Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена (читаем книги онлайн .txt) 📗
– До свиданья, Алена! – убежал в свой «Барс».
– Похоже, он очень хочет поправить с вами отношения, – сказала Алена.
– Не то слово, – согласился Нестеров. – Землю роет! Он хочет, чтобы я опять пришел к нему в «Барс». А я… пока не знаю. Деньги там неплохие, но… очень уж много всяких «но», о которых я вам уже говорил. Крайнов – он гибкий, а я – нет. Впрочем, в ментуру возвращаться тоже неохота. Так что я еще на распутье. Вообще, как сказал мой любимый герой Эраст Фандорин, мне больше по вкусу частная жизнь. Если бы у меня хватило наглости выправить лицензию частного детектива, я бы с удовольствием промышлял этим делом.
– О, как здорово! – оживилась Алена. – У меня есть два знакомых частных детектива, один здесь, в Нижнем, другой аж во Франции. Муж сестры моей приятельницы. Мы с ним в прошлом году таких дров наломали…
– Ага, значит, вы уже опытный помощник сыщиков? – засмеялся Нестеров. – Вот открою агентство, возьму вас на службу. Пойдете?
– Ну нет. Ведь и мне, как Фандорину, больше по вкусу частная жизнь, – сообщила Алена. – Разве что иногда буду вас консультировать. Ну-ка, покажите мне файл. Где тут адрес Лютова?
– А зачем вам его адрес? Вадим-то и Ирина сейчас всяко не дома сидят, а в «Юбилейном»!
– Да при чем тут Вадим и Ирина? Ведь по всему выходит, что жена Лютова, Марина Ивановна, и есть…
Она осеклась, потому что как раз взглянула на список, оставленный Крайновым. Да, в самом деле там имелся адрес: Ковалихинская, 14, квартира 51. Имелся и список всех Лютовых: он сам, Сергей Сергеевич, жена его, дети… Однако рядом со словом «жена» было написано: Серебрякова Лариса Владимировна. Ни о какой Марине Ивановне Лютовой в списке не было и помину!
Видимо, Надя что-то напутала. Дай бог, чтобы эта ошибка не стоила никому жизни…
Из дневника убийцы
«А теперь самое время повторить анатомию.
Лицевые мышцы – musculus – находятся непосредственно под кожей. Находясь непосредственно под кожей, они перемещают кожу и образуют морщины. Эти мышцы не перемещают кости. Они управляют открытием и закрытием рта и движением век, перемещают крылья носа, кожу головы и, в меньшей степени, управляют ушными раковинами.
Лицевые мышцы также известны как подражательные мышцы, поскольку влияют на выражение лица, которое зависит от настроения человека.
Подобное свойство особенно характерно для детей, в то время как взрослые могут более или менее управлять выражением своего лица.
Примеры.
Круговые мышцы глаз (m. orbicularis oculi) приподымают аркой кожу вокруг глаз и век, движение век и их внешних частей приводит к „прищурированию“ глаз.
Если глазные мышцы парализованы, глаз не может быть полностью закрыт, и по этой причине существует опасность высыхания роговицы.
Дорсальные носовые мышцы (m. proceus) собирают кожу в складки на переносице („морщить нос“).
Нижняя носовая подымающая мышца (m. levator labii superioris alaeque nasi) раздувает носовые крылья и тем самым ноздри.
Мышцы носа (m. nasalis) окружают крылья носа и вытягивают мягкие части носа вниз. Это приводит к небольшому закрытию ноздрей.
Круговые мышцы рта (m. orbicularis oris) окружают ротовое отверстие. Они открывают и закрывают рот.
Щечная мышца (m. buccinator) удерживает пищу между зубами в процессе жевания. При этом воздух может выходит наружу изо рта („губные мышцы“).
Скуловые мышцы (m. cygomaticus) оттягивают уголки рта вниз и вверх. Это так называемые „мышцы смеха“, ответственные за улыбки и ямочки на щеках.
Треугольные мышцы (m. depressor labii inferioris), с другой стороны, оттягивают уголки рта вниз, придавая лицу выражение презрения.
Мышцы подбородка (m. mentalis) выпячивают нижнюю губу вперед. Эти мышцы вызывают впадины на подбородке.
Наиболее важной мышцей, используемой для пережевывания, являются жевательная мышца (m. masseter) и височная мышца (m. temporalis). Эти мышцы создают давление, необходимое для пережевывания, и ответственны за кусающие движения. Боковая крыловидная мышца (m. pterygoideus lateralis) вызывает размалывающие действия, производимые зубами.
Звучит жутко. А выглядит-то как мило!
До поры до времени».
При первом взгляде на Ларису Серебрякову, вдову Сергея Лютова, Алене в голову пришло следующее: «Она, конечно, черноголовка, но уж никак не ласточка!» Потом мелькнула мысль, что необычайно яркие синие глаза женщины чем-то ей знакомы. Да это же глаза Вадима! Ну конечно! Знакомы и слетевшиеся к переносице брови, и тонко обрисованные губы, и темные волосы (у него Алена видела их только гладкими, прилегающими к голове: то смазанными гелем, то мокрыми, а у его матери они вьются тугими, цыганскими, черно-рыжими кольцами). А в лице Серебряковой есть что-то грубоватое, почти звериное, но уж никак не птичье. Видимо, Вадим унаследовал от матери только некоторые черты. А может быть, и у Ларисы было в молодые годы такое же точеное лицо. Было, да прошло… Хотя, строго говоря, она не намного старше Алены, но выглядит гора-а-аздо хуже.
Надо сказать, наша героиня в последнее время была весьма озабочена тем, как выглядят ее ровесницы и дамы постарше. Неприметно, но придирчиво озирала она их и сравнивала… как правило, не в их пользу.
Так оно и было на самом деле, но это детали, к нашему повествованию не относящиеся.
К тому же Лариса была хоть и не толстуха вроде, к примеру сказать, слоноподобной Леониды Леонтьевны, но вся кругленькая, пышненькая, сдобненькая. Пухлые щечки изобличали в ней любительницу сладкого и мучного, а припухшие веки – любительницу кушать это сладкое и мучное на ночь, да еще запивая чашками и чашками чая. А то и стаканами. Или, как у нас обычно водится, бокалами!
Одета была Серебрякова в красный ситцевый сарафан. Она стояла на пороге квартиры, и откуда-то изнутри, из-за двери, пахло сладко-сладко, клубнично-клубнично…
– Извините, – сказала Алена, потупляя глаза и впрямь чувствуя ужасную неловкость, – мы… нам нужен Вадим. Нельзя ли его повидать?
Был один шанс из ста, что Вадим окажется дома. Случаются, конечно, такие невероятные попадания, однако не на сей раз, к счастью.
– Вадима? – переспросила его мать с безмерным изумлением. – А вы… кто?
– Мы его знакомые, – развязно ответила Алена. – Вчера были вместе на помолвке Ирины, ну и договорились сегодня встретиться с Вадимом. А он не пришел. И сотовый его не отвечает. Но он нам назвал адрес, вот мы и решили узнать, что с ним случилось, не заболел ли он.
Нестеров стоял рядом, то и дело кивая, и каждым кивком скреплял, словно цементом, всю эту гору неуклюжих камней, нагроможденных в гору лжи.
Лариса Серебрякова поглядела сначала на Алену, потом на Нестерова и опустила свои необыкновенные глаза:
– А, понятно. Нет, его нет дома, и я ничего о нем не знаю.
И взялась за ручку двери, явно давая понять незваным гостям, что пора и честь знать, не то варенье пригорит.
– Ну, ладно… – со вздохом сказал Нестеров, – вы нас, Лариса Владимировна, извините… Вообще-то, мы никакие не приятели Вадима, я из милиции, а девушка… моя напарница.
– Да я так и подумала, – теперь уже без тени удивления кивнула Лариса. – Как только вы начали городить всю эту чушь, я так и подумала: либо это воры по наводке и сейчас меня будут вязать и грабить, либо менты.
– Какие-то крайности, – усмехнулась Алена. – Неужели к вам и в самом деле не могли прийти друзья вашего сына? Кстати, может, мы войдем?
– Удостоверения покажите, – устало проговорила Лариса. – А там посмотрим.
Алена хлопнула глазами. У нее в сумке не было ничего удостоверительного, кроме паспорта и дисконтной карты любимого продуктового магазина «Этажи». Ни то ни другое не свидетельствовало о ее принадлежности к сотрудникам милиции. Поэтому она принялась копаться в сумке с ненужной старательностью, бормоча тонким от вранья голосом: «Да куда ж я его дела? Неужели забыла?», однако Лариса уже не обращала на Алену внимания: она держала в руках удостоверение Нестерова и смотрела то на фотографию, то на самого Нестерова со странным, недоверчивым выражением.
