Испорченная кровь (ЛП) - Фишер Таррин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Я закрываю свой журнал.
— Я люблю боль. Мне нравится, что она
осталась. Она напоминает человеку о том, что он
пережил.
— Это очень уникальный взгляд — говорит тот.
— Но не практичный.
Я швыряю журнал в сторону. Он летит с
удивительной силой и с огромным стуком ударяется
об дверь. Потом стягиваю вниз свой больничный
халат, пока не появляются шрамы на груди. Похоже,
врач сейчас упадёт в обморок.
— Мне нравятся мои шрамы, — твёрдо
произношу я. — Я честно и х заработала. Теперь
убирайтесь.
Как только дверь за ним закрывается, я кричу.
Медсестры врываются ко мне в палату, но я бросаю в
них кувшин с водой. Теперь, полагаю, они закроют
меня в психушке.
—
Убирайтесь!
— кричу я на них. —
Прекратите указывать мне, как жить!
К онкологу я более благосклонна. Она получила
мою карту из больницы в Сиэтле и провела
ежегодные тесты, которые я пропустила из -за
заключения.
Когда врач рассказывает мне о
результатах, то сидит на краю моей кровати. Это так
сильно напоминает мне об Айзеке, что я чувствую
себя разбитой. Когда она заканчивает, то говорит,
что
я
создана
для
того,
чтобы
бороться,
эмоционально и физически. Я по-настоящему ей
улыбаюсь.
Через
несколько
дней
меня
отвозят
в
полицейский участок на заднем сидении патрульной
машины. Она воняет плесенью и потом. На мне
одежда, которую мне выдали в больнице: джинсы,
уродливый коричневый свитер и зел ёные кеды.
Медсестры пытались причесать мои волосы, но, в
конце концов, сдались. Я попросила ножницы и
отрезала запутавшийся клок. Теперь волосы едва
касаются моей шеи. Я выгляжу глупо, но кого это
волнует? Меня на год заперли в доме, я питалась
кофейной гущей и старалась не умереть от
переохлаждения.
Когда мы приезжаем в полицейский участок,
они сажают меня в комнату, передо мной стоит
чашка кофе, а рядом лежит рогалик. Ко мне заходят
два детектива и пытаются принять моё заявление.
— Не раньше, чем я поговорю с Сапфирой, —
отвечаю им.
Не знаю, почему для меня так важно сначала
поговорить с ней. Может, я думаю, что они меня
обманут и будут удерживать подальше от не ё. Но,
наконец, один из детективов, высокий, от которого
несёт сигаретным дымом, и который слишком мягко
выговаривает букву «с», вед ёт меня за руку в
комнату, где они е ё держат. Мужчина говорит, что
его зовут детектив Гаррисон. И он ведёт это дело.
Интересно, сталкивался ли он когда-либо с таким
случаем, как этот.
— Десять минут, — говорит он. Я киваю. Жду,
пока мужчина закроет дверь, потом смотрю на неё.
Она
взъерошена.
Её
губы
не
накрашены
тёмно-красной помадой, волосы не собраны в низкий
хвост. Женщина сидит, облокотившись на стол, руки
сложила перед собой. Это её типичная поза
психолога.
— Что случилось, Сапфира? Вы выглядите так,
будто ваш эксперимент не удался.
Она не удивлена видеть меня. На самом деле,
ж е н щи н а выглядит
совершенно
спокойной. Она
знала, что её поймают. Хотела этого. Наверное,
даже планировала. На миг разум покидает меня. Я
забываю, зачем с юд а пришла. Я подхожу к стулу
напротив неё. Он скрипит по полу, когда я его
выдвигаю.
Моё сердце колотится. Всё не так, как я себе
представляла. Её лицо расплывается у меня перед
глазами. Я слышу крики. Нет. Это моё воображение.
Мы находимся в тихой комнате, окрашенной в белый
цвет,
сидим
за
металлическим
столом.
Единственный звук, который нас окружает — это
тишина, и мы сидим, созерцая друг друга, так почему
же мне хочется поднять руки и закрыть свои уши?
— Сапфира, — выдыхаю я. Она улыбается мне.
Улыбкой дракона. — Почему ты это сделала?
—
Сенна
Ррричардс.
Великий
авторрр
бестселлеррров, — мурлычет она, наклоняется
вперёд
и
опирается
на
локти.
—
Ты
не
прррипоминаешь Вествик.
Вествик.
— О чём ты говоришь?
— Ты была госпитализирована, моя дорррогая.
Три года назад. В психиатрическую клинику
Вествик.
Мою кожу покалывает.
— Это ложь.
— Действительно ли?
У меня пересыхает во рту. Язык прилипает к
нёбу. Я стараюсь пошевелить им во рту, дотронуться
до внутренней стороны щеки, но он прилип, прилип,
прилип.
— У тебя был психотический срррыв. Та
пыталась покончить с собой.
— Этого не может быть, — шепчу ей. Я люблю
смерть. Думаю об этом всё время, но на самом деле
далека от самоубийства.
— Ты позвонила мне из своего дома в тррри
часа ночи. Ты несла бррред. Ты морррила себя
голодом. Не давала себе заснуть с помощью таблеток.
Когда они нашли тебя, ты не спала уже девять дней
подряд. Ты подверррглась галлюцинациям, паранойе
и провалам в памяти.
« Это не самоубийство», — думаю я. Но уже не
так уверена. Я убираю руки со стола и прячу их
между бёдрами.
— Ты говорррила одно и тоже, одно и тоже,
когда они доставили тебя. Прррипоминаешь?
Из меня вырывается странный звук.
Если я спрошу, о чём говорила, то это станет
признанием, что я ей верю. А я не верю.
Кроме того, я всё ещё слышу крик в своей
голове.
— Розовый Гиппо, — продолжает она.
Моё горло сдавливает. Крики становятся
громче. Я хочу закрыть уши руками, чтобы подавить
звук.
— Нет, — говорю я.
— Да, Сенна. Именно так.
— Нет! — я ударяю кулаком по столу. Глаза
Сапфиры округляются. — Я говорила Зиппо.
И тут простирается тишина. Всепоглощающая,
пугающая тишина. Я понимаю, что схватила
наживку.
Уголки её рта приподнимаются.
— Ах, да, — щебечет она. — Зиппо, через «З».
Моя ошибка.
Я как будто только что очнулась ото сна, не
хорошего, просто сна, который скрывал позабытую
реальность. Я не волнуюсь, не паникую. Такое
ощущение, будто я проснулась после долгого сна.
Хочу встать и размять мышцы. Я снова слышу крики,
но теперь они относятся к памяти. Я в запертой
комнате. Я не пытаюсь выйти. Я не забочусь о
выходе. Я просто свернулась на металлической
кровати и кричала. Они не могут заставить меня
остановиться. Я кричала в течение нескольких
ч а с о в . И прекращала
только т о г д а , когда они
усыпляли меня, но как только действие наркотика
заканчивается, я снова кричала.
— Почему я прекратила кричать? — спрашиваю
я её. Мой голос совершенно спокоен. Я не могу всё
вспомнить. Только отрывки : запахи, звуки и
подавляющие эмоции, из-за которых я чувствовала,
что могу взорваться.
— Айзек.
При звуке его имени меня сотрясает дрожь.
— О чём ты говоришь?
— Я позвала Айзека, — повторяет она. — И он
пришёл.
— О, Боже, о, Боже, о, Боже. — Я сгибаюсь,
обнимая себя. Я вспомнила. Я падала и теперь,
наконец, упала на землю.
В голове проносятся вспышки видений, он
заходит в комнату и ложиться в кровать позади меня.
Его руки обнимают меня, пока я не перестаю
кричать.
Я всхлипываю. Это некрасивый, гортанный
звук.
— Почему я забыла всё это? — я до сих пор
отношусь к ней, как к своему психологу; задаю
вопросы, будто она достаточно здравомыслящая,
чтобы
знать
ответы. Она твой
