отъездом Нестерова в город – для попытки предпринять глобальный обыск коттеджа вообще и номера Толикова в частности? Но их спугнула явившаяся Алена…
Тут наша писательница чуть притормозила бег своих мыслей.
Нет, может быть, босиком скрывался в номере Нестерова именно Вадим, но девушка со шваброй определенно не была Ириной Покровской. Вот уж воистину – сто пудов! Никакого сходства. Может быть, «уборщица» – все-таки загадочная Марина Ивановна, бывшая жена Лютова? Ну, предположим, она принадлежит к числу нестареющих феноменов… Ой, да ведь Ирина работает не где-нибудь, а в знаменитом салоне красоты! Она, видимо, и помогает матушке выглядеть супер-пупер. Все очень просто! Итак, вполне можно допустить, что «уборщицу» зовут Марина Ивановна Лютова. И можно допустить, что она приложила руку к убийству Юровского, так же как ее дети – к убийству Толикова. Вопрос, конечно, где они раздобыли профессионально изготовленную бомбу. И вопрос вопросов – каким образом жена Лютова (если предположить, что «уборщица» – именно она) могла получить право ездить на автомобиле Юровского. Может быть, конечно, она заполучила какие-то доказательства вины Юровского и Толикова в убийстве мужа и шантажом выудила у Юровского доверенность на управление автомобилем?
Ага, очень правдоподобно, просто очень… Чушь собачья!
Алена уже не могла точно сказать, по-прежнему ли их с Нестеровым торопливые размышления следуют одним путем. Вряд ли… Вряд ли, к примеру, Нестерову могла прийти в голову такая догадка. А ведь теперь внезапная пылкость Вадима в бассейне получает очень простое объяснение… Не найдя способа попасть в номер Алены после того, как напуганная писательница оттуда сбежала, приведя в действие систему «Сторож», брат и сестра догадались, что нужен какой-то особый ключ. Легко было также догадаться, что осторожная писательница носит его с собой. И Вадим предпринял отвлекающий маневр, в то время как Ирина рылась в вещах Алены в раздевалке. То ли она сделала слепок ключа, то ли не сделала, бог ее знает. Можно ли сделать слепок с электронного ключа, сие Алене тоже неизвестно. Но очень может быть и другое: пока брат дурил писательнице голову в бассейне, сочетая приятное с полезным (все-таки их барахтанья были взаимно приятными, на сей счет у Алены не имелось никаких сомнений), сестра быстренько обшмонала номер в очередной раз и… нашла она что-то или не нашла – сие опять же неведомо и неведомым останется. А Вадим спокойно ушел из бассейна, поблагодарив на прощание Колобка, который и обеспечивал ему уединение с постоялицей люкса номер два.
А кстати, если брат с сестрой или их маманя Марина Ивановна были теми людьми, которые «как человека» просили Колобка никого не селить в номер Толикова, то любопытно, почему они решились обратиться к директору «Юбилейного» с такой нестандартной просьбой? И как вписывается во все эти события убийство несчастной Лены? Никак? Или верны догадки Алены о том, что ее убрали вместо Нади?
Господи милосердный, голова трещит от количества и качества всех имеющихся загадок – и еще от большего количества догадок! Правда, догадки особо качественными не назовешь…
Похоже, и Нестеров, и сама Алена переоценили ее аналитические свойства. Она в совершенном тупике. Не с ее умишком сочинительницы дамских детективов пытаться разрешить реальные коллизии… Может быть, и вовсе неразрешимые!
– Слушай-ка, Вячик… – послышался в это мгновение голос Нестерова, и Алена не без облегчения прекратила самобичевание, в котором, между нами говоря, было то самое уничижение, которое паче гордости. – А кому это трогательное послание было адресовано? Как оно вообще оказалось в деле Лютова? Или его на трупе нашли?
– Именно так, – кивнул Крайнов. – Письмо было в кармане рубашки Лютова. Видимо, он был уверен, что оно дойдет до адресата. Сомнений нет – это очень близкий ему человек, жена вероятней всего. Когда семье отдали тело для погребения, отдали и все личные вещи, в том числе оригинал письма. Ты сейчас держишь в руках копию с копии, потому и качество такое.
– Копия? Значит, мы можем его взять? – спросила Алена.
– Конечно, если вам нужно, – согласился Крайнов. – Хотя это тяжелое чтение. В прощальных письмах самоубийц столько всего, что перечитывать их лишний раз не полезно для здоровья!
Алена бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала, а просто вытащила листок из пальцев Нестерова, сложила его и убрала к себе в сумку. Строго говоря, письмо ей было ни к чему, она с первого раза словно бы сфотографировала его потрясенной памятью (отсканировала, как нынче принято выражаться), запомнила каждое слово, каждую букву, расположение строк (форматирование, как говорят теперь). Но было еще что-то в этом письме. Да, что-то было, кроме щемящей тоски последнего прощания. Словно бы тонкая нота отчетливо звучала, ее Алена не просто чувствовала – даже слышала, натурально слышала ушами! Однако понять, в чем дело, о чем эта нота поет, на что указывает, она пока не могла. Поэтому и взяла листок, чтобы еще раз прочесть письмо – позже. Вдруг да и расслышит тогда не только мелодию, но и слова!
– А кто именно забирал вещи Лютова, неизвестно? – спросила Алена.
– Нет.
– А вы видели кого-то из семьи Лютова?
– Нет, никогда, – покачал головой Крайнов.
– Зато мы видели. Правда, Алена? – хмыкнул Нестеров.
Алена метнула в его сторону настороженный взгляд. Почему он спросил? Что он знает о…
Ладно, никто ничего не знает, но на воре, как известно, шапка горит. Спокойней, девушка Алена, спокойней, с чего это ты вдруг смертельно озаботилась своей давным-давно превращенной в прах репутацией? Не наплевать ли тебе, узнает или не узнает Нестеров о твоем сексуальном помешательстве в бассейне? Вот если бы об этом узнал Игорь…
Да? Ну и узнал бы, и что? Не наплевать ли Игорю на твои приключения и на тебя заодно?
– Видели, – сухо сообщила она. – И сына его, и дочь.
В это время тяжелая дверь под вывеской «Барс» распахнулась и на пороге появился огромный парень в камуфляже. Растерянно оглядел двор.
– Коля, ну что, пора? – высунувшись в окно, спросил его Крайнов. – Ладно, иду! Ребята, извините, мне пора. Витек, я сделал все, что мог. Кто может, пусть сделает больше. Я пошел, а?
– Секундочку, – быстро сказала Алена. – Еще секундочку. А вы не знаете адрес Лютова? Домашний адрес?
– Вот здесь все данные о его семье и о нем. По годам и по датам. А заодно и адрес прописки. – Крайнов передал Нестерову файловую папку. – Я как знал, все переписал.
– Ты бесценный союзник, Вячик, – усмехнулся тот.
Крайнов тоже усмехнулся и, бросив торопливое:
